Неожиданно Лиам резко оторвался от меня, отступая назад. Чуть не упал, но все же устоял на ногах.
– Тебе пора уходить.
Протягиваю руку сквозь решетку, чтобы коснуться Лиама в последний раз. Погладить его волосы, скользнуть пальцами по израненному лицу…
– Моя Королева, – произносит Лиам, и в голосе слышится совершенно неуместный юмор. – Не трогай свою сестру, Королеву Семи морей. У нее нет того, что ты так жаждешь.
Лиам умолкает, прислушиваясь, а я стою в странном оцепенении.
– Патруль, – шевеля губами, вздыхает он. – Уходи.
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы взять себя в руки. Ползу по тоннелю на коленях обратно, но оборачиваюсь, заслышав шаги в камере Лиама. Сам Лиам не молчит. Несет бессвязную чепуху. И я ее уже слышала! Но когда? Или где? Голос его звучит так… ну конечно! Он же говорит словами из пьесы, которую мы с Вики смотрели в театре! Наплевав на всю опасность, Лиам тогда пробрался ко мне. Просто хотел узнать, как у меня дела…
Ну почему я не доверилась ему тогда и не рассказала правду?! Может, тогда его здесь не было бы.
Но что за Королева Семи морей? «Лунархия!» – догадываюсь я. Но почему у нее нет того, что мне…
Ближе. Она ближе, чем ты думаешь. Гораздо ближе, чем ты думаешь.
Боже мой! Сердце замирает в груди. Я все поняла. Он говорил о Вики. Моя сестра не купается в целебных источниках на Лунном острове!
Она ближе, чем я думаю. Она во дворце.
Глава 41
Порой все, что нам нужно, – это немного надежды.
В моем случае обретенная надежда мало что изменила, однако следующее утро не похоже на топкое болото предыдущих дней. Я вся дрожу, а в затылке словно тикает бомба. Но теперь у меня есть надежда!
Этим утром перед уроком Кассиан отправил меня вместе с Натаниелем к целой армии портных. Те так суетятся вокруг меня, снимая мерки, прикладывая ткань к моей коже и волосам, словно промедление будет стоить им жизни. Кто знает, может, так и есть! Я стою перед портными в одном нижнем белье и короткой сорочке – сложно не заметить мои синяки. Но портные стараются не смотреть на них.
Только Натаниель взгляда не сводит с темнеющих отметин, думая, что я ничего не вижу. Он пытается держать себя в руках, но за кажущимся безразличием кипит бессильная ярость. Чувствую его гнев так остро, что даже прошу одного портного выпроводить генерала за дверь. Пусть варится в собственной злобе где-нибудь в другом месте, я видеть его страдания не желаю!
– Ну что за спешка! – жалуется один из портных, столкнувшись с другим. Эскизы подобно осенней листве, кружась, опускаются на пол.
– Кто ж знал, что гардероб придется шить так быстро! – бормочет какая-то сильная маленькая женщина. Какие у нее большие руки! Но в них чувствуется опыт.
– Но почему? Как так получилось? – осмеливаюсь спросить я.
– Сначала объявили, что коронация состоится в следующем месяце. Почему все так стремительно изменилось? Сама не знаю, миледи.
Говоря, швея ловко орудует своими булавками. Глаз с них не спускает. Ну, ничего удивительного: она следит, чтобы не проколоть булавками мою кожу. Только мне кажется, что швея сознательно не смотрит на меня.
– Знаю только, что не у одних портных сейчас забот полон рот. Успеть бы к сроку!
– Не сомневаюсь, у вас все получится! – ободряю ее я.
Тяжело вздохнув, швея бросает на меня короткий взгляд. В ее глазах что-то мелькнуло, и я понимаю, что это за чувство. Жалость.
Во время урока я из кожи вон лезу, чтобы Кассиан остался доволен. И делаю я это не только чтобы усыпить его бдительность, прикинувшись напуганной забитой девчонкой. Сегодня Кассиан странно нетерпеливый, нервный, и мне не хочется лишний раз его бесить. Надо отдать Кассиану должное, слово он сдержал: за свои старания я получаю привилегию. Теперь мне разрешен доступ в библиотеку! Знания никогда не помешают, а именно в библиотеке они таятся в каждом углу.
Но, оставшись одна, я готовлюсь к кое-чему другому. Портные зорко следят за своими ножницами и иголками, но даже они не заметили, что я спрятала в кулаке комок пряжи! А выуженная из корсета вставка годится на роль иглы. И я вышиваю на вечернем платье бледно-розового цвета маленький карманчик. Платье, эта изысканная мерзость, похожее на зловещее привидение, висит в моей комнате. Я должна надеть его к ужину. «У всех платьев должны быть карманы», – довольно думаю я, засовывая внутрь круглый камешек, который отколупала от стены.
Вечером мы с королем чинно сидим в столовой. Я гоняю туда-сюда по тарелке горох, а Кассиан с холодной улыбочкой замечает, мол, поздновато для диеты, он уже перенес коронацию. И она состоится совсем скоро.
– Первые гости уже прибыли.
Значит, это правда. Не могу унять дрожь, зубы выбивают дробь. Причина для такой спешки может быть одна.
– Что-то случилось? Вики?.. – На ее имени мой голос сорвался.
– Ей не лучше, – отвечает Кассиан, положив приборы рядом с тарелкой. Он окидывает меня пристальным взглядом. – Тебе это известно? Не тешишь себя напрасными надеждами?
Я качаю головой, зажимая рот руками.
– Твоя сестра еще жива.
С губ рвется пронзительный крик. Мне нужно ее увидеть! Но я стискиваю зубы, прижимая ладони к губам. Вики совсем рядом, ее прячут где-то во дворце! Но если Кассиан поймет, что я это знаю, – пиши пропало.
– Ты же знаешь, она должна умереть. Ведь так? Ты знаешь, как для тебя важно, чтобы она умерла. Важно для нас обоих.
Нас? Будто есть какое-то мы! Вообще я всегда считала себя миролюбивой. Борьба для меня – спорт, честный и уважительный. Но Кассиана я ненавижу всеми фибрами души, с такой силой, что самой страшно! Камень в моем кармане словно вибрирует и поет, нашептывает и кричит. Как же хочется размозжить этим камнем Кассиану голову!
Ну, ударила бы я его, что было бы? Ну посадила бы я ему шишку, выдрала клочок волос, поцарапала лицо. Ерунда!
– Ты какая-то бледная, – критически замечает Кассиан. – Понимаю, тебе тяжело. Но Королева выше таких мелочей, как жизнь и смерть. Ты еще встретишь свою сестру.
Где, на том свете? Утешил так утешил. Вот спасибо!
– Сегодня я закрою глаза на твое поведение, так уж и быть. Но мне не хочется, чтобы оно вошло у тебя в привычку. Роза горда и прекрасна, даже если она растет на могиле. Ты меня поняла?
Я киваю.
– Прошу прощения.
– Ступай в свои покои. Поспи. Надеюсь, утром ты будешь сдержаннее.
С этими словами Кассиан сделал знак слуге, тот постучал в дверь, и в столовую вошел Натаниель. Явился, словно какая-то горничная, заслышавшая звон колокольчика!
Промокаю рот салфеткой, хотя за ужином я не съела ни кусочка, встаю и направляюсь к Натаниелю.
