Визги перешли в крики:
– Отпусти! Пусти меня!
Она билась, лежа на Керфе.
– Твои ноги бьют по мне, – с упреком сообщил Виндлайер.
– Пусти! – вопила Алария.
– Я тебя пальцем не трогаю. Прекрати брыкаться, – велела ей Двалия. – Виндлайер, слезь с меня.
– Не могу! Я застрял. Тут слишком тесно. – Он задыхался от ужаса.
«Где мы? Что с нами произошло?» – гадала я.
Двалия попыталась говорить командным тоном, но у нее ничего не вышло. Не хватало дыхания.
– Тихо, все!
– Меня тошнит. – Виндлайер рыгнул. – Это было ужасно. Они все висли на мне. Хочу домой. Я не могу. Не хочу это делать. Мне надо домой. – Он лепетал, словно ребенок.
– Отпусти! – голосила Алария уже навзрыд.
– Помогите! Я тону! Подвинься, я не могу вылезти из-за тебя!
Я узнала голос и учуяла запах Реппин. Ее загноившаяся рука страшно воняла. Наверное, она так старалась вылезти, что у нее открылась рана.
– Моя рука… Я не могу выбраться! Вытащите меня, кто-нибудь! Не бросайте меня здесь! Не бросайте меня с ними!
Где же мы?
Успокойся. Выясни, что произошло, потом составь план.
Уверенность Волка-Отца заполнила меня. Дыхание со свистом вырывалось у меня из груди. Но его голос в моей голове был таким спокойным…
Слушай. Ощупывай. Принюхивайся. Что ты можешь понять?
Трудно было угомониться, когда рядом со мной пыхтели, били наотмашь и боролись.
Алария умоляла:
– Пусти! Тут нет места! Не тащи меня обратно! Ай!
Реппин не закричала. Только издала протяжный стон, который внезапно оборвался глухим бульканьем, будто тяжелый камень упал в компостную яму. И вот уже только пыхтение Аларии нарушает тишину.
– Ее затянуло обратно в камень, – сказала Двалия скорее утвердительно, чем вопросительно.
И тогда я вспомнила, что она потащила нас в столп Силы.
– Мне пришлось! Пришлось оттолкнуть ее! Здесь больше нет места! Ты сама сказала бросить ее. Я не виновата! – Алария больше оправдывалась, чем раскаивалась.
– Замолчи! – Голос Двалии все еще срывался на писк от нехватки воздуха. – Я буду говорить. Виндлайер, слезь с меня.
– Прости. Я застрял тут. Керф затолкал меня на тебя, когда выбирался. Я не могу пошевелиться. Камень давит. – Он был на грани истерики. – Меня так тошнит… И я не вижу! Я что, ослеп? Лингстра Двалия, я ослеп?
– Нет. Тут темно, идиот. И не смей блевать на меня. Ты так навалился, что в лепешку меня раздавишь. Подвинься.
До меня донеслись звуки возни, потом хныканье Виндлайера:
– Не могу, мне некуда двигаться! Меня самого расплющило.
– Если не можешь сделать ничего хорошего, хоть не дергайся. Эй, калсидиец! – Двалия задыхалась. Виндлайер был упитанный, а она застряла под ним. – Керф?
Тот хихикнул. Страшно было слышать хихиканье из уст огромного мужчины в темноте.
– Прекрати! Двалия, он меня щупает! – В голосе Аларии звучали возмущение и ужас.
Керф снова хихикнул и вытащил руку из-под меня. Поднял ее, дав мне чуть больше места, и я догадалась, что он обнял и прижал к себе Аларию.
– Хорошо, – сказал калсидиец хрипло, и я почувствовала, как он прижался к ней бедрами.
– Прекрати! – взмолилась она, но тот в ответ только зарычал и гортанно хохотнул.
Он упирался в меня плечом, и я почувствовала, как напряглись его мышцы, когда он притиснул Аларию ближе к себе. Его дыхание сделалось глубже. Керф начал ритмично ерзать рядом со мной туда-сюда, вжимая меня в стену. Алария разрыдалась.
– Не обращай на него внимания, – холодно велела ей Двалия.
– Он пытается взять меня силой! – пискнула та. – Он…
– Ему не хватит для этого места, так что не обращай внимания. Он даже свои штаны спустить не сможет, про твои и говорить не приходится. Представь, что он – всего лишь собачонка, которая пристает к твоей ноге. – (Мне послышалось или в голосе Двалии прозвучало удовлетворение? Она что, радуется унижению Аларии?) – Мы очутились в ловушке, а ты пищишь, что мужчина тебя трогает. Нашла чего бояться.
Алария в ответ жалобно захныкала, в такт толчкам Керфа:
– Девчонка, Би… Она выбралась из камня? Она жива?
Я лежала тихо-тихо. Мне удалось высвободить вывихнутую руку, и я, не обращая внимания на боль в плече, ощупывала свою тюрьму. Камень подо мной. Слева – Керф. Справа – каменная стена, насколько я могу дотянуться. Подняв руку, коснулась кончиками пальцев каменного потолка. Камень был гладкий, как полированный пол. Я пошевелила ступнями. Снова камень. Даже если бы я была одна, то не смогла бы сесть, так тут было тесно. Где же мы?
Калсидиец ерзал все быстрее, шумно дыша открытым ртом.
– Алария, пощупай там вокруг. Девчонка вышла из камня?
– Должна… была… Ой! Я выбралась… потому что держалась… за нее. – Голос Аларии делался все тише и тоньше. Калсидиец продолжал пыхтеть. – Это так… гадко. Он слюнявит мне лицо. Он воняет. Прекрати! – Она сорвалась на крик, но Керф только начал покряхтывать.
– Можешь ее нашарить? Она жива? – гнула свое Двалия.
Я лежала не шевелясь. Керф по-прежнему страстно раскачивался, но я почувствовала, как рука Аларии нащупала меня. Я затаила дыхание. Она коснулась моего лица, потом груди:
– Она тут. Не двигается, но она теплая. Виндлайер! Заставь его перестать!
– Не могу. Меня тошнит. Меня так тошнит…
– Виндлайер, не забывай, что я, и только я могу приказывать тебе. Алария, замолкни!
– Их там было так много, – простонал Виндлайер. – И все цеплялись за меня, тянули… Меня так тошнит…
– Так пусть тебя тошнит молча! – рявкнула Двалия.
Алария ахала от ужаса. Она больше ничего не говорила, только тихонько попискивала, а потом калсидиец издал низкий стон, удовлетворив некоторым образом свою страсть. Алария попыталась отползти от него, но я почувствовала, как напряглась его рука, и поняла, что он удержал ее. Меня это устраивало. Не хватало еще, чтобы она скатилась с него на меня.
– Ощупайте все, докуда можете дотянуться! – велела Двалия. – Кто-нибудь может нашарить выход из этой могилы?
Неудачное слово она выбрала.
– Могилы, – повторил Виндлайер и дрожащим голосом застонал от отчаяния.
– Тихо! – зашипела на него Двалия. – Проверь у себя над головой. Нет там отверстия?
Я слышала, как они ворочаются в темноте, водят руками по камню, шаркают по нему подошвами. Сама не издавала ни звука.
– Ну как? – настойчиво спросила Двалия.
