Значит, это не одержимость. Вовсе нет.
– Как ты это сделала? – немного визгливо спросила Харпер.
– Понятия не имею, – с дрожью ответила Вайолет.
– Твоя сила воскрешает мертвых. – Голос Мэй, пронизанный уважением, звонко прокатился по поляне. – Судя по всему, каким-то образом это касается и деревьев – возможно, зараза изменила их в нечто такое, что ты можешь контролировать.
– Все не так просто, – медленно произнесла Вайолет. Нити уже давали слабину, и попытки восстановить связь не срабатывали. – Нам в любом случае нужно уходить. Я не смогу долго их сдерживать.
– Но ты можешь развить эту способность, – заметила Харпер. – И использовать ее, чтобы помочь нам. Теперь мы обе – оружие в этой войне, Вайолет.
Правда, крывшаяся в этих словах, курсировала по телу Вайолет, пока девушки удалялись обратно в ночь.
Возможно, Четверка Дорог умирала. Но Вайолет уже встречалась со смертью, позволила ей поглотить себя и изменить навсегда. Она была готова использовать все свои знания, чтобы помешать этой смерти распространиться дальше.
Вайолет не знала, может ли кто-то из них стать героем, которого теперь так отчаянно желала Четверка Дорог, вычеркнув Джастина Готорна из списка претендентов. Но, по крайней мере, она могла сделать что-то, чтобы замедлить заразу.
По крайней мере, это не ее вина.
Мэй сидела на лавке, ее желудок крутило от нервов. Совсем недавно она посещала медпункт, где неподвижно лежали три жертвы болезни, молча изнывая от мук. Сиделки вернулись и следили за их жизненными показателями при помощи аппаратов, в то время как Габриэль Салливан делал это при помощи своей силы.
Радовало хотя бы то, что им не становилось хуже. После заражения болезнь, похоже, замедлялась, истязая тела своих жертв, но при этом не уничтожая их. Впрочем, лучше им тоже не становилось. Разумы этих людей больше им не принадлежали – они находились во власти Зверя. Их пустые глаза наблюдали за каждым движением Мэй, каждый ее шаг по комнате сопровождался шипением.
Пока что Четверка Дорог доверяла основателям – хотя бы тем, у которых имелись силы. Возвращение Габриэля и его содействие в медпункте помогало пресечь все вопросы, но долго это не продлится. Мэй понимала, что они действовали слишком медленно. Силы Вайолет немного задержали заразу, но первоначальная надежда, что они станут главным оружием в борьбе с ней, почти угасла. Вайолет не могла победить ее, только пересилить инстинкт деревьев атаковать, и то на драгоценные секунды, в то время как Харпер вообще не могла взять верх над своими способностями. Айзек пытался уничтожить корни, но они отрастали быстрее.
Эта зараза – спичка, которая подожжет костер, построенный ее семьей, и если они не остановят ее, то вскоре все сгорят. Поэтому ей так не терпелось обсудить с отцом, как положить этому конец.
Эзра Бишоп уехал на несколько дней, чтобы забрать свои старые материалы из университетского кабинета и привезти их в мотель Четверки Дорог, в котором он снимал номер. Теперь, когда он вернулся в город, они с Мэй договорились снова встретиться.
Она надеялась, что в его исследовательских материалах найдется что-то, что им поможет; сама девушка была в полной растерянности. Обычно ей хватало самостоятельно обдумать все идеи, но эта проблема была ей не по силам. Она начинала понимать, что частично поэтому и связалась с отцом: как бы ей ни претило это признавать, Мэй чувствовала себя одинокой.
В детстве у нее были друзья не из основателей, но с годами они отдалились, когда она осознала, насколько ее жизнь будет отличаться от их. Однако даже среди основателей Мэй была белой вороной. Сет и Митси Карлайл держались особняком, были замкнутыми и настороженными, а Вайолет с Харпер почти сразу же нашли общий язык. Они дружили всего несколько месяцев, но их связь казалась судьбоносной и несокрушимой – у Мэй никогда такого не было. И хоть Джастин с Айзеком какое-то время давали ей чувствовать себя частью команды, вскоре она поняла, что просто увязывалась за ними и всегда была на шаг позади – не в приоритете.
Эзра единственный, для кого она была на первом месте. Кто видел, на что она способна. Кто на самом деле прислушивался к ней. Именно поэтому Мэй ждала его за библиотекой, пока ее мама устраивала собрание с помощниками в участке.
Наконец он появился, прищурив глаза от яркого солнца. Эзра поправил очки и посмотрел на нее. Тревога в груди Мэй уменьшилась до тихого шепота.
– Я кое-что нашел, – непринужденно сообщил Эзра, не тратя время на приветствие. – Это не идеальное решение. Над нами нависла гибель.
– Ты говоришь как древний пророк или типа того, – хмуро заметила Мэй.
Эзра напрягся на секунду, но прежде чем Мэй успела спросить почему, он тихо рассмеялся.
– Я же профессор колледжа. Уж прости за редкую претенциозность.
– Все нормально. Так что ты нашел?
– Это нужно показать, – ответил Эзра, нервно выкручивая руки. – Как насчет прогулки по лесу?
– Ладно.
– Чудесно.
– Куда мы идем? – спросила Мэй, вставая.
– К руинам Салливанов, – беспечно ответил Эзра, когда они направились в лес. Мэй не была там уже много лет – с тех пор, как их дом загадочным образом разрушился посреди ночи. Никто ничего не говорил, но все знали, что это дело рук Айзека. – Я слышал, что их осталось мало, но они могущественные. Особенно младшенький.
– Да, Айзек силен, но это его мучит, – слова прозвучали грубо, но Мэй было все равно. Даже здесь она не могла сбежать от других основателей. – Он ненавидит свои способности.
– Такова плата за силу. Полагаю, требуется недюжинный ум, чтобы справиться с бременем, которое возлагает на тебя Зверь, когда ты берешь его могущество.
– Это не бремя, – резко ответила Мэй. – А честь.
– Можешь быть со мной откровенна, Мэй. Я годами наблюдал, как страдала твоя мать. Я знаю, что ваши силы могут быть и тем, и другим.
Девушка замешкалась.
– Может, иногда сила и кажется бременем. Но я с радостью буду его нести, если это поможет обезопасить Четверку Дорог.
– Конечно, – кивнул Эзра, когда они зашли в чащу. Болезнь пока не коснулась этой части леса, но даже несмотря на отсутствие запаха гнили, Мэй была настороже.
Вскоре они дошли до края руин Салливанов. Людям хватало ума не забредать туда – некоторые приходили поглазеть в первые дни после падения дома, но Айзек позаботился о том, чтобы им было слишком страшно возвращаться. Эзра об этом не знал, разумеется, поэтому, не мешкая, повел их к тому, что некогда было задним двориком.
– Мы на месте, – мрачно сказал он, когда их окатил знакомый смрад гнили. Он достал бандану из пальто и обвязал ею нижнюю часть лица. Мэй обрадовала его предосторожность – она была в безопасности, но зараза могла навредить ему.
– Я узнал об отчетах о странных струйках дыма, поднимающихся над деревьями, и пришел изучить их. Вот что я нашел. – Его голос звучал приглушенно из-за ткани.
