— Чушь! Вы несете чушь! Зачем вы здесь всех обвиняете? Ни одного доказательства, склочная старуха! Еще одна, этот дом прогнил и провонял старыми крысами!
— Как раз о крысах, госпожа Илвес. Вы действительно почти убедили меня в том, что не имеете отношения к смерти Линды Пелтолы и Матильды Турунен. Если бы не одна маленькая деталь. Если в предыдущих случаях где-то был мотив, но не было возможности, а где-то была возможность, но не было мотива. В вашем случае сошлось абсолютно все! Мотив — месть за вашего супруга. Средство — яд. И возможность…
— Какая же возможность? — Агнес передразнила Вольф. — Я не заходила в дом ни к одной из них и не общалась!
— А вам и не надо было. Вы все сделали чужими руками, дорогая. Яд, который был в пироге — это лишь часть вашего плана. Вы травили ядом ваших соседок ежедневно, с помощью «природных витаминов для желудка», которые поставляли им ваши волонтеры вместе с продуктами. Яд был в капсулах. Таблетки для здоровья, особенно рекомендованные женщинам с плохим пищеварением. Им стоило раз попробовать и процесс был запущен — чем хуже становилось, тем больше они принимали капсул, потому что очень верили в их чудодейственные силы. Не стоит отпираться, Агнес. Полиция уже успела их изъять и в эту минуту люди господина Линдберга проводят обыск в офисе вашей волонтерской компании. К вашей чести, если можно так сказать, вы позаботились о Нине Турунен — лишние жертвы вам были не нужны. После смерти Матильды, забрали все продукты и таблетки. И не забывали указывать на баночках, что принимать можно только людям старше шестидесяти лет. А также переволновались за меня, заходили узнать о моем самочувствии, когда отправилась я. Страшно представить, что вы испытывали, ведь вы и вправду хотели убить только троих.
— Заботливая Мать Тереза! — хохотнул Пендерсен со своего стула.
— В вашем же случае, — Вольф проигнорировала комментарий Амлета, — и кошачьи войны пришлись к месту. Все три женщины были кошатницами. Было логично заранее позаботиться о мотиве для этих женщин. Могло бы красиво получиться — вы с супругом здесь инкогнито, он под новой фамилией, вас никто не знает. А в доме, тем временем, три пожилые женщины выходят из ума. Начинают ссориться из-за котов, среди подруг нередко случаются разногласия? А потом одна из них травит остальных. Таков был план, не так ли?
— Вы ничего не докажете!
— Уже доказали, — сказал Ульф Линдберг. — Волонтерская организация принадлежит вам, госпожа Илвес. Как сказала эта женщина, у вас был мотив и средство нашлось. Мы здесь, чтобы арестовать вас.
Следователь сделал знак сержанту, чтобы тот на сей раз заковал в наручники настоящую преступницу. Как только страж порядка в форме направился к ней — Агнес, сидевшая на стуле все в той же позе, что и весь вечер, сникла. Женщина начала разговаривать сама с собой, но в полной тишине, в этом маленьком дворике можно было без труда расслышать каждое слово.
— Я любила его всю свою жизнь. А он женился на молоденькой. Когда она сдохла — прибежал ко мне и лил слезы в моем доме. За все эти годы он даже ни разу не прикоснулся ко мне. Я берегла его! Заботилась о нем. Потеряла рассудок от горя, когда врачи сообщили о том, что у него рак. Я хотела сделать ему прощальный подарок. Хотела, чтобы он оценил силу моей любви. А он… Он умер, повторяя ее имя.
Эпилог
В баре «Капитан вашего сердца» за стойкой со стороны посетителей сидели трое: дама в красивом светло-зеленом костюме, статный мужчина и молодая женщина с русой косой, чьи ноги стояли ровно на полу при том, что женщина сидела на высоком барном стуле.
— Хорошо все, что хорошо кончается! — Олав салютовал своим друзьям, подняв стакан с темным пивом в воздух.
— Салют! — ответила мадам, чокнувшись с ним. — Это верно.
— Эрнестина, а вы не такая уж любительница, — сделал комплимент владелец бара француженке. — Так виртуозно распутать это дело!
Вольф потупила взгляд:
— Что ж, стоит сознаться, что одна бы я не справилась. Я должна поблагодарить вас, полковник, за то, что ради меня воспользовались своими связями в полиции.
— Пф, не столько ради вас, сколько ради дела. Не в обиду будет сказано, но я все же полицейский. И если нужна моя помощь для раскрытия преступления, освобождения невиновного и ареста хладнокровного убийцы — я всегда выполню свой долг. Хотя, стоит признать, молодого Линдберга было сложно убедить. Особенно поднять архивы дела Маргусов.
Алена залпом выпила стакан темного пива, казавшийся в ее руке чуть ли не рюмкой, чисто по-женски проверила пальцем нижнюю губу на наличие следов пенки и сказала:
— Я бы эту Тоомас так и оставила в камере. Жаль, что она не отравилась. Кстати, вы не сказали, мадам, почему не умерла наша соседка из пятой?
— Потому, Алена, что она не пила эти таблетки. Ни она, ни ее супруг. Я думаю, Агнес догадывалась об этом, именно по этой причине в конце концов решила не мучаться и свалить всю вину на Эльзу. Если не умрет, то сядет. И прислала ей с волонтерами «подготовленную» муку. Бедные молодые люди даже не подозревали какое «доброе дело» делали.
— Они друг друга стоят, — проворчала Алена и протянула пустой стакан Олаву.
Мужчина ей подмигнул — крупная русская красавица украла все его внимание этим вечером, и владелец «Капитана» кружился вокруг нее настоящим волчком. Впрочем, помощница мадам этого в упор не замечала. Ее волновали лишь ее собственные ноги, которые невозможно было удобно пристроить у этой невысокой, почти лилипутской барной стойки.
— Одного не понимаю, Эрнестина, — сказал Олав, пополнив все стаканы новой порцией пива. — Зачем нужно было устраивать этот вечер? Если полиция уже проводила обыск? Если вы уже все знали и доказательства были у вас на руках?
— Я всегда придерживалась того мнения, что окружающие должны знать, что происходит рядом с ними. Только так они усвоят жизненные уроки и, вполне вероятно, не будут повторять подобных ошибок.
— Так и скажите, своенравная женщина, — фыркнул полковник, — что это был вечер, посвященный вашему эгоизму. Вы хотели сорвать аплодисменты за ваш ум и смекалку. И вы своего добились, вы были в центре внимания!
— О, она это может?
— Сорвала аплодисменты, Олав. Тебе стоило это видеть.
— Я женщина, месье полицейский, — француженка кокетливо улыбнулась, — мне свойственно желать внимания других людей.
— Невыносимая женщина, — недовольно поддержала Алена. — Я устала за вами бегать! Стоит чуть отвернуться — мадам снова куда-то исчезла. Вы замучили меня и собаку! Собака не ваша, вы ее почти украли.
— Она сама за мной ходит, — пожала плечиками француженка.
— Ага, на поводке. Ну, ничего. Утром мы перевезем вещи на вашу квартиру, и я запру вас там! Что? Почему вы так улыбаетесь? Почему вы смеетесь, мадам?
— Боюсь, Алена, — отсмеявшись, сказала Эрнестина Вольф, — тебе придется отложить свой грандиозный план по избавлению общества от меня. Послезавтра я отправляюсь за город — некоторые мои дальние родственники прослышали о моем возвращении и пригласили меня на свадьбу. Там будет много людей, Алена. Нам стоит тщательно продумать мой гардероб. Имение большое, гости остановятся в нем. О… не делай такое страшное лицо — там точно ничего не случится! Это же всего-навсего свадьба! Кстати, дорогой Хьюго, в приглашении указано, что я могу взять с собой свою пару. Как вы относитесь к спокойному отдыху на свежем, деревенском воздухе?
