– Би, хватит. Эйсыну нужно отдохнуть и поесть. Возможно, позже ты сумеешь еще помочь ему. Би, ты слышишь меня? Пер, я боюсь к ней прикасаться! Придется это сделать тебе. Возьми ее под мышки и оттащи от Эйсына.
Следующее, что я помню, – как сижу у огня и моргаю. Пер стоял надо мной и странно на меня глядел.
– Я так устала и проголодалась.
Он криво усмехнулся:
– Еще бы! Что ж, у нас есть хлеб и масло. И немного рыбы.
По запаху я поняла, что над огнем жарятся на вертелах цыплята. Похоже, не только нам улыбнулась удача в поисках еды. Кто-то уже вышибал донышко бочонка. Когда им это удалось, в нос мне ударил запах пива.
Я неуверенно встала и оглянулась, чтобы найти глазами Эйсына. Его отец, поймав мой взгляд, улыбнулся, но по щекам его текли слезы. Любимый стоял на коленях возле юноши. На лице Эйсына еще оставались ожоги, но теперь он мог закрыть оба глаза, и губы выглядели совершенно целыми.
– Он достаточно пришел в себя, теперь надо дать ему поесть. Когда Видящий исцеляет кого-то, это забирает у исцеляемого силы. – Любимый с тревогой посмотрел на меня. – И у самого Видящего тоже.
Его перебил другой голос, более громкий:
– Вижу, вы вернули потерянное дитя! И если я не ослышался, девочка воистину достойна своего отца.
Я вздрогнула: чужак подошел к нам совершенно неслышно. Он выглядел так, будто явился из сказки, – высокий и стройный, со сверкающе-алой кожей, одетый в яркий балахон. Я уставилась на него во все глаза.
– Рапскаль, – пробормотал вполголоса Любимый.
Тут Пер вручил мне горбушку хлеба, щедро намазанную маслом. Я набросилась на еду с такой жадностью, что вся перемазалась. Мне было все равно. Я жевала и разглядывала красного человека-ящера. На его одеянии было множество ремешков с пряжками, и он весь был обвешан разным добром. Там был мех для воды и много такого, чего я никогда не видела. Мне подумалось, что он смахивает на кукольника с ярмарки, но Любимый и Пер смотрели на него с опаской.
Он оглядел нас и спросил:
– А где Фитц Чивэл? И Кеннитссон? Я обещал взять его, когда мы полетим мстить. Завтра мы отправимся в холмы отлавливать тех, кто сбежал. Ему понравится охота.
– Они оба погибли, – напряженным голосом сказал Любимый.
– О! Надеюсь, их убили не драконы. Если все-таки они, то примите мои извинения. Они, когда разозлятся, ничего не замечают.
Это небрежное извинение, похоже, огорошило Любимого.
– Нет, они умерли еще до появления драконов, – ответил он мрачно.
– А! Ну, хорошо. А то было бы очень неприятно, если бы виноваты оказались драконы. Жаль это слышать, конечно, и жаль, что принц Пиратских островов погиб. По-моему, он был совершенно очарован Хеби, и ей нравились его хвалы. Я тут недавно наткнулся на ваших, они сказали, что мы еще много людей потеряли и что юный Лант тоже погиб. Прискорбно. Он был отличный парень.
– Да, – тихо сказал Пер, и красный человек, похоже, наконец-то сообразил, как неуместно прозвучали его слова.
– Ладно, пойду поищу себе что-нибудь поесть. Хеби отсыпается, и у меня есть немного времени, чтобы позаботиться о себе. Скоро прибудет Проказница. Мы видели ее, когда летели сюда. Конечно, она и ее команда будут разочарованы, что опоздали на битву. – Он повернулся и пошел прочь так же внезапно, как и явился.
– Эй, красный! – окликнула его Штурман. – Останься и поешь с нами. И выпей за Кеннитссона, принца Пиратских островов!
Он обернулся, удивленно вытаращив мерцающие глаза:
– А мне будут здесь рады? И моему дракону?
– Сегодня ночью мы будем поминать погибших, – сказал Клеф.
Рапскаль медленно кивнул и вдруг широко ухмыльнулся:
– Сочтем за честь присоединиться к вам. Хеби наелась и спит. Но когда она проснется, я приведу ее. – Он повернулся и быстро ушел.
Остальные еще долго изумленно смотрели ему вслед, а я снова принялась за еду. К нам подошла Спарк с корзинкой, полной свежего лука и моркови.
– Собрала с грядки в одном огороде, – сказала она негромко и немного виновато. – От дома там мало что осталось, так что хозяева вряд ли вернутся. Как Эйсын?
– Намного лучше. Би умеет исцелять, прямо как ее отец. И Проказница уже плывет сюда. Так что скоро, наверное, мы отправимся домой, – рассказал ей Пер.
Она улыбнулась:
– Сплошь хорошие новости. – Но в голосе ее слышалась затаенная печаль. – Мне не терпится покинуть это место, – тихо добавила девушка.
– Как и нам всем, – согласился Любимый.
Это была странная ночь. Кто-то принес Брэшену пиво в миске. Он медленно прихлебывал напиток, но не отходил от сына. Рапскаль вернулся и привел с собой красную драконицу по имени Хеби. К моему удивлению, она оказалась застенчивой, держалась в стороне и совсем не разговаривала. Некоторые матросы напились и стали горланить песни о грабежах и плаваниях. Штурман тоже напилась и стала показывать, что ее татуировки на самом деле – карты гаваней и морских путей. Потом она решила показать Рапскалю большую татуировку на животе, и они ушли куда-то. Пер постелил мой кусок парусины с другой стороны костра, подальше от веселящихся матросов. Позже он пришел и сел рядом со мной, от него пахло пивом. Спарк тоже пришла и легла возле меня. Она тихо плакала в темноте.
Любимый сидел отдельно от нас. Я разглядывала его, когда засыпала. Моей последней мыслью, прежде чем я провалилась в сон, было: «Он так же одинок, как я».
* * *
Меня разбудило пение птиц. Я открыла глаза и увидела над собой ветки дерева и просвечивающее сквозь листву небо. Двалия! Меня всю передернуло от страха.
Но тут Пер сказал:
– Би? Ты заспалась. Будешь вставать?
Я медленно села. Пер был голый до пояса. Оказалось, он укрыл меня своей рубашкой. Я молча протянула ее ему. Он стал одеваться и рассказывать одновременно:
– Рано утром в гавань вошла Проказница. То есть не то чтобы вошла, скорее встала на якорь у входа. Тут для нее слишком мелко. Они прислали за нами шлюпку. Тот красный малый, Рапскаль, пролетая над ними, крикнул, что мы здесь. Они уже забрали на борт Эйсына. Очередь за нами.
Я огляделась, моргая.
– У нас осталась еда? – глупо спросила я.
– Да.
Хлеб засох, но Пер приберег для меня персик. Кусок хлеба он насадил на прутик, подогрел над тлеющими углями костра и обмакнул в масло. Было вкусно.
Вымыв руки и лицо, я сказала:
– Меня разбудили птицы. А у тебя правда есть синяя ворона? С несколькими красными перьями?
Мне казалось, что птица мне приснилась.
– Наверное, она улетела с драконами. Это они подарили ей такие цвета. Она от драконов без ума, – с грустью сказал он.
