Леди Кетриккен вошла без всяких церемоний вскоре после того, как слуга доложил о нашем прибытии и проводил нас в комнату. Ее седые косы были уложены вокруг головы. На ней было простое хлопковое платье бледно-голубого цвета с поясом и мягкие домашние туфли. Ни украшений, ни краски на лице. Так могла бы выглядеть старая рыночная торговка. Ее голубые глаза внимательно оглядели нас.
– Вы так неожиданно решили меня навестить, – только и сказала она вместо упрека.
Я поймала себя на том, что радостно улыбаюсь. Я разве что об ноги ей не терлась. Нет. Это радовался Ночной Волк во мне. Я потянула носом воздух, стараясь уловить ее знакомый запах.
– Твой шаг по-прежнему легок, а глаз верен, как у настоящего охотника, – сказала я.
– Би! – прикрикнула на меня Неттл.
Но леди Кетриккен лишь озадаченно улыбнулась мне.
– Прошу вас, садитесь, – предложила она. Когда Кетриккен опускалась в кресло, скованность ее движений была едва заметна. – Позвать слуг, чтобы принесли закуски?
– Если только имбирные пирожные! – сказала я, опять-таки против собственной воли.
Мне стало стыдно, я опустила голову и уставилась на Кетриккен исподлобья.
Она вскинула брови и озабоченно сказала:
– Тут происходит нечто, о чем мне следует знать?
Неттл беспомощно посмотрела на Риддла, но Риддл хранил молчание. Тогда Неттл попыталась объяснить сама:
– Би думает, что ее отец жив. Она думает, что он послал…
– Нет, – пришлось перебить мне. – Нет, он не посылал Ночного Волка. Волк пришел ко мне по собственной воле. И попросил меня встретиться с королевой Кетриккен.
Кожа бывшей королевы была бледна от природы. Я никак не ожидала, что она может побледнеть еще больше, но так и произошло.
– Я больше не королева, – сказала она.
– Для него вы всегда будете королевой, но главное – охотницей с луком, которая накормит всех в трудные времена. Он был счастлив быть с вами, бежать впереди, и загонять дичь для вас, и утешать вас, как мог, когда вам было тяжело.
Ее губы задрожали. Она взяла себя в руки и сказала:
– Должно быть, отец рассказывал тебе о наших странствиях в горах.
Я скрестила руки на груди, вздернула подбородок. Нельзя казаться безумной или истеричной.
– Госпожа, мой отец Фитц мало рассказывал мне о том времени. Но мой Волк-Отец говорит мне это сейчас. Ему нужно вам кое-что сказать, прежде чем он вернется к моему отцу. Вернется, чтобы умереть.
– Как это может быть? Как дух волка сумел остаться в этом мире? Как он пришел к тебе? И где Фитц? Все еще в этом далеком Клерресе, живой? – Горе застыло в ее глазах, опустило уголки губ. Она вдруг превратилась в старуху.
Я дождалась, когда ответ всплывет во мне:
– Нет. Он в каменоломне, в горах. Ты хорошо знаешь это место. Это там, где Верити создал своего дракона. Лишенный Запаха поверил, что он умер. Он ошибся. Фитц там, но он очень слаб, и в нем кишат черви. Он скоро умрет, и я умру с ним. Я хотел увидеть тебя в последний раз. И сказать, как ты мне дорога.
Я замолчала и поняла, что стою перед Кетриккен и держу ее за руки.
Следующие слова волка предназначались мне одной:
Твоя мать была хорошей подругой для Фитца. Она дала ему то, что ему было нужно. Но если бы выбирать женщину для нас выпало мне, я выбрал бы Кетриккен.
Это потрясло меня. Такое не следовало говорить вслух. Я оттолкнула волка.
– Ему очень важно, чтобы вы поверили. – Ночной Волк поделился со мной воспоминанием, и я сказала: – Он помнит вот что. Иногда, на охоте, ваши руки замерзали и плохо слушались. Тогда вы снимали варежки и перчатки и зарывались пальцами в густой мех у него на шее, чтобы согреть их.
Леди Кетриккен встала из кресла текучим движением, словно медленный фонтан воды. Перед нами снова была королева с серебряными волосами.
Она обернулась к Неттл:
– Нам понадобится палатка и теплые вещи, ведь ночи в горах холодны даже летом. Ты отведешь туда меня. И Шута… лорда Голдена, или кто он там нынче. Позовите его тоже. Сегодня же.
– Принесите еды! – сорвалось у меня с губ. И тут волк сказал то, что я меньше всего хотела услышать: – Его пожирают паразиты. Он тает день ото дня, и я не знаю, как давно я оставил его. – Странно было слышать, как мой собственный голос произнес: – Спросите Би. Она знает, как от них умирают. Она видела однажды.
И он отступил, словно обессилев, превратился в тень в глубине моего разума. И неудивительно. Никогда еще он не проявлял себя так отчетливо. Волк ушел, а я осталась стоять в окружении трех взрослых, которые смотрели на меня, почти готовые поверить.
Но тут я поняла, о чем он говорил, и согнулась пополам, зажав руками рот. Смерть предателя. Виндлайер сулил ее мне. Неужели отец принял ее за меня?
Кетриккен вцепилась мне в плечи, словно когтями.
– Стань прямо, – строго велела она и заставила меня разогнуться. – И немедленно объясни, что это значит.
Рассказывать им о посланнице и о том, как она умерла, было ужасно. Я гадала, много ли об этом знает Любимый. Кетриккен позвонила в колокольчик, и слуги принесли чай и имбирные пирожные. Я ела лакомство со слезами и удивлялась тому, какое удовольствие оно мне доставляет, пока я рассказываю о кровавых слезах, плаще-бабочке и ночном погребальном костре. Я думала, отец мог рассказать об этом Неттл или Риддлу. По-видимому, не рассказал.
Неттл рухнула в кресло и закрыла лицо руками:
– Ох, папа… Как ты мог?
– Это неотвратимая смерть. Так сказала посланница. Это казнь для предателей. Медленная, болезненная и неумолимая. – Я взяла второе имбирное пирожное. Они смотрели, как я подношу его ко рту. – Он любит эти пирожные! – сказала я сквозь слезы. – Мой отец умирает жуткой смертью. И мы не можем этому помешать. Но имбирь все равно такой чудесный на вкус…
– Это правда, – сказала Кетриккен и вложила мне в руку третье пирожное.
Я откусила от одного из них большой кусок и на какое-то время забыла обо всем, остался только пряный и сладкий вкус. Взрослые говорили поверх моей головы.
– А что ему оставалось? – сказал Риддл и напомнил Неттл о другой посланнице, которая явилась много лет назад в Зимний праздник и пропала. Скорее всего, ее убили.
Неттл убрала ладони от лица и нахмурилась, слушая его.
Кетриккен сказала только:
– Это вполне в его духе. Он не хотел этого, но чувствовал, что должен так поступить. И все же, Би, мне жаль, что тебе пришлось помогать ему в этом. Однако мы теряем время. Риддл, иди и вели приготовить все необходимое. Мы отправимся в путь до заката.
Неттл вскинула руку:
– Госпожа моя, умоляю, будьте благоразумны. – Она покосилась на меня так, будто не хотела говорить при мне. – Я люблю свою сестру, но считаю, что к ее словам надо относиться взвешенно. Она много страдала. Я была старше ее, когда умер Баррич, и все же мне еще долго снились очень живые сны о том, как он возвращается домой. Я не говорю, что она лжет, – тут Неттл встретилась со мной взглядом, – но я боюсь, что она ошибается. Прежде чем отправляться в путь, позвольте мне послать туда круг Силы. Не забывайте, им понадобится несколько дней. Надо будет добраться до того самого покосившегося камня, который показала нам леди Шайн. Я велела выровнять и вычистить его. Поскольку им уже неоднократно пользовались, мы решили, что он надежен. Там им придется успокоить лошадей перед переходом. Камень приведет их на рыночную площадь. И оттуда, как я понимаю, еще придется ехать до каменоломни.
