Когда она закончила подготовку, снаружи стало шумно: число выстрелов заметно увеличилось. Это был не просто забой несчастных пленниц, похоже, на бордель напали — куда раньше срока. То ли источник Джонни ошибся, то ли планы властей переменились. Это было уже не важно. Сарагоса не успел бы уйти, даже если бы остался жив, но успел бы убить Александру, так что ее усилия не были напрасными.
— И вот тут здравомыслие мне изменило. Что я должна была сделать? Пожалуй, затаиться в каком-нибудь безопасном углу и ждать, пока федералы проведут зачистку. Как думаешь, что сделала я?
— Отправилась искать птицу, — ответил Ян. Он слишком хорошо чувствовал сестру, чтобы ошибиться.
— Да. Я пошла за красным кардиналом.
К тому моменту в живых оставалась только одна птица. Вторая недавно умерла — никто ее не убивал, просто однажды на дно клетки упало маленькое остывающее тельце. Красные кардиналы плохо переносят неволю.
С тем, который оставался, Александра чувствовала странное родство. Возможно, это было глупо, но собственную свободу она неизменно связывала со свободой этой птички. Иначе было нельзя: она слишком много сделала, слишком многим пожертвовала, чтобы красный кардинал остался в живых.
Вот и теперь она не до конца понимала, что делает, но на месте так и не осталась. Она покинула этаж пленниц и пошла тем маршрутом, которым ее сотни раз проводили охранники, когда сеньору Сарагосе хотелось позабавиться. Его стараниями Александра знала эту часть дома лучше, чем кто бы то ни было.
Никто не обращал на нее внимания, потому что территория борделя уже погрузилась в хаос. Силовики пытались прорваться через ограждение. Охранники отстреливались от них, хотя они вряд ли понимали, на что надеются, какие у них вообще могут быть шансы. Они ждали, когда появился Джонни и скажет им, что делать. Им, привыкшим подчиняться, и в голову не могло прийти, что подсказок больше не будет.
Иногда Александра двигалась украдкой, иногда — ползла по полу, а иногда просто шла, надеясь на удачу, потому что иначе было нельзя. Она не задумывалась, что делает и что с ней может случиться, а потому не боялась. Она думала только о своей цели: добраться до птицы. Все остальное казалось не важным, ей тогда и в голову не приходило, насколько смехотворна ее цель. Она готова была умереть ради возможности выпустить из клетки красного кардинала!
Тут уж Ян не выдержал. Александра не просила жалости, ее голос звучал ровно, словно все, о чем она рассказывала, случилось не с ней, а с кем-то другим. Но он все равно не мог воспринимать это спокойно.
Он свернул с шоссе на боковую дорогу, уходящую в старый сосновый лес. Далеко уезжать не стал, просто заехал за деревья так, чтобы их не видели водители других машин. Александра ни о чем не спрашивала. Она, кажется, все поняла.
Они вышли из машины и выпустили Гайю. Но пес будто почувствовал, что эта остановка совсем не такая, как предыдущая. Вместо того, чтобы умчаться в залитый солнцем лес, он остался рядом с людьми, тревожно глядя то на свою хозяйку, то на ее брата.
А Ян подошел к сестре и обнял ее — крепко, прижимая к себе. Он чувствовал ее тепло, она — его. Совсем как в детстве… и в том времени, которое было до детства, до рождения, но в котором они уже были рядом.
Он не мог изменить ее прошлое, но мог показать ей, что принимает все это так же легко, как ее саму.
Ты ни в чем не виновата. Что бы ты ни сделала, ты сделала правильно.
Вряд ли Нина и Павел могли это понять, родная кровь сама по себе имеет не такое уж большое значение. Но кровь — это не единственная связь, которая всегда была между ними.
— Знаешь, вот поэтому я и не остановилась, — прошептала Александра. — Я думала о том же, о чем и в первые дни там… Не важно, что со мной случится здесь и сейчас. Все равно ты сохранишь лучшую часть меня, к которой я смогу вернуться.
— Ты нашла птицу?
— Да… Когда я добралась до комнаты Джонни, там никого не было, никто не рисковал соваться во владения босса. Никто ведь не знал, что он мертв! Красный кардинал по-прежнему был в клетке. Он был жив, но слишком слаб, чтобы улететь. Я вытащила его из клетки, он попытался расправить крылышки, а потом затих. И снова он был похож на меня: выживший, но слишком слабый, чтобы справиться со всем самостоятельно. Я держала его в руках и ждала. Я решила, что нам лучше остаться там.
— Там — это в комнате Сарагосы?
— Да. Не лучшее место в доме, но лучших там тогда не было. Я достигла своей цели и не знала, куда еще двигаться. А потом в комнату ворвались федералы… Я чуть не умерла, знаешь. Они не сразу поняли, что я — пленница. Они тоже были не в лучшем состоянии: получившие решительный отпор, потерявшие товарищей, возбужденные от крови и выстрелов. И тут перед ними стояла я: не связанная, не в цепях, покрытая засохшей коркой крови, с окровавленным лицом. Не знаю, на кого я была больше похожа, на человека или на демона, но они не бросились помогать мне. Они направили на меня оружие и велели поднять руки, а я не послушалась.
— Почему?
— Ну а как же? — невесело рассмеялась Александра. — Я ведь держала в руках птицу! Не могла же я ее бросить на пол только для того, чтобы спасти свою жизнь! Но, если честно, дело было не в птице. Я просто была в каком-то ступоре. Я израсходовала все моральные силы и почти все физические. Я не понимала, что мне говорят: мой мозг был не в состоянии преобразить звуки, которые я слышала, в смысл. Я стояла перед ними, ожидая чего-то. Они были на взводе, думаю, они готовы были меня пристрелить.
— Но не пристрелили?
— Как видишь! Группой, которая брала апартаменты Джонни Сарагосы, руководил Эрик. Он был поспокойней, чем его подчиненные, первый сообразил, что к чему. Он и спас меня… Тогда — впервые.
Но она об этом еще не знала, как не знала и имени своего будущего мужа. Командир группы был в маске, как и все остальные, Александра не могла его толком разглядеть. Он подошел к ней, заговорил, закрыл собой ото всех, чтобы в нее не выпустили шальную пулю. Она не запомнила слов, зато запомнила мягкий, успокаивающий ее голос. Она ему поверила.
Именно Эрик вынес ее из захваченного федеральными властями борделя. Тогда Александра еще не могла поверить в это, но она наконец-то была свободна.
Яну хотелось узнать, что случилось дальше. Куда она попала? Позаботились ли о ней так, как она заслуживала? Но он не рисковал просить ее о продолжении рассказа, он видел, что она и так потрясена. Он лишь позволил себе спросить:
— Так что случилось с птицей?
— У меня ее забрали, разумеется. Позже Эрик мне сказал, что ее передали в ветеринарную службу. Я предпочитаю ему верить.
Они вернулись в машину и продолжили путь. Всю оставшуюся дорогу Александра не проронила ни слова и ни разу не отвела взгляд от окна, хотя вряд ли ее так уж интересовали мелькавшие у дороги деревья. Ян прекрасно знал, что она открыла для него одну из самых крепких дверей своей памяти, позволила увидеть то, чему лучше оставаться в забвении.
