Харпер забрала у него оружие и кивнула. Джастин начал было вставать, но Харпер с Айзеком одновременно сердито посмотрели на него.
– Нет, – отрезала девушка. – Ты плохо себя чувствуешь. Отдыхай.
Все это время она думала, что они с Айзеком полные противоположности. Он был претенциозным страдальцем, который не мог справиться силой, ниспосланной ему свыше, в то время как ей приходилось выгрызать себе все самой. Сейчас, спускаясь с ним по лестнице в ратушу, она поняла, что ошибалась.
У них были проблемы с доверием. Они предпочитали не показывать свои эмоции, потому что принимали все близко к сердцу. А если уж кто-то был им небезразличен, они без промедления кидались на линию огня, чтобы спасти их.
Харпер помнила, как в ночь равноденствия размылись границы между Серостью и Четверкой Дорог. Но такого она никогда не видела. С трещины в небе падал и кружился на ветру переливающийся пепел, подобно каплям дождя. Деревья, выросшие вокруг символа основателей, выглядели кошмарно: они пульсировали, их корни крючились и переплетались, как сросшиеся пальцы. Она чувствовала, как зараза охватывала город, как подкрадывалась смерть. Оставалось надеяться, что Митси с Сетом были в безопасности. Оставалось надеяться, что все жители действительно покинули Четверку Дорог.
Мир перестал быть реальным, но и на Серость он не был похож. Он стал чем-то вне времени и пространства.
Вайолет стояла всего в нескольких метрах от ратуши, но казалось, что прошла целая вечность, прежде чем они добежали до нее. Корни обвивали ее щиколотки; она крепко прижимала Орфея, а тот уткнулся головой в грудь хозяйки.
– Что вы тут делаете? – ахнула Вайолет, завидев друзей.
– Помогаем тебе сбежать.
Руки Айзека замерцали. Он присел и начал уничтожать корни, сдерживающие Вайолет, пока Харпер рассекала мечом остатки дерева. Но они быстро отрастали – быстрее, чем раньше. Один корень скользнул под ботинок Айзека и толкнул его, другой обвился вокруг левой ноги Харпер и попытался повалить ее. Она пнула его.
– Держи, – Вайолет всучила кота Айзеку. – Забери его.
Орфей начал было вырываться, но почти сразу успокоился. Вайолет повернулась со свирепым выражением лица и снова вытянула руки.
– Тебе их не победить! – в отчаянии крикнул Айзек.
– Я просто пытаюсь сдержать их. – Из уголков глаз Вайолет потекли слезы. Харпер ощутила прилив облегчения, когда корни замедлились, а потом и вовсе замерли. – У нас всего несколько секунд. Бежим!
Они помчали обратно через туман. Харпер понятия не имела, как Айзек знал, куда направляться. Она еще никогда так не радовалась виду ступенек ратуши. Через секунду они распахнули дверь и упали на холодный мраморный пол, пытаясь отдышаться.
– Э-э, ладно, – пробормотал Айзек. Харпер повернула голову и чуть не рассмеялась, когда поняла, что Орфей не хотел его отпускать. Кот полностью залез под куртку Айзека и весь дрожал. Снаружи виднелись только кончики ушей – одно, как всегда, было обвязано алой пряжей – и серый хвост в полоску. – Вайолет? Не заберешь его?
Но Вайолет не обращала на них внимания. Она уже встала и копалась в карманах.
– Мама побежала за шерифом, как только гниль добралась до символа, – сказала она Харпер. – Тут что, нет связи? Мы не сможем никому позвонить!
– Да, все телефоны не работают.
Девушка нахмурилась.
– Надеюсь, она в порядке.
– Значит, твоя мама побежала за Августой? – спросил Айзек. – С ней все будет хорошо, наверняка она уже у Готорнов.
– Хорошо бы, – пробормотала Вайолет. – Мне стоит попытаться найти ее.
– Снаружи небезопасно, – мягко заметила Харпер. – Твоя мама может себя защитить. И она бы не хотела, чтобы ты подвергала себя риску.
Вайолет нахмурилась, но явно прислушалась к ее словам.
– Ладно. Я рада, что вы здесь, мне нужно рассказать вам кое-что ужасное…
– Как и Джастину, судя по всему, – ответила Харпер, открывая дверь в квартиру Айзека. В их отсутствие Джастин зажег свечи, откидывавшие тусклое сияние. При виде них троих он улыбнулся от облегчения.
– Вы целы, – хрипло произнес он, а затем повернулся к Айзеку. – Гм-м… Похоже, у тебя новый друг.
– Он не хочет отцепляться. – Айзек снова попытался снять с себя Орфея, но кот возмущенно зашипел. – Вайолет, можешь сделать что-нибудь?
– Я им не управляю, – ее губы дрогнули. – Не волнуйся. Он сам отцепится, когда успокоится.
– Его когти впиваются мне в живот.
– Ничего, переживешь. Попробуй почесать его за ушками, ему это нравится.
– Хватит. – Харпер повернулась ко всем троим. – Выкладывайте.
История Вайолет была сама по себе ужасающей. Она рассказала отвратительную правду о тайнах, которые основатели скрывали от собственной плоти и крови. Но ужас Харпер увеличился вдвойне, когда Джастин рассказал, кто Эзра на самом деле, о настоящей природе сил Мэй и о том, как отец заставил ее принять кошмарное решение, пригрозив убить Джастина. Когда он договорил, в комнате на долгую, неприятную минуту воцарилась тишина. В конце концов Айзек нарушил ее:
– Так вы действительно верите, что он Ричард Салливан?
– Я да, – мрачно ответил Джастин. – Я никогда не видел, чтобы кто-то использовал свою силу подобным образом.
– Но что это значит для вас с Мэй? – спросила Вайолет.
Джастин пожал плечами.
– Я всегда знал, что мой отец подонок. Теперь я еще больше в этом убедился.
– Думаешь, Августа… – начал Айзек.
– Нет, – перебил Джастин с отрешенным видом. – Вряд ли. От союза основателей получаются пустышки, помните? – Он показал на себя. – Мэй получила силы лишь потому, что он что-то сделал… привязал ее к Зверю, как когда-то себя.
– Черт, – выдохнул Айзек.
Харпер передернулась, думая об Эзре Бишопе… Салливане. Том самом Салливане. Мэй крепкий орешек, это все знали, но Харпер даже представить себе не могла, как на нее повлияет то, что она выпустила столь мощную волну болезни в город. Харпер в точности знала, каковы ощущения от подобного предательства. Оно выворачивало тебя наизнанку и превращало в кого-то нового, кого-то хуже.
– Значит, мы в безопасности до тех пор, пока Мэй сопротивляется ему, – сказала она. – Он не может закончить начатое без нее.
– Мэй сильная, – заметил Айзек.
– Как и все мы, но суть не в этом. Мы не должны быть такими.
Харпер хотела жить в мире, где девушкам не нужен стальной характер, чтобы выжить. Где они могут быть нежными и наивными, если того хотят. Где они могут зайти в комнату с новыми людьми и увидеть в них бесконечные возможности вместо потенциальных угроз.
– Не должны, – кивнула Вайолет. – Но мы отрезаны от всех остальных, и только у нас есть хоть какое-то представление о происходящем. А значит, мы единственные, у кого есть реальный шанс остановить Ричарда Салливана, прежде чем он станет даже более могущественным.
