Может, она не готова. Может, никогда и не будет.
– Спокойно, – ласково пробормотала Вайолет. – Ты справишься.
Этого хватило, чтобы Харпер продолжила идти дальше. Она заставила свои ноги двигаться, и вместе они обошли озеро по краю. Деревья вокруг него гнили, но до воды зараза еще не дошла, в отличие от Серости, и на ветках не было почек, как на боярышнике или деревьях среди руин Салливанов. Харпер обрадовалась этой мелочи. Они подошли к каменному саду перед домом.
– Жуть. – Мэй показала на десятки полуразрушенных животных, которые бдительно за ними наблюдали. Девушка выглядела чрезвычайно не к месту в своей пушистой розовой куртке и блестящих кроссовках на платформе – как фламинго, который забрел в стадо гусей.
– Это семейные реликвии, – ответила Харпер.
Настоящие Карлайлы должны уметь управлять этими животными, но она ничем не могла управлять. Возможно, их уже никто не оживит. Харпер вздохнула и повела подруг к ступенькам, касаясь рукой треснутых деревянных перил. На крыльце были раскиданы игрушки Норы и Бретта.
Стоило ей постучать, как внутри раздался знакомый быстрый топот, и Харпер догадалась, кто ее будет встречать. Не отец, от которого она сбежала, а братья и сестры, которых она покинула.
– Харпер!
Не дожидаясь приветствий, Нора обвила своими тоненькими ручками колени Харпер. Та присела в прихожей и обняла сестру в ответ, подавляя всхлип. Этот запах пластилина и мыла, эти вьющиеся рыжие хвостики, эти веснушки на носу – все было таким родным.
– Привет, малышка, – ласково сказала она. – Я скучала.
– Мама сказала, что ты болеешь, – пропищал Бретт, становясь рядом. Харпер обняла и его. За последние недели он явно вырос. – Тебе уже лучше?
– По большей части. Я… работаю над этим.
– Ты вернешься домой? – с надеждой спросила Нора. – Митси не умеет готовить омлет так, как я люблю. И Сет научил меня новым словам, которые мама запрещает мне говорить…
– Скорее всего, мама права. – Теперь, когда Харпер вернулась, мысль о том, чтобы уйти, разрывала ее на части. Поэтому она и держалась подальше. – Я скоро вернусь, ладно? Обещаю.
Харпер понятия не имела, сможет ли она сдержать это обещание, но, по крайней мере, Бретт и Нора выглядели счастливыми. Они уговаривали ее поиграть с ними, как вдруг в дальнем углу появилась знакомая пара рабочих ботинок.
Харпер медленно, словно во сне, поднялась, и ее тело инстинктивно напряглось. Может, мужчина перед ней и не помнил, что он наделал, но она помнила. Его руки на шее. Синяки на горле. Чистую, необузданную жестокость в его глазах.
– Я рад, что ты пришла, – сказал Морис Карлайл, и его слова звонко раскатились по внезапно затихшему коридору. – Нам нужно многое обсудить.
На кухне Карлайлов обычно теснилось как минимум пять или шесть человек, но когда они сели там вчетвером, она внезапно показалась слишком тесной. Харпер нервно опустилась между Вайолет и Мэй, а отец занял стул прямо напротив нее.
– Мы понимаем, что столь позднее обретение сил стало для тебя шоком, Харпер. Мы дали тебе время, чтобы свыкнуться. Но прошло уже достаточно, тебе так не кажется?
Харпер снова застыла. Он вел себя так нормально. Морис не знал об ужасах, которые он сотворил во имя Зверя. Не знал, почему она ушла. Харпер неописуемо ранило то, что семья верила, будто она невоспитанная эгоистка, что они винили ее неконтролируемую силу в том, что она бросила их.
Харпер ушла ради собственной безопасности, но, сидя на кухне, она вдруг осознала, насколько неправильно то, что ей пришлось покинуть родной дом из-за чужих ошибок. Это не она заслуживала наказания.
– Я пришла не для того, чтобы обсудить свое возвращение домой, – выдавила она. – Пожалуйста, уважай мое решение.
– Ладно, – Морис нахмурился. – Просто знай, что мы любим тебя, Харпер. Несмотря ни на что.
Харпер вздрогнула. Мэй с Вайолет выглядели крайне смущенными. Она поверить не могла, что вынуждена делать это перед другими людьми. Перед Готорн.
– Э-э, мистер Карлайл, – Харпер еще никогда не слышала, чтобы Вайолет общалась так формально. – Не могли бы мы перейти к цели нашего визита?
– Конечно, конечно, – Морис сложил руки на столе. – Вы сказали, что вам нужно поговорить со мной о заразе?
– Да, – Мэй потянулась к кремовой клетчатой сумочке и достала знакомый деревянный коробок со всевидящим оком. – Мы считаем, что вы можете помочь нам прийти к потенциальному решению. Вы не против, если я вам погадаю?
– Не вижу причин, чтобы отказывать, – нерешительно ответил Морис. – Вы действительно думаете, что старик вам поможет?
– О, не сомневайтесь.
Мэй достала колоду Предзнаменований и мгновенно расслабилась. Харпер завидовала спокойствию на ее лице, пока та тасовала карты. Мэй была едина со своей силой. Она понимала ее, даже любила, в то время как Харпер испытывала лишь страх, думая о камне, вытекавшем из ее пальцев.
Карты начали исчезать одна за другой. Морис замешкался.
– Разве ты не должна задать им вопрос?
– Уже, – не моргнув глазом, соврала Мэй.
Осталось всего несколько карт, и Мэй потянулась за руками отца Харпер.
– Давайте.
Он взял ее ладони в свои, и Харпер наблюдала с отвратительным ощущением в животе, как Мэй закрыла глаза и сосредоточенно сморщилась.
Она четко заметила тот момент, когда ее отец вспомнил. Его челюсти сжались, вены на шее взбухли, а затем глаза распахнулись и, округлившись от ужаса, уставились на нее.
– Нет, – ахнул Морис, пытаясь вырваться из хватки Мэй. – Это не может быть правдой!
– Это правда, – Мэй не отпускала. – Все по-настоящему.
Тогда он перестал сопротивляться. Его голова горестно поникла, и Мэй убрала руки. Она не могла отдышаться, на лбу появились капельки пота.
– Я еще никогда этого не делала, – пробормотала она.
– В смысле? – спросила Вайолет. – Ты же вернула мне воспоминания.
– Ты хотела их вернуть. – Девушка кивнула на Мориса. – Он – нет.
В животе Харпер набухло чувство вины и ужаса – адский коктейль из эмоций, которые грозили поглотить ее. Но она не сбежала. Хватит с нее. Вместо этого она наблюдала за отцом, который приподнял голову и встретился с ней взглядом.
– Ты помнишь? – спросила она.
– Помню… Харпер, мне так…
– Не извиняйся, – она едва узнала свой голос. – Ты знаешь, что этого недостаточно.
Морис медленно кивнул. Ужас на его лице пробирал до самых костей.
– Ты ушла из-за меня.
– Да. Я не чувствовала себя здесь в безопасности.
– Ясно.
