— Все равно же докопаетесь. Я медсестра-сиделка. Но работала только для своего супруга. Вне дома занимаюсь благотворительностью. Работаю директором в волонтерской организации.
Вольф нехотя поднялась и подхватила попросившуюся на ручки и вилявшую изо всех сил хвостом Кикки.
— В волонтёрской?
— Мы помогаем бедным старикам не умереть с голоду. Находим спонсоров и развозим продукты. В отличие от вас, — Агнес смерила уничтожительным взглядом Эрнестину, — я занимаюсь полезным делом. Спасаю жизни. Если хотите. А не сплетничаю у порядочных людей за спинами.
— Сплетни? А кто здесь говорил о сплетнях?
— Пойдите вон, милая.
Глава 17
— Фьють! Фьють!
Мадам Эрнестина в вечерней тишине вложила два пальца себе в рот и несколько раз попробовала свистнуть. У француженки это вышло довольно скверно, тогда она решила не испытывать судьбу своими слабыми навыками в извлечении изо рта высоких резких звуков (способных не только привлечь внимание, но и отпугнуть кого-нибудь), и громким шёпотом крикнула:
— Эй! Э-эй! Хьюго!
Для усиления эффекта из окна второго этажа помахала рукой. Мужчина, прогулявшийся со своим псом по улице Кауплемине, задрал голову наверх.
— Хьюго, эй! Добрый вечер! — тем же громким шепотом крикнула Эрнестина Вольф.
Мадам воспользовалась тем, что ее вездесущая помощница отправилась принимать ванну и устроилась покурить на кухне. Гостеприимных хозяев дома не было, они уехали на последний сеанс в кинотеатре. Премьера очередной сверхсовременной картины, разрекламированной на постерах по всему городу.
— Доброй ночи, строптивая женщина, — статный мужчина в светлом летнем костюме по всей форме отдал честь. — Вы успокоились?
— У меня замечательное настроение, господин полковник! А как дела у Бельгийца?
Хольм бросил взгляд в сторону своего пса, в данную секунду увлеченного изучением ближайшей уличной вазы с цветами.
— Вас интересует только пес?
— Я переживаю за него, — рассмеялась Вольф, выпустив длинную струю белого дыма в воздух. — Мне кажется, он чувствует себя несколько подавленно!
— Вам всерьез так кажется?
Полковник щелкнул два раза пальцами, в целях подозвать к себе собаку, однако та не проявила к его действиям ни малейшего интереса.
— Черт с тобой, — буркнул бывший полицейский. — Есть такая вероятность, что эта подавленность — небольшая грусть по новой знакомой.
— Правда? — француженка буквально расцвела.
Эрнестина Вольф обожала флирт. Романтичные заигрывания, легкая теннисная партия словами, не имеющими четкого смысла, при этом переполненными горячими намеками.
— Почему вы не вышли на вечернюю прогулку, госпожа Вольф? Эрнестина?
— Я немного занята, господин полковник.
— Чем же? Разгадываете свои ребусы?
— Именно этим и занимаюсь!
— У меня есть предложение, — полковник приложил руку ко лбу, чтобы лучше видеть собеседницу — довольно яркий свет от уличного фонаря резал глаза мужчине.
— Какое же, дорогой полковник?
— Пустой, одинокий вечер. Не желаете ли продолжить расшифровывать ваши ребусы в компании некоего скучающего от безделья мужчины под стаканчик холодного пива?
Мадам отвернулась, улыбка на ее лице разлилась настолько широко, что продемонстрировать ее Хольму могло бы приравняться к настоящему раздеванию. Уняв не ко времени выскочившую эмоцию, мадам вновь повернулась к нему:
— Подождите меня за углом!
Закрыв окно и потушив сигарету, Вольф прислушалась — вода в ванной шумела довольно громко. Француженка сделала вывод, что у нее есть не более двух, трёх минут, чтобы вместе с Кикки выскользнуть из дома. Как же хорошо, что она еще не успела смыть косметику и полностью переодеться! Ей хватило этого времени, чтобы сменить халат на пиджак и засунуть ножки в синие туфли, схватить сумочку, маленького рыжего шпица и быть таковой, не забыв на прощание послать горячий поцелуй в сторону ванной комнаты.
— Итак, куда же вы меня поведете, изнывающий от безделья мужчина? — спросила Вольф, оказавшись на улице и обнаружив, как и договаривались, своего поклонника за углом дома по улице Кауплемине тридцать один.
Полковник оценил взглядом ее яркий костюм и прицокнул языком:
— Вы не слишком подходяще одеты, в это время суток и в этом городе не очень богатый выбор заведений. Город любит рано ложиться спать.
— Но вы все же знаете одно заведение, в котором собираются такие полуночники, как мы с вами?
— Разумеется.
— О, полковник, — внезапная догадка грозила испортить мадам Эрнестине все настроение, — только не говорите, что это заведение, это ваш дом.
Хольм поморщился и подставил даме свою руку, согнутую в локте, чтобы она могла ухватиться за нее:
— Вы не только строптивая, но еще и чересчур недоверчивая женщина. Будьте лапочкой, возьмите меня под руку и до самого заведения не задавайте глупых вопросов.
Вольф сияла в желтом свете уличных фонарей — мадам обожала решительных мужчин, способных элегантно заинтриговать и позаботиться о женщине, а нотка грубости в его отношении грозила пошатнуть трезвость рассудка француженки даже без всякого алкоголя. Она ухватилась за подставленную руку и покорно зашагала рядом с Хьюго, решив, что куда бы он ее ни привел в результате, это место непременно ей понравится!
Идти пришлось совсем недолго, совершив несколько поворотов направо, пара оказалась в крохотном дворике, где обнаружилась еще одна деревянная дверь. Над дверью висела вывеска, с надписью на местном языке, которая в переводе означала «Капитан вашего сердца».
— Звучит так красиво, будто бы это заведение принадлежит вам, полковник.
Хольм остановился, открыл дверь перед дамой и пропустил ее вперед:
— Вы почти угадали, оно принадлежит моему близкому другу. Прошу.
Внутри оказалось довольно тесно, но уютно. Каменные стены, деревянные столы и стулья, редко попадались диваны на два места и кресла. Людей было немного, на столах перед посетителями горели свечи в бутылках, обмотанных грубой веревкой.
— Как вы смотрите на то, если мы устроимся за барной стойкой — мой друг будет рад приветствовать нас.
Полковник тут же кому-то помахал, мадам покрутила головой и увидела прямо за стойкой человека в черной рубашке. Судя по всему, он был и хозяином, и барменом.
— Хьюго, какими судьбами! — помахал сопровождающему француженки тот в ответ.
— Олав, приветствую!
Мужчины пожали друг другу руки, затем Олав вышел из-за стойки и крепко обнял Хольма, похлопал того по спине.
