Она коснулась резных деревянных сережек у себя в ушах и сказала:
– Они принесли мне больше удачи, чем я могла вообразить. Рада видеть тебя в Удачном, Янтарь, и надеюсь, что вывеска твоей лавки снова будет покачиваться на улице Дождевых Чащоб.
Мы пошли к кораблю, но не успели мы дойти до гавани, как нас остановила Альтия. Увидев с нами Ланта, она улыбнулась:
– Я смотрю, вы нашли его! Идем. Я отведу вас в наш семейный дом.
Это прозвучало скорее как приказ, чем как приглашение. Альтия повела нас в ту часть города, где изящные особняки безмятежно выглядывали из-за садовых оград, увитых цветущим плющом.
Когда уличные толпы остались позади, Альтия торопливо заговорила:
– Надо найти мою маму. Совет сейчас весь на ножах. Они хотят, чтобы мы, Вестриты, отдали свой голос за то, чтобы запретить всем торговцам давать кораблям Серебро. Голосом распоряжается моя мама. Члены Совета очень резко говорили со мной и Брэшеном. Мол, мы нарушили долг торговцев, когда «позволили» Совершенному превратиться в драконов.
– Как будто вы могли помешать ему! – вставил Пер.
– Хуже. Как будто мы должны были помешать ему! Совершенный был прав. Как только мы с Брэшеном убедились, что он правда может превратиться в драконов, мы поняли, что так будет лучше для него. И не важно, чего это нам будет стоить.
– И вы попробуете убедить остальных членов Совета, что надо позволить кораблям получить Серебро и превратиться в драконов?
– Нет, – мрачно ответила Альтия. Она шла удивительно быстро для такой невысокой женщины. – Нас с Брэшеном вообще не допустят на Совет. И Уинтроу тоже. Вот так.
Она свернула с тенистой улицы на подъездную дорожку. Пройдя немного по ней, мы вошли в ворота – точнее, не ворота даже, а открытый промежуток в величественной стене из обтесанных камней – и очутились в саду, не похожем ни на один из тех, что мне доводилось видеть. Там была земля, заросшая травой, невысокой и ровной, словно стадо овец ощипало ее так аккуратно, что даже не оставило помета. В саду росли высокие деревья, за ними виднелись купы цветов. И все это простиралось впереди и по обеим сторонам дороги. Я заметила в стороне маленькое строение со стеклянными стенами. Внутри были растения, они льнули к стеклам, как дети к окошку.
Мы шли и шли, и Альтия пробормотала:
– Надо было послать вперед гонца, чтобы прислали карету. Но я так разозлилась, что плохо соображала.
– Ваши сады в этом году изумительно хороши, – заметила Янтарь, и Альтия криво усмехнулась в ответ:
– За деньги можно нанять хороших слуг. Но да, ты права, они на диво хороши. Не то что руины и запустение, которые ты увидела, когда в первый раз вернулась повидать нас. – Она покачала головой. – Сможем ли мы поддерживать сады в таком виде теперь, когда Совершенного больше нет? Ладно! – Последнее слово она резко выдохнула, взбегая по широким ступеням парадного входа. Не задержавшись ни на миг, Альтия распахнула дверь и крикнула: – Мама! Мы дома. И у нас важные новости.
К нам уже спешили двое слуг в одинаковых ливреях, но Альтия лишь отмахнулась от них:
– Все в порядке, Реннолдс, рада тебя видеть. Ангэр, где моя мать?
Тут мы услышали чей-то голос:
– Альтия? Это ты?
Он раздался откуда-то из коридора. Вот там распахнулась дверь, и из-за нее, опираясь на трость, вышла седая женщина. Суставы на руке, сжимавшей палку, выпирали, и лицо ее покрывали морщины, но женщина бодро зашагала к нам, заранее улыбаясь:
– И кого же ты привела на сей раз? Погодите-ка… Янтарь? Неужели это ты? Столько лет прошло…
– Да, – сказала Янтарь, и улыбка женщины сделалась шире, глаза распахнулись.
– Входите, входите! Я как раз попросила принести мне чая и что-нибудь перекусить. Реннолдс! Ты не мог бы принести побольше, чтобы хватило на целый полк? Ты же знаешь, как Альтия накидывается на еду, когда возвращается домой!
Реннолдс, который ждал поблизости, широко улыбнулся:
– Как не знать, госпожа! Сию же минуту все будет.
Альтия представила всех нас. Но когда она начала объяснять, что произошло, ее мать перебила:
– Я знаю куда больше, чем ты думаешь, но куда меньше, чем хотела бы. Я получила ваши весточки из Делипая и страшно переживала за тебя, Брэшена и Эйсына. Но Карригвестрит успокоил меня, сказав, что вы живы и Проказница везет вас домой. Эйсын сильно обгорел?
– Карригвестрит? – потрясенно переспросила Альтия.
– Синий. Зеленая не захотела открыть свое имя. Она поистине странная особа, думаю, это ей Совершенный был обязан своим… неуравновешенным характером. Так как там Эйсын?
– Драконы были тут и говорили с тобой?
– Хочешь посмотреть, во что они превратили ирисовый садик и пруд для медитаций? Они велели пригнать туда двух молодых бычков и прямо там ими и угостились. Так вот, я знала, что вы живы, и надеялась, что вы направляетесь прямо домой, но больше почти ничего не знаю, а понимаю и того меньше!
– Что ж, тогда объяснять придется меньше, но мне все равно многое нужно тебе рассказать, а у нас хватает спешных забот. Представители Совета встретили нас, едва мы пришвартовались. Они в ярости оттого, что Совершенный превратился в драконов. Они разве что не обвинили нас в измене. А теперь Проказница хочет…
– Дела торговцев касаются только торговцев, – решительно перебила ее мать. – Прошу вас… Я даже не знаю, как вас зовут, но, умоляю, чувствуйте себя как дома. А нам с Альтией нужно немного поговорить наедине. Сюда, пожалуйста…
И она провела нас «сюда» – в просторную комнату, с мягкими стульями у окон, выходящих на оскверненный ирисовый сад. Пол был выложен белыми плитками, а возле стола со столешницей, украшенной такими же плитками, стояли шесть стульев. Когда мы все вошли, подгоняемые Янтарь, я услышала, как мать Альтии сказала:
– О, чудесно, Реннолдс! Поставь вон туда. А потом зайди ко мне на минутку.
– Мы чем-то оскорбили ее? – спросил Лант, но Янтарь покачала головой:
– Вовсе нет. Просто торговцы стараются держать свои дела в тайне от чужих. Уверена, она скоро присоединится к нам. О боги, горячий чай! И лимон!
Реннолдс принес большой серебряный поднос с дымящимся фарфоровым чайничком и чашками. Когда он поставил все на стол, я почувствовала запах чая. На отдельной тарелочке лежали ломтики какого-то желтого фрукта. Вошли еще двое слуг и принесли на подносах поменьше маленькие кексики, тонко порезанное холодное мясо и крохотные рогалики.
– Настоящая еда! – вырвалось у меня, и Пер рассмеялся.
– Как в Ивовом Лесу, – согласился он.
Я засмущалась, но Янтарь стесняться не стала. Она села за стол и, когда Реннолдс налил нам всем чая, кивком дала ему понять, что он может идти. Мне досталась чашечка с нарисованной розой и изящной ручкой. Чай был темный и крепкий. По примеру Янтарь я выжала в него сок лимона. Чай всегда успокаивал меня и помогал привести мысли в порядок. Лант положил несколько маленьких кексов на тарелочку и поставил передо мной. Я посмотрела на них, и горло у меня перехватило: они напомнили мне о Зимнем празднике, который так и не наступил. Пер надкусил кекс, припудренный корицей. Я взяла другой и разломила. Тесто внутри было розовое. А на вкус оно оказалось как клубника. Та, что выращивала мама. Я ела, чуть не плача. У чая был аромат кухни в Ивовом Лесу по утрам. Кусок не лез мне в горло.
