Его охватила тревога. Он знал, что ситуация в школе ухудшилась после того, как распространилась правда, что у Джастина нет сил, но он не понимал, насколько все плохо.
– Эй, – голос Джастина прозвучал сдавленно. Айзек никогда не видел его таким одиноким: без компании друзей, без щита в виде сил, только с рюкзаком и напускной улыбкой. – Чувак, я просто хочу пообедать.
– Не с нами. – Кэл показал на учеников позади себя – членов команды по бегу. Людей, о которых его друг годами отзывался только с уважением и теплотой.
Джастин посмотрел по сторонам, встретился взглядом с Айзеком и округлил глаза, заметив Габриэля. Но ничего не сказал. Выражение его лица пронзило по Айзека, как пуля. Не потому, что он выглядел рассерженным, – скорее, поверженным.
От злости в его ушах загудело. Если бы он захотел, то мог бы заставить всех в этом дворике опуститься на колени и извиниться. Заставить признаться, что они не имели ни малейшего представления о том, как трудно жилось основателям и на какие жертвы шел Джастин, чтобы защитить их. Его сила уже рвалась наружу. Было бы так легко использовать ее…
Но за ним наблюдал Габриэль. Все наблюдали. Поэтому он использовал слова.
– Кэл, – позвал Айзек. Юноша повернулся, и презрение на его лице сменилось чем-то совершенно другим. Это выражение Айзек замечал все чаще и чаще. – Он обедает со мной.
Команда по бегу смутилась и начала тихо переговариваться между собой. Кэл попятился и поднял руки.
– Как скажешь. Я не хочу проблем с тобой.
Джастин неохотно подошел к нему – его плечи были напряжены, челюсти сжаты. Айзек поймал его взгляд, и они втроем вышли со двора.
– Почему… – тихо начал Айзек, но Джастин покачал головой.
– Не надо, – хрипло и низко ответил он. – Раньше они прислушивались ко мне. Теперь – к тебе.
С этими словами он ушел, а Айзек задержался в коридоре, пытаясь вспомнить, как дышать.
Он был бы и рад сказать, что не понял, что подразумевал Джастин, но это не так. Предполагалось, что после новости о его обмане город инстинктивно перестанет доверять всем основателям. Но все сложилось иначе. Они наказывали Джастина, а те взгляды, которые бросали на Айзека… в них читалось уважение.
Это пугало его, потому что он знал, что совсем его не заслужил. Если город обращался за защитой к Салливану, значит, дела были действительно плохи.
– Да уж, тут многое изменилось, – сказал Габриэль, и Айзек вздрогнул. Он уже и забыл о брате. По крайней мере, тот тоже выглядел ошарашенным. – Что тут произошло, пока меня не было? Почему они так суровы к Готорнам?
– У него нет сил. Город прознал, – кратко ответил Айзек. Его дыхание до сих пор оставалось немного учащенным. – Честно говоря, репутация у основателей уже не та, что раньше.
Габриэль нахмурился. А затем сказал нечто совсем неожиданное:
– Так давай я помогу. Я тоже основатель. Мне ясно, что ты как-то замешан в том, что случилось в лесу…
– Нет. – Слово слетело с языка Айзека быстрее, чем он успел его обдумать.
Он не доверял Габриэлю. Ни свои неудачи, ничего.
Потому что каждый раз, когда он смотрел на старшего брата, то видел, как тот стоял над его скованным телом с ножом, прижатым к шее, и неопределенностью в глазах.
Харпер стояла под деревом, которое собственноручно превратила в камень, ее снедало чувство вины. День выдался облачным, но солнце все равно светило достаточно ярко, чтобы было видно твердые, неподвижные ветки. Рыжевато-бурый камень покрыл дерево от скрюченной кроны до места, где ствол погружался в землю.
Она прекрасно понимала, почему Августа Готорн пригласила ее на первую тренировку именно сюда. Это должно было пошатнуть ее уверенность, дать Августе оправдание для всего, через что она заставит ее пройти. Харпер решительно настроилась не позволить ей этого сделать.
– Ты опоздала. – Августа вышла через заднюю дверь дома Готорнов, поджав губы в суровой гримасе. Спустя секунду за ней засеменили мастифы. Они выглядели крупнее, чем помнила Харпер; если бы они поднялись на задние лапы, то наверняка оказались бы выше нее. Очередная демонстрация силы. Очередное напоминание, что, хоть Харпер и проявила характер перед Августой с Джунипер, обе женщины остались недовольными. – Я говорила прийти в половину четвертого.
Харпер достала телефон из кармана и посмотрела на время – она опоздала всего на минуту. Ее горло обожгло от раздражения, но она подавила его. Августе не удастся вывести ее из себя – по крайней мере, внешне.
– Больше этого не произойдет, – спокойно ответила она.
Августа резко кивнула.
– Вот и славно.
Женщина была одета во все черное, ее руки, как обычно, обтягивали кожаные перчатки. Плащ, достававший до лодыжек, легонько развевался на ветру, пока она шла по газону в компании своих псов. Харпер знала Августу Готорн всю свою жизнь, но даже этого было недостаточно, чтобы перестать трепетать в ее присутствии. Всем своим видом она требовала внимания. Харпер много лет думала, что это особенность Готорнов, но заметив ту же черту за своими братом с сестрой после того, как те прошли ритуал, она осознала правду.
Это особенность основателей. Все они привыкли быть в центре внимания, а Харпер только предстояло этому научиться.
– Прежде чем мы начнем, – сказала Августа, поймав ее взгляд, – я хотела бы обсудить несколько деталей. Во-первых, я прекрасно знаю, что ты мне не доверяешь. Пока что я этого и не жду. Чего я жду от тебя, так это уважения. Это возможно?
У девушки сдавило горло, но она кивнула. Августе Готорн никогда не заслужить ее доверия, но Харпер всегда будет ее уважать. Даже несмотря на ненависть к ней.
– Хорошо, – голос Августы был холодным, как осенний ветер. – Во-вторых, я хочу, чтобы ты поняла, с чем мы имеем дело. Сейчас Четверка Дорог переживает не лучшие времена, городу нужда вся наша сила, чтобы восстановиться после инцидента с Церковью Четверки Богов. Мы все еще не оправились от шока. В ночь перед тем, как ты согласилась учиться у нас, произошло кое-что странное, и как раз на том месте, где Церковь пыталась провести свой ритуал.
Она достала телефон и показала Харпер несколько фотографий. Та хмуро изучила переливающуюся жидкость, сочащуюся из линий символа основателей по глубоким канавкам в грязи.
В ночь перед тем, как она согласилась учиться у них… Вайолет пришла домой очень поздно.
– Вы знаете, что это?
Августа помотала головой.
– Что-то новое. Что-то опасное. А значит, мы не можем терять время.
Поначалу Харпер просто разминалась. Делала растяжку, которую Августа немного изменила, учтя тот факт, что у ее подопечной нет руки, затем выпады и быструю пробежку по двору. К концу Харпер вся взмокла от пота и порадовалась, что надела тренировочную форму. После сорока пяти минут физического труда она почти полностью осушила бутылку воды и, тяжело дыша, опустилась на колени под деревом, которое превратила в статую. Ветви над ней сияли в свете закатного солнца.
