Внезапно Виндлайер исчез из моей головы. Мой разум снова принадлежал только мне. Содрогаясь от рыданий, я выстраивала стену за стеной. Я корчилась от воспоминаний о боли, по щекам текли слезы… но сквозь них я видела, что Виндлайер лежит на боку, рот его безвольно открыт, глаза остекленели, – похоже, он упал без чувств. «Как волк в клетке», – осенило меня. Как Волк-Отец.
Я дал тебе эту боль как оружие против него. Но больше не думай обо мне. Нельзя, чтобы он нашел меня. Нельзя, чтобы он узнал, что ты умеешь писать, нельзя, чтобы ему стало известно хоть что-то из твоих снов. Ты должна позаботиться о себе. Сбежать. Вернуться домой. Но не думай о доме сейчас. Думай только о побеге.
И Волк-Отец исчез, будто его и не было. Будто я его просто придумала, чтобы было не так страшно. Вот так же исчез и мой настоящий отец. И я вдруг поняла, что не должна думать и о нем тоже.
Виндлайер сел, но его все еще трясло. Он уперся ладонями в палубу и жалобно посмотрел на меня:
– Что это было? Ты же не волк! Ты не можешь этого помнить!
Его нижняя губа дрожала от обиды, будто я сжульничала в игре.
Меня переполнила ярость.
– Зато я могу помнить это! – крикнула я и швырнула в него ту ночь, когда Двалия так избила меня, что вырвала плечо из сустава, каждое мгновение моих мучений. – И это! – И я невольно стиснула зубы, вспоминая для него во всех подробностях, как вгрызалась в щеку Двалии, какова была на вкус ее кровь, текущая по моему подбородку, как больно она меня колотила и как пыталась стряхнуть, а я не обращала внимания и продолжала кусать…
Он прижал ладони к щекам.
– Не-е-е-е-е… – Его голос сошел на нет. Выпучив глаза, Виндлайер уставился на меня и взмолился: – Не показывай мне этого! Не заставляй меня чувствовать, будто я жую ее лицо!
Я ответила ему равнодушным взглядом:
– Тогда держись подальше от моей головы. А то я тебе еще не такое покажу!
У меня не было представления, чего бы такого выудить из памяти, чтобы ему стало еще хуже, но он больше не читал мои мысли, так что я использовала угрозы, чтобы не подпускать его к ним. Я подумала о том, как он предал меня, как помог им найти и убить торговца Акриэль. О том, как он наступил на мою цепь на причале, когда я пыталась сбежать.
Я собрала воедино всю свою ненависть, заострила ее и метнула прямо в него:
Презираю тебя!
Никогда прежде я ничего такого не делала. Его глаза резко распахнулись, и он шарахнулся от меня. И тогда, в ту самую минуту, я поняла, что я сильнее его. Он проник в мой разум, когда я потеряла бдительность, но ему пришлось убраться. Виндлайер обрушился на меня в полную силу, но я победила.
Дверь каюты распахнулась, и появился наш красавчик-капитан. Одежда его была в безупречном порядке, как и всегда; щеки чуть раскраснелись. Он взглянул вниз, на меня, потом на Виндлайера, и во взгляде его промелькнуло удивление, словно он рассчитывал увидеть здесь вовсе не нас. Потом я ощутила, как поток магии Виндлайера омыл его разум. Складки на капитанском лбу разгладились, губы, изогнувшиеся в недоумении, искривились от легкого отвращения.
– Леди Обриция, эта твоя служанка… Клянусь, когда мы прибудем в Клеррес, мы подберем тебе вместо нее опрятную девушку, на которую приятно смотреть. Прочь с дороги, отродье!
Он слегка пнул меня ребром подошвы, и я отодвинулась и встала.
– Как вам будет угодно, господин, – вежливо ответила я. И успела отойти на несколько шагов, когда меня догнал голос Двалии:
– Нет, дорогой, но все равно спасибо. Пойди сюда, Би! Прибери в комнате, сейчас же!
Я замерла, уже готовая броситься прочь.
– Ты слышала, что сказала твоя хозяйка. Живо!
– Да, господин. – Я скромно потупилась.
И все равно, когда проходила мимо, капитан отвесил мне такой подзатыльник, что меня швырнуло вперед, и я едва не упала. Ударившись о косяк двери, поспешно вошла, Виндлайер наступал мне на пятки.
– И этот малый тоже недостоин быть твоим телохранителем. Надо бы выгнать его и взять сильного парня, который знает свое дело. – Капитан покачал головой и со вздохом добавил: – Увидимся вечером, дорогая.
– Время до новой встречи будет тянуться как патока, – вальяжно-слащавым голосом отозвалась Двалия. И рявкнула уже совсем другим тоном, закрывая дверь: – Прибери тут!
Капитанская каюта была роскошной. Она занимала все пространство на корме от борта до борта, иллюминаторы в ней выходили на три стороны. Стены были отделаны тщательно отполированным красным деревом, а все остальное – в кремовых тонах или золоте. Тут стояла огромная кровать, заваленная бежевыми подушками, набитыми пухом, деревянный стол цвета ржавчины и мха, такой большой, что вокруг него свободно размещалось шесть стульев с высокими спинками. Там была мягкая кушетка у иллюминатора, раскладной штурманский стол у стены и крохотный чуланчик, где можно было облегчиться: нечистоты сливались по трубе прямо в море. Каждую ночь Двалия запирала меня в этом тесном и вонючем чулане, потому что боялась, что я могу напасть на нее во сне.
По полированным доскам пола были раскиданы предметы одежды. Почти все они изобиловали кружевными оборочками: эти наряды добыл для леди Обриции капитан за те два дня, что оставались до отплытия. Я сгребла одежду с пола двумя руками, в том числе и накрахмаленную до скрипа кружевную нижнюю юбку. Она пахла дивными духами, тоже подаренными капитаном. Всю одежду я отнесла к сундуку с резными розами на крышке и принялась аккуратно раскладывать там. Сундук благоухал, как лес с пряными травами.
– Живее давай! – прикрикнула Двалия. Виндлайеру она велела: – Собери чашки и тарелки и отнеси обратно на камбуз. Капитан не любит, когда в его каюте не прибрано.
Она подошла к окну, уселась на кушетку и стала смотреть на море. Из-под алого шелкового пеньюара торчали ее мясистые икры и длинные костлявые ступни.
Двалия хмурилась, раздумывая о своем:
– Мы движемся так медленно! Капитан говорит, сейчас неподходящее время года для плаваний в Клеррес, мол, теперь течения благоприятны для странствий на север и на запад, а не на юг и восток. А я думаю, он нарочно тянет, чтобы подольше побыть с леди Обрицией!
Я не поняла, жалуется она или похваляется, но промолчала. Красивые наряды, чудесные духи, деревянные розы. Я думала только о том, что было перед глазами, и изо всех сил держала стены.
– Она украла у тебя магию! – Виндлайер даже не начал собирать посуду, оставшуюся от совместного обеда Двалии и капитана. Он стоял и указывал на меня трясущимся пальцем.
Двалия отвернулась от окна и сердито уставилась на него:
– Что?!
– Она напала на меня, вот прямо сейчас, за дверью, нашей магией! Она заставила меня думать о том, как кусала тебя и как она меня ненавидит!
Двалия перевела злобный взгляд на меня:
