Янтарь тем временем говорила:
– …из сокровищ Игрота. Думаю, Альтия потратила немалую часть своей доли на то, чтобы восстановить дом, где она выросла. Он пришел в упадок еще до того, как наемники сатрапа разнесли полгорода. Конечно, она боится, что с утратой живого корабля они потеряют свое состояние. Но я уверена, что Роника вкладывала деньги не только в перевозки на Совершенном. И я убеждена, что Альтия, Брэшен и Роника сумеют заработать на любом корабле, пусть даже он и не сможет говорить с ними.
– Хочешь еще? Ты почти не ешь, – шепнул мне Лант, и меня поразила забота в его голосе. Ну конечно, он ведь, наверное, сейчас особенно остро чувствует, что отца с нами нет…
– Не знаю, – сказала я, и он понимающе кивнул.
Пер знай налегал на еду. Янтарь и Спарк встали из-за стола с чашками в руках и подошли к окну посмотреть на разрушения. Раздался стук в дверь, и вошел Реннолдс.
Ему явно было неловко, но он все же сказал:
– С вашего позволения, торговец Вестрит заметила, что с вами босая девочка. У многих здешних слуг дети уже выросли из обуви и одежды, и госпожа полагает, что мы могли бы подобрать что-нибудь для нее. – Он обращался к Ланту и Янтарь, словно я была так мала, что не смогла бы понять его.
Я ответила сама за себя:
– Спасибо, я буду весьма признательна за любую возможность обуться.
Я выглядела хуже всех, поскольку с остальными поделились одеждой матросы и капитан Проказницы, но одежды, подходящей для меня, у них не нашлось. Реннолдс принес несколько пар мягких кожаных тапочек, в каких обычно ходят слуги, и одну пару с жесткой подошвой. К счастью, именно она подошла мне лучше всего. Поверх дырявых хлопковых штанов, которые выдала мне Капра, я надела юбку с кушаком, которая смотрелась особенно нарядно по сравнению с моей покрытой пятнами блузкой. Я так давно не носила юбки, что никак не могла привыкнуть. Поблагодарила Реннолдса за заботу, но Пер покачал головой.
– Принцесса Шести Герцогств в обносках слуг, – вздохнул он, когда Реннолдс выходил из комнаты.
– Принцесса? – переспросила Роника, входя в комнату, улыбнувшись так, словно речь шла о моих выдумках.
– На самом деле ее титул звучит несколько иначе, – сказала Янтарь. – Однако эта девочка – особа благородного происхождения.
– Которая очень признательна за туфли, – добавила я, чтобы мать Альтии не сочла меня неблагодарной. Я сделала реверанс в своей новой юбке и сказала: – Большое вам спасибо за заботу.
– Она – дочь Фитца Чивэла Видящего. Би. Это ее мы отправились спасать, – объяснила Альтия.
Мать резко обернулась к дочери:
– Так она – дочь принца Шести Герцогств, который исцелил Фрона? – Она явно была потрясена. – Ох, прости, я не поняла! Мне было так горько услышать от Альтии, что он погиб. Он был твоим отцом? Мне так жаль… Наша семья перед ним в неоплатном долгу.
– Мы перед ними в долгу вдвойне, с тех пор как она вылечила ожоги Эйсына, которые он получил, когда люди из Клерреса подожгли Совершенного. Мама, мы думали, что он потеряет руку и навсегда останется с изуродованным лицом. Но теперь у него наросла новая кожа, гладкая и здоровая!
– Эйсын так сильно обгорел? Похоже, ты еще многого мне не рассказала!
– Верно, и у нас очень мало времени, чтобы побыть тут и рассказать обо всем. Мама, нам надо обратно на корабль. Можно взять экипаж?
– Конечно! Дай только я переобуюсь. Реннолдс! Реннолдс, карету, пожалуйста, и как можно быстрее! Альтия, пойдем со мной, у меня к тебе столько вопросов. Поговорим, пока я переобуваюсь.
И они поспешили прочь.
Вскоре Роника, в шляпке, проводила нас в карету. Пер и Лант смели угощения дочиста, не оставив на столе ни крошки еды и ни капли чая в чайнике. Я почти забыла, как ходить в юбках, и наступила себе на подол, забираясь в пышную карету. Пер успел только одним глазком полюбоваться на вороных лошадей, прежде чем дверца захлопнулась и мы тронулись в путь.
Пока тряслись по вымощенным булыжником улицам, Роника наклонилась и взяла мои руки в свои:
– Будь у нас время, милая, мы бы устроили пир в твою честь, и уж я бы нарядила тебя как подобает – не потому, что ты высокого рода, а в благодарность за твою доброту. У меня всего двое внуков, и вы с твоим отцом спасли их обоих. Мне жаль, что наша встреча была такой краткой, и я горюю вместе с тобой о твоей утрате. Как печально, что тебе снова пора в путь уже сегодня вечером.
– Это еще почему? – перебила Янтарь.
Альтия резко ответила:
– Я послала голубя в гавань. Уинтроу и Брэшен позаботятся, чтобы мы пополнили запасы воды и взяли на борт столько провизии, сколько получится, учитывая спешку. Как только соберется Совет торговцев, мы отчалим и направимся в Трехог. Мы уже послали сообщение в Кельсингру с требованием, чтобы Проказнице дали то, что причитается ей по праву: достаточно Серебра для превращения в дракона.
– Но… – начала было Янтарь.
– Я не успела вам рассказать: мама получила послания от Малты и Рэйна. Из Оленьего замка уже успели прислать в Кельсингру магов. Некоторые не смогли задержаться там надолго, потому что голоса города не давали им покоя. Но другие оказались способны «удерживать свои стены», как они это называют, и помогли многим жителям. А когда они перебрались на другой берег, где камни города им не мешали, то смогли даже больше.
Роника Вестрит улыбалась, слушая дочь.
– Они вылечили в том числе и сестру Рэйна, – добавила она. – И теперь мы послали в Кельсингру голубя, чтобы они ожидали вашего возвращения. Я так поняла, что ваши баккские маги умеют каким-то образом быстро попадать из Шести Герцогств в Кельсингру и обратно, используя волшебные изваяния. И возможно, они сумеют отвести вас домой этим путем.
– Возможно… – тихо проговорила Янтарь. Было видно, что новости потрясли ее. – Это и правда очень быстрый способ путешествовать. – Она взяла меня за руку. – Это может показаться страшновато, но так мы сможем попасть домой намного раньше.
– Я уже проходила через камни, – напомнила я, выдернув руку. И замолчала, вспоминая, как мы застряли под развалинами в Калсиде. Как Реппин провалилась обратно в камень.
Карета ехала вперед, подпрыгивая на брусчатке.
Глава 44
Вверх по реке
Ночь разочарования. Я вышла из своей комнаты и тихонько пробралась в кабинет отца. Прошлой ночью я стащила с его стола кое-какие записки. Там рассказывалось о дне, который он провел с моей мамой, когда они оба были очень юны. Он писал, как прочел для нее записи, оставленные ей матерью, секрет изготовления свечей. Как странно, когда человек, держащий себя в ежовых рукавицах, описывает нечто столь трогательное. И еще я прочла там то, чего не знала раньше. Однажды мама позвала отца и сказала, что мне пришло время родиться. И когда он пришел в комнату, где я должна была выйти из ее утробы, она зажгла те самые свечи.
