Джамп проносился через облачка крохотных — не крупнее кулака
— спор, в синеве мелькали серебристые пучки паутины, посредине блестели
капельки — молодые паучки, трижды мимо пронеслись к земле, завихряя воздух,
тяжелые и огромные как джамп семена мегадеревьев, спеша воткнуться в почву.
Когда Джамп влетел в густую тень мегадерева, воздух заполнили рыскающие бакты —
укрытые плотной шкурой, часто-часто дергающие длинными хвостами.
Семен в какие-то моменты успевал увидеть блеснувшие молекулы
запахов, но лишь как слабые прочерки контрастного цвета на синеве, но варвар,
судя по всему, успевал держать след, видел или чувствовал картину, составленную
из запахов, звуков, тепла. Сейчас он дергался меньше, иногда застывал, словно
отдыхая от страшного напряжения. Не поворачивая к Семену, похлопал по бурдюку,
химик благодарно припал ртом, жадно потянул теплую прогретую солнцем воду, по
всему телу пошла приятная щекотка, иссохшиеся клетки спешно наполнялись влагой,
а обручи, сжимающие череп, исчезли.
Измученный, он прижался к хитиновой плите, с тоской
спрашивал, его ли дело ломиться через джунгли? Переоценил Соколов, здесь даже
варвару несладко, хотя родился здесь, выжил, иного не знает... Правда, другие
ученые на Станции еще беспомощнее, их даже тли перебодают, но все равно Соколов
послал их на невыполнимое!
Джамп с размаху плюхнулся на зеленый толстый ковер листа.
Семен закрыл глаза, борясь с тошнотой. Мышцы горели перегревшись, суставы жгло,
они вздулись и покраснели.
— Не двигайся, — донесся негромкий голос
варвара, — не говори громко.
Яркие крылья джампа втянулись под вздыбленные, серые как
земля надкрылья, те опустились, скрыв блистающую радугу, джамп превратился в
засохший комок грязи, упавший с высоты на лист. Варвар ухватил бурдюк, кинжал
уже торчал за поясом, арбалет выглядывал из-за спины. Одним прыжком оказался на
листе, нетерпеливо оглянулся на химика.
Семен разжал руки, мешком свалился варвару под ноги.
— Надо бы его... на ствол. Там сольется...
Варвар кивнул отсутствующе:
— Ты прав, но дракон больше не нужен.
Он внезапно прыгнул. Сердце Семена екнуло, далекая фигурка
варвара быстро уменьшалась, внизу качались гигантские листья, исполинские
бревна веток мегадерева, еще ниже стоял Туман. За кого меня принимает, подумал
Семен тоскливо, я же здесь беспомощнее тли!
Торопливо скакнул следом, повернулся головой и даже руки
вытянул, чтобы меньше тормозиться о воздух. Вверх пронеслись оранжевые искорки,
молекулы запаха, который показался Семену странно знакомым. Он извернулся, в
спешке перекувырнулся, с размаха упал плашмя. Варвар недовольно оглянулся, он
притаился за кольцевым наплывом сверхплотной древесины мегадерева, арбалет
держал в руках. Семен подполз, на ходу соображая, что оба на верхней ветке мегадерева.
Значит, на немыслимой высоте, до земли падать версты.
— А почему не нужен? — прошептал он.
Он все косился наверх, где на верхнем листе висел их серый
дракон. Слишком усталый, чтобы двигаться, тот завис недвижимо, затем жадно
загреб передними лапами молодой листок, сунул в пасть, мандибулы заработали как
резцы угольного комбайна, коричневая слюна повисла на максилах, пошла
пузырьками. Пасть двигалась как молотилка, перемалывая сочный молодой стебель,
под которым спрятался бы вертолет. Через четверть часа, а то и раньше, дракон
будет готов к новому странствию.
— Не догадываешься? — спросил варвар. —
Взгляни-ка.
Семен осторожно свесил голову. Ахнул, отшатнулся. В узкую
щель между веткой и неспокойными листьями увидел далеко внизу самый странный
город, какой только мог вообразить.
Глава 18
Огромные шары зеленых галлов усеивали молодые ветки. В
центре бугрилось огромное желтое строение из хвои, пластин коры и канатов
паутины. Семен содрогнулся: в щели просовывались шевелящиеся щупальца,
дергались, исчезали, протыкали непрочные стены. В какой-то момент живые прутья
торчали со всех сторон, превратив отвратительный галл в подобие чудовищного
ежа. Семен вздрогнул, сообразив, что все гигантское сооружение — ясли, конюшня,
где выходят из яиц беспомощные личинки джампов, линяют, растут в безопасности,
где приучают слушаться седоков...
По нижней ветке между наростами галлов сновали полуголые
люди. Многие опускались на четвереньки. Влад брезгливо дергался, скрипел
зубами.
— Их не так уж много, — прошептал Семен. —
Помещаются на одной ветке!
Он насчитал двадцать галлов, пропустив конюшню. Правда, в
каждом галле поместится сотня человек, но вряд ли живут так скучено. Впрочем,
термиты, к примеру, в тесноте черпают комфорт.
— Уверен, что Кася здесь?
Влад молча кивнул на скопление галлов. Семен до боли таращил
глаза, но зеленые шары все как один — круглые, с пористыми стенками.
— А... в каком из них?
— Вон в том, — ответил Влад раздраженно. —
Разве не видишь?
Семен поежился, попробовал с другого конца:
— А как ты определил?
— Запах, — коротко бросил варвар.
Что-то подсказало Семену, что дальше задавать вопросы
опасно, лишь пробормотал:
— Я бы не хотел, чтобы джамперы в свою очередь...
почуяли нас.
Влад помолчал, буркнул:
— Они глухи к запахам.
— Начисто?
— Почти.
— Это хорошо, — выдохнул Семен с
облегчением. — А то от меня сейчас такой запах, что на сто мегаметров мухи
падают замертво.
Уголок рта варвара дернулся, шутку химика над собой принял.
Семен ощутил некоторое облегчение.
Семен осторожно ощупал арбалет, фляги на поясе, нож, быстро
перебежал к другому укрытию. Пригибался, почти касался земли руками, но, как
заметил Семен, избегал хоть на миг стать на четвереньки. Под ногами было
корявое бревно, толщиной с трубу, в которой течет Неглинка, от него отходили
отростки не толще фабричных труб, а вообще Семен помнил, что джамп доставил их
на самую верхнюю ветку мегадерева. Остальные внизу — много толще.
Варвар повернулся к Семену:
— Убивать умеешь?
Семен невольно сглотнул, голос сел:
— Н-нет...
— Разве ты не мужчина?
— Я из рода жрецов, — сказал поспешно, в горле
пересохло. — Нам нельзя.
Влад сдернул с плеча сумку, наощупь выбрал из глубины
пузатую флягу. Сдавил, из горлышка выдвинулась крупная синеватая капля.
Коснувшись груди, расползлась тончайшей пленкой по всему телу. Семен смотрел во
все глаза: ни одна молекула не вырвется, варвар словно бы исчез из мира
запахов!
Еще осторожнее Влад обмакнул в каплю из другой фляги
обереги, дед их называет по-старинке стрелами. В том мире, откуда он пришел,
стрелы пробивали врагов своей тяжестью, так дед утверждал, хотя поверить
трудно, — здесь же самая острая стрела отскочит... если на конце не
окажется крохотной капельки.
