Кася жалобно посматривала на Влада. Он обнял ее, гладил по
голове как испуганного ребенка. Рычание полчей стало громче. Влад трогал уши
девушки, шелестом волос заглушая рычание злобных тварей. Ладонью прикрыл ей
глаза, она благодарно пощекотала ресницами, покорно затихла.
Полищук явился в сопровождении еще двух полчей, один другого
свирепее, сухо велел издали:
— Вверх по коридору. Там покажут.
Их вытащили в коридор и, понукая рыком и толчками, почти
бегом довели до широкой двери, похожей на ворота склада. Полч пинком отворил
дверь, Влад мгновенно окинул взглядом, спеша успеть ухватить как можно больше
деталей. Впервые видел так много настоящих хозяев убежища. Пятеро, даже
шестеро, считая и Полищука. Аппаратура, странные машины, непривычные запахи,
мощный привкус озона... Угнетающе невидимые стрелы, отец называет их магнитным
полем...
Под дальней стеной на столе виднелась человеческая фигура,
сплошь залепленная комками клея. На человеке сидел нахохлившийся Хоша. Человек
поднял руку, слабо помахал, правая была приклеена к туловищу:
— Кася, Влад!..
Хоша с жутким визгом подпрыгнул, сделал гигантский прыжок
через всю комнату, обрушился на Влада, едва не сбив с ног. Влад обхватил
зверька, успокаивая, медленно пошел к Семену, чувствуя себя на перекрестье
прожигающих взглядов полчей. На него посматривали и хозяева, но без вражды —
нейтрально, как смотрели бы на дерево.
Семен исхудал, кожа стала желтой, но глаза блестели, а губы
растянул в улыбке:
— Представляешь, меня в самом деле подлечили!.. Видать,
калек не жрут, сперва откармливают, как Ганса и Гретхен!
— Гретель, — поправил Влад машинально. —
Когда встанешь!
Семен указал взглядом на двух генетиков, что поглядывали с
вялым интересом, в то время как их руки лихорадочно соединяли растворы,
смешивали, раскладывали цветные капельки на широких прозрачных пленках.
— Они знают? — спросил Влад многозначительно.
— Они знают все, — ответил Семен
подчеркнуто. — Забывают только, что за их работу, запрещенную законом,
грозит пожизненное отстранение от научных исследований, а за кражу оборудования
— тюрьма.
Полищук зашел с другой стороны стола. Полчи теснились вокруг
хозяина живым кольцом, привлекая озадаченные взгляды. Он вдруг заговорил
громко, привлекая внимание:
— Семен, вы строите героя, но не стоите мизинца этого
варвара! Прикинувшись простачком, он сумел ночью выследить и убить моего самого
верного стража. Да-да, бетнуара! Теперь не сомневаюсь, что убил он, ибо куда
тот делся? Затем, не довольствуясь содеянным, тайком убил самого чуткого из
полчей, который стерег мой кабинет. Каково? Ума не приложу, куда спрятал трупы.
Среди генетиков рос удивленный ропот. Влад физически ощущал
взгляды, в которых по-прежнему было меньше враждебности, чем простого
любопытства. На него смотрели, как смотрели бы на внезапно заговорившего
богомола. Кася ахнула, отшатнулась.
Полищук бросил на нее острый взгляд, улыбка генетика была
кривой:
— Даже вас одурачил? Вы правы, он опасен.
— Но как он... — начала Кася негодующе, Семен
прервал слабым голосом: — Полищук, вы отвечаете и за него! Он наш сотрудник.
Среди генетиков прокатился сдержанный смешок. Полищук
растянул губы в злой усмешке:
— Это не все! Пока вы распинались в благородном
негодовании, грозили международным судом, этот варвар сумел проникнуть в мой
кабинет. Нет, не в поисках каменного топора! Он настроил радиостанцию, послал
сигнал. Просил помощи! На Станцию, куда же еще.
Глава 32
Кася ахнула, глаза стали круглыми как у муравья. Семен
повернул голову, смотрел на Влада неверяще. Мол, знаю за тобой многое, но
такое... Влад ощутил как обрушился потолок, обдало смертельным холодом. Мысли
провалились в пустоту, сердце едва барахталось в тине.
Генетики задвигались, кто-то вскрикнул. Другой выронил
водяной шар, тот распластался по шероховатому полу, помещение заполнил
неприятный запах. Полищук оглядел бледные замершие лица, все напряженно ловили
каждое слово, покачал головой:
— Недооценивал... Суметь вызвать Станцию, а? К тому же
не с походной рации, ты мог видеть как обращаться, а с нашей стационарной!
Будто чуял, что антенна выведена наверх!.. К счастью, на Станции не поверили,
решили переспросить. А ты, Великий Вождь, как раз удалился восвояси. Я пришел,
когда телетайп отпечатывал запрос. Мне ничего не оставалось, как объяснить,
что, мол, ложная тревога, то да се.
Послышался слабый вздох облегчения, лица светлели. Кто-то
поспешно скреб пленку с пола. Кася и Семен смотрели непонимающе, а Влад
сгорбился, словно внезапно перебросили из жаркого полдня в холодную ночь. Разом
заныли раны, в голове зашумело. Он собрался с силами, призвал в помощь
Создателя, сказал Полищуку ровным надменным голосом, каким вождь говорит с
рабами из других племен:
— У вас есть шаманы?.. Я хотел бы, чтобы кто-то из
лучших осмотрел мои царапинки.
Полищук несколько мгновений смотрел в бледное изнуренное
лицо. Генетики застыли, Влад видел в их глазах почтение. Полищук вздохнул:
— Жалею, что ты не с нами. Ты умен и очень опасен.
Влад надменно вскинул подбородок:
— Это еще что! Меня любят боги Мегамира. Я еще увижу
как твой труп разнесут бакты.
Полищук сгорбился, нехотя кивнул одному из коллег:
— Взгляни.
Генетик, угрюмый пожилой мужчина, умело содрал бинты,
присвистнул. Еще двое подошли, ахнули, рассматривая цепочку кратеров, откуда
медленно сочилась зеленовато-розовая жижа. По знаку угрюмого генетика, его
звали Петром, принесли щипцы, растворы, клещи. В четыре руки раздвинули ранки,
хватаясь за края омертвевшей кожи — вспрыснули обезболивающее. Влада корчило,
трясло, глаза обезумели — безжалостно выскоблили зеленоватые комочки, покрытые
загустевшими сгустками крови.
Петр покачал головой уважительно:
— Терпел... У Рябка на жвалах была плесень, внедрилась
в кровь!
— Но не переломила? — удивился Полищук.
— Сам не верю. В крови варвара явно антитела, что
побивают, даже если не сразу, всякую заразу. Нужно бы на опыты!
Полищук повернулся к Владу:
— Слышал?
Влад, бледный, с закушенной губой, едва держался на ногах —
генетики поддерживали под руки, прошептал ненавидяще:
— Увижу, как твой пепел разнесет ветер...
Из черноты выступали лица, пропадали. Звуки уходили. Видимо,
потерял сознание, ибо обнаружил себя уже за столом. Руки лежали на массивной
крышке, толстая липкая лента прижимала оба запястья. Напротив сидели Полищук и
Петр, беседовали приглушенными голосами.
