Повинуясь едва ощутимому зову, Влад пошел через Лес сперва
медленно, потом все быстрее и быстрее. Одно время даже бежал, потом перешел на
шаг, начал скрадываться, еще не видя опасности.
Последнюю сотню шагов пробирался по вершинкам деревьев,
умело прятался под широкими листьями. Когда тихонько пробрался по корявой ветке
и залег между чешуек, увидел на земле в трех десятках шагов... лагерь. Дюжина
тентов-галлов, засохших, серых от пыли, разнесенные на разные стебли, огромный
хитиновый скелет неведомого зверя, умело скрытая коновязь для зверей. Из тента
вышел человек, неспешно вошел в другой тент — высохший галл. Если Семен и Кася
ожидают увидеть лагерь сбежавших генетиков, они ошиблись. Тяжело ошиблись.
Возможно, даже смертельно.
Влад застыл, прижимаясь к ветке. Каким образом джамперы
заблокировали запахи, от них же всегда пахнет как от мясных мух! Почему так
тщательно укрыт лагерь? Семен и Кася прошли бы через него, не обнаружив ничего
странного. Сухие башни деревьев, кое-где раздутые болезнями или скопищами
мелких зверей. А что касается гигантского скелета, то видели сотни — крупнее,
ужаснее, свежеобглоданные.
Он попятился, медленно соскользнул по стволу. Воздух уже был
ночной, холодный. Перебегая от дерева к дереву, Влад прокрался к ближайшему
дуплистому стволу. Рассохшиеся стены смутно белели в темноте. Из отверстий
шибал отчетливый запах немытых тел. Человек тридцать, хотя если после перехода,
то двадцать-двадцать пять.
Он прислушался, зашел из тени, заглянул в дупло, тут же
отпрянул. Мгновения было достаточно, джамперов расположилось сорок восемь
человек. Значит — стоянка не временная. Понятно и то, почему нет поблизости
наиболее лакомых личинок.
Лагерь вовсе не лагерь, а база кочевников! Столица.
Он обошел по периметру, убедился, что оккупированны все
двенадцать галлов. Поместились бы в одном, но какой вождь соберет племя в одном
месте? Если по Лесу бродят мегазвери, которые могут за один взмах жвал вырвать
деревья с корнями на сотню шагов вокруг? Или ударом лапы вбить в землю весь
лагерь?
На башнях скрыто висели анкоры, непосвященный принял бы за
колючки. На первом галле — сорок восемь, на втором — сорок шесть, на остальных
примерно столько же. Значит, все племя пользуется крылатыми джампами, а вожди
уверены в безопасности. Но тогда почему такая скрытость? От кого прячутся?
Он бежал обратно, мышцы стыли, с трудом заставлял их
двигаться, сокращаться. В мозгу нарастала сонная одурь, усилием воли стряхивал,
очищал сознание, в такие мгновения замечал и улавливал все, что происходило на
сотни шагов вокруг: на деревьях, под землей, в воздухе, даже внутри деревьев и
под камнями. Но холод снова леденил кровь, мысли текли вяло. Он едва волочил
ноги, когда впереди наконец проступила знакомая россыпь камней.
Почти теряя сознание от усталости, он жестом послал темную
громаду с разведенными жвалами нести ночную стражу, а сам забрался в щель,
увидел скрючившиеся тела, доковылял, держась за стенку, опустился на корточки и
почти сразу провалился в тяжелый цепкий сон.
Очнулся он как от обморока, в страхе огляделся. Ощущение
опасности было таким сильным, что на теле поднялись редкие волоски. Он все так
же сидел на корточках. Семен и Кася лежат рядом, крепко обхватив друг друга.
Воздух ледяной, как всегда на рассвете, тело застыло. Он пытался вспомнить, что
же хотел сделать, но мысль ускользала, хотя ощущение надвигающейся беды
возросло настолько, что Влад наконец огромным усилием преодолел оцепенение,
хлопнул по земле ладонью.
Вверху потемнело, проход закрыла громадная голова.
Головастик смотрел вниз большими сетчатыми глазами. Хоша на своем нагретом
месте, опустил лапу, укрепившись для устойчивости на трех, еще тремя продолжал
чесаться, а начал едва ли не вчера вечером. Головастик сяжки закинул назад,
щупал ракетницу. Вчера Влад обработал соком спину, там хомут натирал кутикулу,
но что-то беспокоило дима, словно плесень заползла под эластичные тяжи.
— В путь, — прохрипел Влад пересохшим
горлом. — В путь...
Хоша, зверски перекосив рожу, все еще остервенело чесался,
потом обиженно хрюкнув, попробовал зацепиться одной, чтобы пустить в работу
остальные пять лап. Треск когтей по твердым чешуйкам панциря заставил Касю
вздрагивать — застонала, потерла кулаками глаза.
— Просыпайтесь, — велел Влад чуть окрепшим
голосом. — Хоша, буди белошкурых...
Головастик исчез, Влад начал подниматься, в тот же миг над
трещиной возникли разом три человеческие головы. Влад мгновенно присел,
готовясь прыгнуть, расщелину тут же заволокло едким паром. Влад скакнул вверх,
дыхание заблокировал, услышал хлопки, треск, пахнуло сильным электрическим
разрядом.
Вслепую вырвался наверх, глаза слепили слезы от ядовитого
пара. На голову обрушился страшный удар, сильные руки ухватили за плечи. Он
кувыркнулся, потащив с собой нападавших, рванул одного за челюсти, пытаясь
разорвать лицо, как сделал Семен с получеловеком, но пальцы заныли от усилий.
Нападавшие закрылись комбинезонами!
На голову и плечи обрушилась огромная обволакивающая
тяжесть. Влад пошатнулся, сделал неверный шаг, изловчился цапнуть чью-то шею,
сдавил обеими руками. Страшный холод сковал тело, настолько острый, что заныл
каждый нерв. Упал под ледяной тяжестью, увидел липкую лужу, что прочно схватила
камни вокруг, даже ствол дерева, вблизи которого ночевали.
Донесся отчаянный крик Каси, хриплая ругань Семена. Ноздри
уловили резкий запах формальдегида, так дед называл муравьиную кислоту —
чересчур сильный, даже разъяренный дим не выпускает столько сразу... В сердце
кольнуло ощущение непоправимой беды.
Возникла расплывающаяся в призрачном рассвете человеческая
фигура. Сильный голос проревел:
— Этот экземпляр вытащить!
Десяток рук рванули Влада за плечи, выворачивая из суставов.
Липкая масса не отпускала, обжигала кожу. Тонко зашипело, резко хлопнули
раздираемые пузырьки. Его поставили стоймя. Влад изо всех сил напряг руки, но
те по локти были вморожены в стекловидный клей, что налип на спину и бока. Ноги
до колен погрузились в застывшую липучку.
Зашатались широкие листья, на землю соскочил рослый человек
в скафандре, такой же как у компьюторников, но с прозрачным щитком перед лицом.
Сквозь стекло на Влада взглянули холодные беспощадные глаза, за которыми
чувствовался мощный мозг — недремлющий, сильный, выносливый.
Влад, игнорируя врага, мучительно вывернул шею, пошарил
взглядом. Кася и Семен застыли в прозрачном клее, а Головастик... Кровь застыла
в жилах Влада, он застонал, прикусил губу. На краю поляны блестело
металлическими сегментами огромное брюхо, кровь сочилась из станового хребта,
перебитого взрывом ракеты или еще чем ужасным. На дальнем конце поляны
судорожно дергалась, загребала воздух длинными лапами голова с кровоточащей
развороченной грудью. Ракетная установка вмялась в землю, трубы забило грязью.
Человек в скафандре проследил за его взглядом, бросил со
злым уважением:
