И вдруг мой мир перевернулся.
Глава 36
Тысячи ответов и столько же новых вопросов проносятся в голове, подобно вдруг ожившим бумажным птичкам. Я не сошла с ума, не заболела. Я и правда была в Лиаскай.
Вот ведь дрянь! И что мне теперь делать?!
Поднимаюсь и словно в трансе иду прямиком к Натаниелю. Наши взгляды сцепились, словно мы не хотим друг друга отпускать. Возможно, так оно и есть. Здесь, в Завременье, мы гости, мы чужие.
– Скажи честно: Лиаскай никогда не призывала меня?
Натаниель снимает маску. На лице его написано столько боли и вины, что мне становится не по себе.
– Нет. Это сделал я. Меня послали за тобой.
Качаю головой, горько улыбаясь.
– Значит, ты можешь переносить людей. И как я сама не догадалась? Это же очевидно. Ты был тогда в додзе и взял меня с собой.
– У меня не было выбора.
Винкулас. Конечно, у Натаниеля не было выбора. Да и без винкуласа честолюбивый, глубоко преданный власти генерал не ослушался бы приказа. Тем более ради девчонки, которую даже не знал.
– А теперь есть?
– Думаю, выбор есть всегда.
– Вот как?
– Его надо просто осознать.
– Ого! И что же ты осознал? Поделись со мной, будь так добр!
Я не хотела ерничать, но по-другому просто не получается: все происходящее мне не по душе, ох как не по душе.
Натаниель, кажется, прикусил изнутри щеку. Что-то ведет он себя слишком неуверенно для генерала и министра.
– Признаться, Майлин, я возлагаю надежды на твой выбор. Мне известно, что ты сбежала из дворца, чтобы спасти сестру, и я восхищен твоим мужеством. Если оно у тебя еще сохранилось…
– Чего-чего, а мужества мне всегда хватало, – перебиваю я его. Сердце стучит все быстрее.
– И если у тебя есть какая-нибудь идея, – продолжает Натаниель.
– И тогда ты…
Тогда он мне поможет. Он мне поможет. Я не смела на это надеяться. Я почти распрощалась с Вики и убедила себя в том, что Лиам мне просто приснился… А тут является Натаниель и предлагает свою помощь. Такое ощущение, будто на меня пролился дождь чистой надежды. И даже слабым после болезни рукам стало легче держать меч.
– Нам надо все обсудить, – говорю негромко. – Разработать план, и как можно скорее. У Вики мало времени.
А у меня – много вопросов. Происходящее кажется бессмыслицей, но мне нужно во всем разобраться, чтобы по полной использовать имеющиеся у нас возможности.
Меня охватывает эйфория, а вот Натаниель остается серьезным и спокойным.
– Майлин, спасение сестры дорого тебе обойдется. Тебе это известно?
Догадываюсь, о чем он. И чувствую, он сам не рад тому, что мне придется заплатить эту цену.
– Без Королевы народ Лиаскай не выживет. Ты можешь забрать Вики, но должна… – Натаниель замолкает.
– Но должна занять ее место на троне.
– Должна отдать свою жизнь Лиаскай. И Лиаскай высосет ее из тебя, как делала всегда. Не думаю, что когда-то было иначе. Она…
Тут у Натаниеля срывается голос. У него – генерала, министра Мира и Войны – срывается голос!
– И все же кому-то должно нести корону, – продолжает он. – На кону стоит жизнь множества людей. А ты – единственная, кто…
Натаниель снова умолк. Смотрит на меня с такой болью, что я совсем растерялась. Почему его так заботит моя судьба?
Затем он произносит одно-единственное слово – мое имя, тихо и с таким чувством, что все кусочки пазла вдруг встают на свои места:
– Майлин…
Мы с ним уже были в зале, похожем на этот. Только не босиком, а в элегантных туфлях. Мы танцевали, как пара влюбленных. Натаниель вел меня в танце.
И что же я раньше не догадалась? Почему мне потребовалось столько времени, чтобы понять чувства Натаниеля?
Дыхание перехватывает. Положив синай на пол, я сажусь – голова идет кругом оттого, что передо мной открылось столько возможностей.
– Майлин? Мэй? С тобой все хорошо?
Мама? Тут я поняла свою ошибку. Конечно, она наблюдала за мной через окно. Изнутри окно зеркальное – чтобы бойцы не отвлекались, – поэтому я частенько забываю о его существовании. Вскакиваю на ноги и оборачиваюсь к маме, растягивая губы в улыбке.
– Мам! Медитация входит в тренировку!
Мама смущенно потирает лоб.
– Ох, простите. Не хотела вам мешать.
– Ничего страшного. – Натаниель успокаивающе улыбается. – В додзе надо тренироваться, а не болтать.
С этими словами он поднимает синай, предлагая мне атаковать. Я хватаюсь за свой меч, и мы, пока мама возвращается на свой наблюдательный пункт, имитируем несколько медленных ударов.
– Знаю, что возвращаться опасно. – Я возобновляю разговор. И мне удается нанести удар Натаниелю в грудь: он отвлекся. Пусть не считает меня наивной дурочкой. Ради спасения Вики я готова на все, но не собираюсь бездумно расставаться с жизнью. Люсинда научила меня никогда не идти в бой, не имея стратегии. И хранить эту стратегию при себе как можно дольше. – Однако я уже все решила. Мы вернемся в Лиаскай.
Мы договорились встретиться на следующий день в пабе. Меня подвезла мама. Всю дорогу она широко улыбалась: радовалась, что у меня в кои-то веки свидание.
– Ты встречалась с Финном, но это было так давно, – щебечет мама, пока машина трясется по проселочной дороге.
«Мама, как же с тобой попрощаться?» – думаю тем временем я. Не уверена, что вообще смогу это сделать.
– Тот мальчик такой красивый, Майлин, – продолжает мама. – Тебе не кажется, что он похож на Льюиса Хэмилтона, гонщика? Вы и правда хотите пойти в паб? На танцы ваше поколение, наверное, уже не ходит?
Натаниель – совсем не мальчик, и мы с ним уже танцевали. Но маме об этом не говорю, только лукаво улыбаюсь:
– Он милый, не правда ли?
А я – настоящее чудовище. И среди чудовищ мне самое место.
Мама… как же я буду скучать. Мне так жаль, что придется причинить тебе боль. Но если все пройдет хорошо, я верну тебе Вики. Знаешь, у Вики никогда не было выбора. А у меня он есть. Я отвоевала его. И я этим воспользуюсь.
Прихожу в паб заранее, но Натаниель уже на месте – сидит за столиком в самом дальнем углу. Бармен поглядывает на него с таким недоверием, будто он не в джинсах и футболке, а в военном мундире Лиаскай и при оружии. И как у него получается настолько выделяться даже в толпе туристов?
Сажусь напротив Натаниеля. Заказали кока-колу, некоторое время растерянно помолчали. Я молчу, потому что знаю: наш разговор станет началом конца. Если не повезет, то моего конца. А вот почему молчит Натаниель, я могу только догадываться.
