Спешившись, Лиам подошел к крестьянке, словно собираясь ее обнять. Но не успел он этого сделать, как старуха, приподнявшись на цыпочки, залепила ему пощечину. Странное приветствие! Но Лиама оно совсем не смутило: он все равно обнял крестьянку и что-то прошептал ей на ухо. Старуха перевела суровый взгляд на меня.
Лиам поворачивается ко мне, щека у него горит алым.
– Майлин, познакомься с моей старой подругой Эвелиной. Эвелина – Майлин.
– Рада знакомству, – заверяю ее я, слезая со своего Гнедого. Но подойти ближе не решаюсь: вдруг я встречу столь же теплый прием? Старуха похожа на ведьму из сказки. Лиаму стоит поостеречься, не то окажется в кипящем котле!
– Эвелина приютит наших лошадей, пока мы будем в Потайной деревне. Взять их с собой нельзя. Слишком…
– Слишком опасно. Я поняла.
Но оставить здесь Гнедого? Сомневаюсь, что это хорошая идея…
– Вот эта лошадь, – неуверенно сообщаю я, – увы, не моя собственная.
Лиам округляет глаза.
– Только не говори, что ты ее украла!
– Мне надо солгать?
К моему изумлению, морщинистое лицо старухи странно вытягивается. Улыбается, что ли? Похоже на то…
Да и глаза Лиама искрятся весельем и легкой насмешкой.
– Все лошади здесь – краденые. Других не найдешь.
– Чудесно. Однако моя лошадь из Рубии. Она была во дворце, и кто-то может ее узнать.
Но ведь мой неприметный конь ничем не отличается от тысячи других гнедых лошадей. И Лиам с Эвелиной бросают на Гнедого такие взгляды, что я ласково треплю его по гриве, шепотом заверяя, что он – самый неповторимый и прекрасный конь на всем белом свете!
– Никто сюда не придет, – рассеял мои сомнения Лиам. – А в случае чего Эвелина вместе с лошадьми спрячется в пещере. Она тоже не горит желанием вернуться во дворец.
И только сейчас я заметила, что Эвелина за весь разговор не проронила ни слова!
– Ты из прислуги?
Вместо ответа Эвелина вызывающе скрестила руки на груди. Лиам пояснил:
– Это было очень давно.
По его голосу стало понятно, что лучше этой темы не касаться.
– Давай, надо позаботиться о лошадях.
Кивнув, помогаю Лиаму почистить лошадям копыта, притащить в загон сено. Все время думаю о Грейс, но тут вспоминаю, какой теплый прием оказала Лиаму Эвелина.
– А почему она тебе врезала?
– Я нарушил правило, – объясняет он, разделяя сено поровну, чтобы лошади за него не дрались.
– Какое правило? Нельзя приводить домой девочек?
С усмешкой Лиам касается моих волос, убирая соломинку, которая застряла в слипшихся от соленой воды прядях.
– И мальчиков тоже. Вообще никого нельзя.
– У-у, какие строгие правила.
– Очень строгие.
– Даже подлые! И кто их придумал?
– Я сам и придумал, – отвечает Лиам, на прощание похлопав свою кобылку по крупу. – Сдуру.
Глава 29
– Есть три правила, – говорит Лиам, закатывая рукава до локтей.
В тусклом, отраженном от лунно-серебристых камней солнечном свете его кожа кажется бледнее, а глаза – какими-то темными: золотые искорки в них словно погасли. Мы стоим перед входом в ущелье. Тропинка слишком узкая, идти придется друг за другом. Щурясь, запрокидываю голову: есть ли край у этих огромных скал? Где они кончаются? Они, наверное, выше облаков, упираются вершинами прямо в небеса. А может, уходят в другой мир – за пределы всех реальностей.
– Лишь три, но все очень важны. Первое правило: эта тропа принадлежит камням. Смотри не задень ничего.
Разумеется, не буду! Так и каменную лавину вызвать можно… По спине бегут мурашки от одной мысли, что в этот узкий проход, ведущий сквозь гору, посыплются камни.
– Второе: двигайся медленно, текуче, как вода. Вообрази, что ты – река.
О чем это Лиам? Не успеваю уточнить, потому что он уже двинулся вперед. Не горю желанием остаться здесь одна! Вдруг появятся ветровые волки? Лиам мне только что про них рассказал.
– А третье правило? – хочу уточнить я.
Мы ступаем сквозь прохладу скал; Лиам шагает впереди, неспешно, неторопливо, а за ним крадусь я. Не знаю, так достаточно текуче? Никак не могу представить себя рекой…
Лиам улыбнулся мне через плечо, по спине у меня пробежал неприятный холодок. Улыбка, конечно, замечательная, но я вижу в ней тень страха, отражение дурного предчувствия.
– Не медли. Никогда не медли среди камней.
Во рту у меня пересохло, на губах оседает пыль, которую мы подняли ногами, шагая. Лиам старается не задевать скалы, и на всякий случай я следую его примеру.
Что-то здесь нечисто. Говоря об опасности, Лиам не имел в виду сыплющиеся на голову камни. Точнее, не только их. Эти скалы… они древние и жестокие. В них таится зло.
– Что это за горы?
Лиам не оборачивается.
– Двигайся медленно, – повторяет он второе правило. – Тогда они тебя не увидят.
Они… видят меня?
Лиам замедляет шаг, выставляет одно плечо вперед, идет полубоком. Проход между скалами сузился. Мне же не показалось? Проход действительно стал уже?
– Не оборачивайся, – тихо просит Лиам. Голос хриплый и мрачный. – Иди только вперед.
– Это уже четвертое правило.
– Точно не знаю, но думаю, что его тоже нужно соблюдать.
– И ты никогда не нарушал это правило? А если обернуться, что будет?
Плечи Лиама вздрогнули. Он смеется, что ли?
– Я же не могу знать все.
– Ты говорил, что они меня видят, эти камни.
– Увидят, если ты их заденешь. Если будешь долго стоять на месте или идти слишком быстро.
– Значит, камни… живые?!
– Не будь они живыми, разве стал бы я тебя предостерегать?
Прижимаю руки к груди, стараясь сделать плечи как можно у́же, чтобы не задеть ненароком каменные стены.
– Проход сужается.
Лиам едва заметно кивнул – только волосы шелохнулись.
– Я заметил.
Лишь спустя секунду до меня доходит, что это значит.
– Так не должно быть?
Только бы Лиам не кивнул! Но он утвердительно качает головой. И в этот миг скалы задрожали! Что-то зарокотало. Слышу глухой шум – будто по ту сторону гор в пропасть катятся камни.
– Обычно они оставляют проход пошире.
– Они сдвигаются. Ты же это хотел сказать? Эти чудовищные скалы двигаются друг к другу?!
