Он всадил крепкие ногти в щель, отодвинул дверь. Напрягся,
ожидая страшного удара по голове, но к счастью коридор оказался пуст. Полищук
знает, что пленник на пару суток обречен лежать, пленница боится выйти из угла,
а их полч сам на последнем издыхании.
Шорохи стихли лишь наполовину, но спешат отчаянно, работа не
прекращается ни на миг, выжидать нельзя. Влад выскользнул, плотно притворил
створку. Еще в прошлый раз тщательно осмотрел на предмет выявления проводков
клея, сигнальных волосков. Ничего нет, пленников взяли впервые, а для себя
хитрая сигнализация не нужна. Наверх ведет единственный туннель, на выходе —
один укрылся за прозрачным щитом, любому два десятка шагов идти под прицелом
смертельного оружия.
Он пошел крадучись по коридору, кончиками пальцев щупал
стену. Замазаны все щели, наплывы клея фосфорецируют, освещают мертвый туннель
неживым светом. Впереди дважды слышались шаги, но Влад улавливал по вибрации
почвы, запрыгивал в ниши. Однажды мимо протащилась группа джамперов —
измученные, худые. У Влада появилось подозрение на их счет, но проверять
некогда, есть дела важнее. Жизни трех пленников висят на куда более тонкой
нити, чем он признавался Касе.
Когда добрался до первой пещеры, в которую не позволил
заглянуть полч, ноги дрожали, а мысли путались. Влад присел на корточки, сделал
глубокие вдохи, очистил кровь. Все же осталось болезненное состояние, словно
едва заметный глазу первак тайком грызет кожу, внедряется в плоть, начинает
бешено размножаться. Дважды случалось, теперь даже если приснится — просыпается
в страхе...
Дверь не поддавалась. Влад уперся ногами в косяк, в голове
зашумело от жара. Внизу хлопнуло, полоска застывшего клея раздвоилась. Влад
едва не влетел в пещеру, успел ухватиться за косяк.
Это спасло: в двух шагах из пола высовывался край
утопленного в земле широкого чана. Борт выступал едва ли на полметра. В
маслянистой жидкости смутно белели комья размером с кулачок Каси. Притворив за
собой дверь, он осторожно приблизился, отшатнулся.
С детства учили — что зачатие и рождение — таинство, скрытое
от людских глаз. Здесь же в двух чанах, в теплой жидкости, явно заменяющей
материнские воды, плавают... человеческие зародыши! Даже не личинки — люди,
разве что головы велики, а ручки и ножки коротковаты.
При слабом свете рассмотрел сгорбленные спины, зачатки
костяного гребня. Кутикула уже плотная. Такой человек... такое существо должно
проходить через линьки как богомол или таракан. Вместо челюстей — мандибулы.
Правда, мозг велик, даже крупнее, чем у нормального ребенка...
Он отпрянул. Ближайшее существо уставилось крупными
немигающими глазами, закрытыми прозрачной пленкой. Взгляд был осмысленный, но
нечеловечески холодный и прицельный. Влад чувствовал напряжение всех мышц,
словно тело независимо от его воли готовилось прыгнуть прочь.
— Вот ты какой, — прошептал он в страхе. —
Грядущий властелин Мегамира!
Существо подплыло к краю. Их взгляды сомкнулись. Влад
ощутил, что воля слабеет — крохотный зверек обладал странной мощью. Плеснуло, с
разных сторон начали стягиваться зародыши. Ручками шевелили медленно, Влад в
ужасе увидел острые коготки. Первое существо раскрыло рот. Влад ожидал увидеть
красные мягкие десна, но блеснули зубы — редкие, но длинные и острые как иглы,
концами загнутые вовнутрь.
Из воды уже высовывались десятки голов. На Влада смотрели
холодные осмысленные глаза. Существа подплывали ближе, толкая друг друга,
раскрывали рты, показывая зубы хищников. Влад услышал тонкое шипение, во рту
подплывшего первым мелко-мелко дрожал крохотный раздвоенный язычок.
Влад невольно отступил, чувствуя себя потрясенным. С ним
пытаются говорить? Или хотят подчинить, используя звуки и движения, доступные в
его племени лишь посвященным?
Внезапно ощутил резкое движение. Не успел обернуться, как из
тьмы выметнулось огромное, ударило жестким. Мощные жвалы как стальной капкан
сдавили грудь. Влад задохнулся от боли — мандибулы крушили ребра, едва не терял
сознание — острые зубья коснулись нервов.
Он отчаянно ударил локтем, надеясь поразить мембрану, но
рука пронзила воздух. Упал, покатился вместе с незнакомцем, изо всех сил держа
запертым дыхание: мандибулы раздавят слабую грудную клетку. Обеими руками
пытался отодрать жвалы, те впились еще глубже. Едва не теряя сознание от резкой
боли, бил неизвестного зверя о стены, с ужасом ждал, что зверь исхитрится
перехватить жвалами за голову.
Кровь выступила из порезов горячими шариками. Он задыхался,
перед глазами поплыли желтые круги. От потери крови и нехватки кислорода
ослабел быстро, а острые зазубрины неотвратимо погружались, рвали мышцы.
Катаясь по полу, приблизился до стола Полищука. В последнем
страшном рывке цапнул со стола блестящий предмет — металлическую пластину с
острыми краями. Ночной зверь вскинул его в воздух, тряс, жвалы впивались
глубже, грудь сминалась, стискивая сердце и легкие. Влад взмахнул рукой, но
зверь как раз в этот момент ударил жертвой о стену. Пластина-нож ударилась о
твердое, выскользнула из слабеющих пальцев.
Круги перед глазами расплылись, шум крови в ушах превратился
в рев водопада. Задыхаясь от боли, Влад толкнулся ногами от стены, упал вместе
с чудовищем. Даже если зверь перехватит мощными жвалами за череп, раздавит как
гнилой орех, то все равно...
Растопыренные пальцы упали на металл. Он сжал железку,
ударил изо всех сил. Ударил снова, сквозь грохот в ушах услышал треск
раздираемой кутикулы. Воздух с шумом ворвался в легкие, грудь жадно раздулась,
схлопнулась и снова раздулась, преодолевая острую боль от чужих жвал.
Он ударил еще трижды, уже чувствуя уязвимое место. Зверь не
разжимал жвал, что позволяло втыкать острый край железа — не отбрасывало.
Чувствуя треск кутикулы, распорол мембрану, рассек ганглий — по запаху видел
зверя уже так же отчетливо, как если бы смотрел глазами, затем отбросил железо,
ухватился за скобы страшных жвал. Напрягся, раздвинул зазубренные дуги, из
глубоких проколов и порезов кровь выбрызнула, зашипела, пузырясь темными
шариками.
Отпихнув зверя, он упал вниз лицом — грудь бурно вздымалась,
он чувствовал, что израсходовал все силы, отпущенные на год вперед. Сердце едва
не разламывалось изнутри, в голове грохотали камни, дыхание вырывалось
всхлипами. Чувствительность, в которой превосходил бледношкурых, обернулась
другой стороной: от боли едва не кричал.
Над краем чана поднимались белесые бугорки, донеслось
шипение в несколько голосов. Влад поднялся на колени, сократил мышцы, чтобы
остановить вытекающую кровь, снова дернулся от боли. Зверь лежал вблизи —
закованный в толстый хитин, крупноголовый, с короткими толстыми сяжками, больше
похожими на рога, глаза фасеточные. Судя по жвалам — хищник, надкрылья слились
со спиной, образовав мощный панцирь. Из сегмента, соединяющего головогрудь с
брюхом, сочилась мутная жижа, застывала бугристыми каплями. Инструмент Полищука
поразил в мембранное соединение, единственное уязвимое место. Влад подумал
хмуро, что даже Семен, великий боец, не сумел бы ударить так точно: не видит
запахи.
