За столом пронесся вздох облегчения, Соколов повеселел:
— Что бы ты хотел?.. У нас есть золото, стальные ножи,
огненная вода...
Влад держал веки приспущенными, пряча огонек в глазах.
Верховный Вождь хитер. Язык дан человеку для того, чтобы скрывать мысли, а
запахи для того, чтобы прятать скрытые мысли. Но слабость людей в том, что не
знают о таком языке. Нет, знают, но не догадываются, что сами даже не говорят,
а кричат на этом языке. Пусть и не всегда понятно.
— Покажите стойбище, — ответил варвар, раздуваясь
от гордости. — Я выберу сам.
Глава 6
Пока Соколов спешно снаряжал экспедицию, Влад проводил время
у Семена. Тот оказался единственным, который не исходил запахом страха при виде
варвара. Семен, будучи химиком с мировым именем, выполнял и обязанности
диетолога. Слов «повар» и «кулинар» до прибытия Семена на Станцию не знали, еда
была набором калорий, белков, жиров и углеводов. Семен, как всякий работник
экстракласса, мигом уловил закономерности, придумал кое-что свое. Классикой
оставался бестселлер Хомякова, одного из первых побывавших за стеной Полигона —
«Рецепты из кухни Малого Мира», хотя все время издавались дополнительные
тиражи. Новый Свет в то древнее время еще называли Малым Миром, а Старый —
Большим, хотя, по сути, все было наоборот.
— Если добавить кузялист, — заметил Влад, пробуя
блюдо Семена, — будет еще мягче и нежнее.
— Что за кузялист? — насторожился Семен. —
Такого не знаю!
Влад вышел за Головастиком в Лес, а Семен трижды безуспешно
прогнал компьютер по классу растений, именуемых здесь деревьями. Варвар принес
пару молодых и сочных гусениц, за плечами топорщился рулон светло-зеленого
листа. Семен с разочарованием узнал дыльник лапчатый.
— Рвать можно только на восьмой день, — объяснил
Влад. — До восьмого — обычное дерево. Еда для кобылок, джампов, зеленых
убийц. А с девятого дня — еда для хрудлей.
— Фактор времени! — воскликнул Семен. — Такие
тонкости уловим не скоро. Мир чересчур огромен.
Обед оценили даже равнодушные к гастрономическому разврату
технофилы. Семен сиял, от него шли запахи радости и нежности к варвару. Они
ходили едва не в обнимку, а Хоша прыгал уже и на Семена, признав окончательно.
Остальные шарахались — мало грозного дикаря, раздутого от мускулов, кошмарного
Хоши, так за этим трио повадился, громко стуча крепкими как сталь когтями,
Головастик. Он заходил в комнаты, лаборатории, кабинеты. Правда, не всегда, а
только в свободное от работы время. Обычно же в стремительном темпе
перетаскивал под стальной купол гусениц, жуков, клещей, ногохвосток, червей...
В Станции стало тесно, Соколов отчаянно торопил сборы.
В последний день Влад прошелся по Станции, отбирая вперед
плату за работу проводника. Дары складывал в мешок, а затем приклеил
Головастику на плоский лоб каплями клея, вдобавок сверху расселся,
раскорячившись, Хоша, цепко ухватился лапами, после чего так подозрительно
оглядел всех, что попятились самые смелые.
Глеб обеспокоенно сообщил Соколову:
— Варвар взял фонарь, два комплекта батареек, коробку с
мнемокристаллами.
— А мнемокристаллы зачем?
— Говорит, в его племени женщины носят такие на шее.
Еле уговорили сперва переписать на запасные... Пришлось, ибо он на беду выбрал
коробку с самыми новейшими данными по генной инженерии. Подозрительный! Следил,
чтобы не подсунули другие. Он как-то отличает одни кристаллы от других.
— Ладно, лишь бы информацию продублировали. Ты
объяснил, что одной батарейки хватает для беспрерывной работы фонаря на десять
лет?
— Объяснил... Что толку? Ему батарейки нужны как
диковинный орнамент, какого нет у соседнего вождя. Когда я попытался не давать,
рассердился, хотел уехать.
— Ну, это прием в торговле! У меня новость похуже.
Дикарь отказался взять тебя.
Глеб отшатнулся, брови взлетели вверх:
— Я с удовольствием останусь, работы выше головы, но
чем он мотивирует? Ведь я чаще, чем кто-либо, выхожу из Станции!
— Сам знаешь, он раскрывает рот только когда
необходимо. Что не считает нужным объяснять, не объясняет.
— Поедет только с Куницыным? Или с Назаруком?
— Этих я сам забаллотировал. Один робок, другой нужен
здесь.
Они смотрели друг на друга, стараясь прочесть еще что-либо
за сказанным. Глеб вспыхнул, голос стал острее ножа:
— Иван Иванович, отдаете отчет? Они должны отправиться
через пару часов, едва высохнет роса! А еще не готовы кандидатуры?
Наружная дверь с грохотом раскрылась, пахнула волна холодного
утреннего воздуха. Зашипели баллоны с обеззараживающими смесями — увы,
конструкторы не учли, что громадный ксеркс будет затаскивать в узкие двери
отчаянно отбивающихся жуков, сороконожек, трипсов. Жуки вцеплялись страшными
крючковатыми лапами за створки, ксеркс упрямо тянул, лапы с треском отрывались,
брызгая кровью, долго корчились, прыгали, а гусеницы вовсе рвались пополам, пол
и стены оказывались залитыми зеленоватой слизью, мощный запах дикого Леса, как
и сейчас, наполнял всякий раз научно-исследовательскую Станцию.
Варвар приблизился к верховному вождю и Дубову довольный,
налитый звериной силой и мощью, бросил небрежно:
— Поедет Семен.
Глеб покраснел от гнева, раскрыл рот, но Соколов сказал
быстро:
— Согласен.
Глеб в изумлении повернулся к Соколову:
— Безумие! Муравьев не специалист!
Соколов бросил через голову варвара маячащим вдали
работникам:
— Муравьева ко мне! Срочно.
Семен примчался запыхавшийся, красный, от него пахло
диковинными травами. Соколов кивнул на раздутого от гордости варвара:
— Поступаешь в распоряжение великого Воина.
Муравьев, глупо улыбаясь, переводил взгляд с одного на
другого, понял, отшатнулся:
— Шутите? У меня работы непочатый край. Сами рыскайте!
В голосе Соколова появился металл:
— Он тебя избрал! Других не хочет. Сам виноват, зачем
подружился?
— Но я... другие...
Соколов внезапно поник, было видно, как он смертельно устал:
— Семен Тарасович, тогда предложите другой выход.
Только не тяните из клопа резину. Ситуацию знаете.
Семен застыл в немой ярости, глаза перебегали с одного лица
на другое. Сотрудники отводили взгляды, некоторые отступали, прятались в
кабинеты. Влад положил огромную ладонь на плечо химику:
— Со мной не пропадешь! По дороге такие травы покажу!
Соколов обратился к варвару:
— А вторым спутником будет... Катерина Нечаева.
