Кэшн сказала, что уже вполне поправилась и пришла в себя, но я знала, что это не так. А еще она сказала, что будет моей горничной тут, в Оленьем замке, потому что моя сестра хочет, чтобы я чувствовала себя как дома. Но Олений замок огромный, говорила Кэшн, тут так много людей, ей аж страшновато выходить из комнаты по ночам, да и кто она такая, чтобы служить тут, она ведь просто девушка из деревни…
Я сказала, что тоже удивляюсь: кто я такая, чтобы быть здесь? Кэшн обняла меня так крепко, что ребра затрещали.
Она помогла мне снять элдерлингский костюм и принялась наряжать меня в стоящие колом шуршащие юбки. Нам пришлось немало с ними повозиться; Кэшн уверяла, что они сшиты по последней моде Джамелии. Вшей у меня не было, однако Кэшн сказала, что мне просто повезло, потому что волосы мои, несмотря на все усилия Спарк, сбились в сплошные узлы и колтуны. Немало их осталось на гребне горничной, пока она приводила меня в порядок. Потом я присоединилась к собранию в другой комнате, а оттуда мы торжественно направились в огромный зал, где уже было много людей. Я сидела за столом на помосте и пыталась есть. Через три человека от меня сидела Шун. Теперь ее звали леди Шайн, и она носила наряды даже более вычурные, чем те, которыми щеголяла в Ивовом Лесу. Интересно, она их тоже разбрасывает как попало, когда раздевается? Мы посмотрели друг на друга и отвели глаза.
Я спала в своей большой кровати, и мне снилось, что я открыла шкаф, а на меня из зеркала смотрит Ревел и благодарит за носовые платки, которые я ему подарила. Проснулась в слезах. Пришла Кэшн и осталась рядом со мной. Мы спали в одной кровати и всю ночь держались за руки.
Когда состоялась торжественная церемония в память об отце? На следующий день? Я сожгла только один локон, потому что Неттл запретила мне срезать больше. А когда меня представили королю и королеве? В первый же день? События перепутались у меня в памяти, как пряжа в корзинке у нерадивой вязальщицы. Каждый день я обязана была с кем-то встречаться, и все официально выражали мне соболезнования по поводу гибели моего отца. Однажды я повидалась с леди Кетриккен: она слегла, как только узнала о смерти отца, и с тех пор не выходила из комнаты. Она выглядела бледной и очень старой.
Устало улыбнувшись мне, леди Кетриккен сказала:
– Только посмотрите на эти золотые локоны! Смог бы Верити подарить мне такую девочку?.. Если бы только у нас было побольше времени…
Мне было очень неловко слышать это.
Потом меня отвели на встречу с леди Шайн.
– Соболезную твоей утрате, – сказала я, потому что тут же присутствовали ее горничные и леди Симмер, сопровождавшая меня.
– А я – твоей, – ответила она.
Что еще мы могли сказать? Кажется, мы даже избегали смотреть друг на друга. Никому из нас не хотелось обсуждать то, что с нами случилось, и я вскоре ушла, сославшись на усталость. Дань вежливости была отдана. С тех пор мы только чинно кивали друг другу за столом.
Однажды утром я сказала, что хочу увидеться с Пером. Мне ответили, что сегодня у меня не будет на это времени, но он теперь герой, ему дали в награду пару черных лошадей из лучшего табуна Оленьего замка и хорошую работу в конюшнях. Я спросила, позволяют ли ему ухаживать за Капризулей. Этого леди Симмер сказать не могла, но пообещала добиться, чтобы Капризулю передали его заботам, если это важно для меня. Да, это было для меня важно.
Неттл и Риддл пытались пообедать со мной тихо и по-семейному, но за обедом все равно присутствовали малышка с ее няней, две придворные дамы, приставленные к Неттл, леди Симмер и один из людей Риддла. Поэтому я сидела очень прямо, и мы говорили о том, как хорош ежевичный пирог. Позже, когда все ушли и из чужих осталась одна только няня, Неттл сказала, что я стану одной из придворных дам королевы, но волноваться не стоит: королева Эллиана очень добрая, а Неттл позаботится, чтобы меня обучили всему, чему, к сожалению, не обучили ее саму. Для этого ко мне приставят учителя.
– Ланта? – спросила я и сама не поняла, пугает ли это меня или радует.
– Боюсь, у лорда Фитца Виджиланта есть другие обязанности, – ответила Неттл. – Но писарь Дилиджент учила многих детей из благородных семейств. Она научит тебя не только считать и писать, но и манерам и правилам поведения в обществе.
Я кивнула и, покосившись на Риддла, заметила, что он смотрит на меня с тревогой и сочувствием.
Со следующего дня я проводила по нескольку часов за уроками и еще несколько – в обществе королевы. Мне следовало выучить имена всех герцогов и герцогинь и их детей тоже, их фамильные цвета и гербы. Ужинала я всегда в пиршественном зале внизу, сидя по левую руку от Неттл и Риддла.
По утрам я сидела в покоях королевы. Мне сказали держать спину прямо, заниматься вышиванием, вязанием или прядением, как и сама королева, и прислушиваться к беседе ее придворных дам. Меня усадили рядом с леди Шайн. Мы обе все внимание уделяли рукоделию, так что было не до разговоров. Но на третий день королева Эллиана сказала, что пойдет отдохнуть, и попросила продолжать работу без нее. Едва за ней закрылась дверь, как я почувствовала себя хлебной коркой, брошенной в курятник.
– Какие у вас чудесные золотые локоны, леди Би! Вы будете их отращивать?
– Это правда, что вас держали в рабстве в Калсиде? – шепотом спросила какая-то сплетница.
– Каким удивительным швом вы вышиваете эти цветы! Не научите ли меня ему?
– Лорд Фитц Виджилант говорит, что вы самая храбрая девочка, какую он видел. Он такой очаровательный! Не хотите ли вы с ним как-нибудь вечером присоединиться к нам с леди Клемент за игрой?
– Мы так мало знаем о ваших приключениях, – хищно улыбнулась леди Фикенд. – Страшно подумать, каково пришлось такой юной девочке, как вы, и нашей дорогой леди Шайн в когтях этих чудовищ!
Леди Вайолет, покосившись на Шун, добавила:
– Леди Шайн нам почти ничего не рассказывает о том дне, когда на Ивовый Лес напали. Должно быть, вы были в ужасе! Говорят, калсидийцы нисколько не щадят женщин, когда нападают и грабят. А она провела у них в плену много дней. И ночей!
Я взглянула на Шун. Подбородок ее дрогнул, но она упрямо стиснула зубы.
– Это было тяжелое время, и я не хочу вспоминать о нем, – напряженно проговорила она.
Я поняла, что ее тут недолюбливают, и леди Вайолет только и ждет, как бы заставить ее осрамиться. Леди Вайолет была хорошенькая, но уступала в красоте Шун, с ее ярко-зелеными глазами и длинными локонами, да и фигура у нее была не так хороша. Я начала учиться замечать такие вещи, оказавшись при дворе.
Леди Вайолет накинулась на меня:
– Но малышка Би, конечно же, расскажет нам много интересного. Чем вы подкупили этих бессердечных злодеев, что они оставили вас в живых?
Она говорила таким тоном, будто надеялась выудить из меня какую-нибудь отвратительную тайну.
Я пригвоздила ее взглядом к месту.
