Ты опоздал.
Не стоило позволять ему услышать это, но я не удержалась. Я дала ему увидеть пламя, ощутить аромат жимолости, которую мы с мамой собрали и пропитали ею свечу. А потом швырнула в него изо всех сил ужасный запах горящей Симфэ.
Я поскользнулась, когда слезала со стула. Свеча выпала из моей руки и покатилась. Я бросилась следом, подхватила ее, и пламя лизнуло мою испачканную в масле руку. Масло не вспыхнуло. Но мои босые ноги тоже были в масле и скользили по полу, когда я навалилась на тяжелую дверь во вторую комнату со свитками. На этот раз я не стала оставлять свечу на полу. Вошла внутрь и подожгла груды бумаг под столами. Пройдя мимо четырех рядов стеллажей, снова опустилась на корточки и подожгла ворох на полу. В третий раз, к моему удивлению, бумага вспыхнула сразу, и пламя побежало прочь от меня по дорожке из сброшенных свитков. Я бросилась к двери наперегонки с огнем. На пороге обернулась.
– Прощай, мама, – сказала я и положила последний обломок свечи на промасленный свиток.
Пламя взметнулось высоко, охватило деревянные шкафы и полки, заполнило узкие проходы между стеллажами. Языки его были такими высокими и жаркими, что свитки на вторых, третьих и даже четвертых полках побурели и вспыхнули. Дым свивался под потолком в черные жгуты, они напомнили мне утонувших змей, застигнутых приливом.
Я стояла на пороге, лицом в зал, глядя на огонь, вдыхая дым и запах паленого, чувствуя волны жара. Вместе с ними вверх взлетали пылающие клочья бумаги, и опускались на верхние полки, словно голуби на насест, и поджигали свитки, что хранились там.
Мне пришлось всем весом навалиться на дверь, чтобы открыть ее. А когда я это сделала, воздух из коридора рванулся внутрь, и пламя взревело. Я выскочила наружу, испугавшись, как бы не вспыхнуло масло у меня на руках и одежде. Свеча в первом хранилище свитков уже сделала свое дело. Дверь в тот зал сотрясалась, словно огонь колотил в нее изнутри, требуя его выпустить. И каждый раз, как дверь содрогалась от напора пламени, наружу вырывалась тонкая струйка дыма. Это напомнило мне облачка пара, вырывающегося из собачьей пасти в морозный день.
Я замерла, ловя хрупкое равновесие этого мгновения. Это был мой звездный миг. Ради него я появилась на свет; прямо сейчас осуществлялось то, ради чего я родилась. Стоит мне пошевелиться – и разные пути в будущее снова придут в движение, закружатся вихрем. Но в это прекрасное мгновение я исполнила свое предназначение. Возможно, я выживу. Мне очень хотелось остаться в живых, но только если этот путь позволит мне сбежать от Слуг. Если выжить означает, что меня снова схватят, что меня обрекут на смерть предателя, что я увижу лицо Виндлайера, – нет. Я знала, что́ они зовут «смертью предателя». Я видела, как умирала бедная посланница, как кровавые слезы текли по ее щекам, когда паразиты пожирали ее изнутри. Если выбирать между неволей и смертью – лучше смерть. При этой мысли мое сердце забилось быстрее, и с каждым его ударом я все больше понимала, что стою перед выбором. Двигаться – не двигаться. Вбежать в хранилище свитков, чтобы пламя охватило меня. Это все равно будет более быстрая смерть, чем та, которой предадут меня Слуги. Плакать – не плакать. Побежать налево – побежать направо. Побежать обратно в тюрьму и запереться в камере – спрятаться в саду. Все решения, которые я могла принять, и от каждого решения разбегалось бесчисленное множество путей.
Мой огонь разгорелся жарко. Я уже чувствовала запах занимающихся дверей, и даже стало заметно, как темнеют их доски. В коридоре стало теплее. Насколько большой урон я могла нанести?
Стулья, которые я вытащила в коридор, так и стояли под полками ламп, там, где я поджигала свечи. Две свечи, созданные руками мамы, проделали такой путь, чтобы помочь мне вырвать это зло из мира с корнем. Теперь они отслужили свое. Но я поняла, что могу сделать еще кое-что. Времени на раздумья не осталось. Я забралась на ближайший стул.
Основание глиняной лампы было широким и тяжелым. И слегка теплым на ощупь. Моя рубашка и брюки были пропитаны маслом. Стоит огню коснуться их, и я буду визжать и метаться в огне, как Симфэ.
Давай. Только осторожно. И беги.
Совет Волка-Отца прозвучал едва слышным шепотом у меня в голове. Я могла дотянуться до лампы только одной рукой, да и то лишь стоя на цыпочках. Я подтолкнула ее. Ничего не произошло.
Толкай дальше.
Я толкнула, глиняная подошва сосуда шаркнула по деревянной полке. Лампа осталась стоять. У меня вдруг слегка закружилась голова, и я отвлеклась от своей задачи, чтобы взглянуть в дальний конец коридора. Его уже заволокло дымом. Я не слезла, а чуть ли не упала со стула.
Пламя, разожженное мной, гудело за дверями залов. Двери ритмично содрогались в рамах. Их доски чернели. Скоро огонь вырвется наружу. Может, попробовать бросить стул, чтобы сбить лампу на пол? Пока я раздумывала, язычок огня выпростался над первой дверью и лизнул деревянную панель над ней, оставив коричневый след.
Я пошла прочь по коридору, прочь от пожара. Распахнула следующую дверь – и остолбенела от ужаса и разочарования. Там тоже были свитки. Там тоже были книги и бумаги. Там тоже хранился урожай снов, который Слуги могли использовать на свое усмотрение. Нет, этому не бывать!
Времени нет!
– Это то, зачем я здесь! Это будущее, которое я должна сотворить! Это мое время, и мне его хватит. Путь, что я создаю, начинается здесь! Я должна это сделать! – выкрикнула я вслух.
На сей раз мои действия были более небрежными. Я посбрасывала с полок все подряд. Нашла лампу: кто-то оставил ее на столе, и она была полна лишь наполовину. С ее помощью я пропитала маслом бумажную дорожку на полу. Нашла еще одну лампу, на полке, и столкнула на пол. Она упала с грохотом, масло выплеснулось на портьеру и стеллаж с записями. Хорошо. Все хорошо. Осталось только поджечь. Я скрутила из бумаги трубочку и вышла с ней в коридор.
Там было дымно. Я закашлялась. Голова вдруг закружилась.
Беги! Сейчас же! Надо выбираться отсюда!
Волк-Отец взломал мои стены, и его призыв был таким настойчивым, что я не могла не послушаться. Что-то с шумом обрушилось, и пламя взревело громче прежнего. Ну конечно же! В залах ведь остались еще лампы. Они тоже вспыхнут, и пожар пойдет дальше. Я бросила свой бумажный фитиль. Мне вдруг очень захотелось жить. Еще раз попытаться сбежать. Я бросилась по коридору к лестнице. На бегу обернулась. Густые клубы дыма ползли за мной под расписным потолком. Дерево над дверью первого зала уже пылало.
Внезапно дверь второго зала со свитками треснула. Пламя вырвалось наружу. Лампа возле двери упала на пол и разбилась, масло выплеснулось на стену и пол, поперек коридора. Язык огня высунулся из треснувшей двери, перекинулся на разлитое масло. Пламя принялось ласкать деревянные панели на стенах.
Тут пожар издал такой звук, будто с силой кашлянул, и меня ударила волна жара. Она отбросила меня дальше по коридору, я упала, ударившись локтями, коленями и подбородком. И прикусила язык. Ахнула от резкой боли, горло сдавило, на глазах выступили слезы. Сморгнув их, я собралась с силами, встала… и тут же свалилась снова. Жар и дым заполнили весь коридор надо мной. Я лежала на полу и пыталась отдышаться.
