– Носовое изваяние тянется к тебе, осторожно! – тихо предупредил я ее.
Она ответила, не понижая голоса:
– Среди старых друзей мне осторожность ни к чему. Веди меня, Фитц.
Я неохотно повиновался и затаил дыхание, когда Совершенный подхватил ее под мышки, как ребенка. Я смотрел на его огромные руки. Цветом как человеческая кожа, обветренная и загорелая, но все равно можно было разглядеть волокна диводрева, из которого они высечены. Из всей элдерлингской магии ожившее носовое изваяние больше всего потрясло меня. И в то же время оно вселяло в меня смутную тревогу. Драконов я еще мог понять. Это существа из плоти и крови, их нужды и желания по большей части те же, что и у любого животного. Но корабль из живой древесины, который говорит, движется и, очевидно, наделен разумом, но не испытывает потребности в воде и пище, не чувствует желания найти себе пару и не имеет надежды завести потомство… Кто знает, что может сделать или захотеть такое странное создание?
Оставшись один на причале у веревочной лестницы, я слышал, как Янтарь что-то говорит Совершенному, но слов разобрать не мог. Он держал ее как куклу и вглядывался в лицо. Возможно, это существо сопереживает ей, ведь ему на собственном опыте известно, что такое быть слепым. Способен ли корабль, вырезанный из кокона дракона, на сочувствие? В который уже раз я подумал, что Шут очень многое скрывал от меня. Здесь он был Янтарь – умной и волевой женщиной, одолжившей свое богатство, чтобы отстроить разрушенный Удачный и помочь бывшим рабам начать новую жизнь в Дождевых чащобах. На этом отрезке нашего путешествия ему придется быть ею – Янтарь. Той, кто до сих пор оставалась для меня незнакомкой.
– Фитц! – окликнул меня Лант, перегнувшись через планшир Совершенного. – Ты идешь?
– Да.
Я вскарабкался по веревочной лестнице – это всегда сложнее, чем кажется, – и ступил на палубу корабля.
Он оказался совсем не таким, как Смоляной. Куда более похожим на человека. Даром и Силой я ощущал его как живое существо. И пока внимание Совершенного было приковано к Янтарь, я улучил минуту, чтобы осмотреться.
Уже много лет мне не приходилось ходить на таких больших судах. Я вспомнил наш путь на Внешние острова, когда Олуха постоянно тошнило. Вот уж чего бы мне не хотелось пережить вновь! Совершенный был меньше того корабля, более ухоженный и, как я подозревал, куда лучше приспособлен для путешествий по морю. На борту царил идеальный порядок: палубы блестели чистотой, канаты были свернуты в аккуратные бухты. И даже теперь, когда Совершенный стоял у причала, матросы не теряли времени даром.
– Где Спарк и Персивиранс? – спросил я Ланта.
– Отправились осматривать корабль, с разрешения капитана Брэшена. А нас капитан и леди Альтия приглашают присоединиться к ним в каюте, чтобы немного поесть и поговорить.
Я посмотрел на носовое изваяние, которое так и держало Янтарь. Мне не хотелось оставлять ее в прямом смысле слова в руках Совершенного, но не стоило и оскорблять людей, которые согласились бесплатно отвезти нас в Удачный. Нам предстоял долгий путь: сначала вниз по реке Дождевых чащоб, потом по морю вдоль изменчивых и болотистых Про́клятых берегов, за которыми лежал залив Торговцев. Мне не хотелось портить ни с кем отношения. Вряд ли Шут имел основания опасаться Совершенного. Янтарь, по-видимому, давно уже решила доверять ему.
– Фитц? – окликнул меня Лант.
– Уже иду.
Мне было видно лицо Янтарь, но не лицо изваяния. Речной ветер трепал ее юбки и выбившиеся из-под шарфа пряди волос. Вот Совершенный сказал что-то, и она улыбнулась. Ее руки расслабленно лежали на его ладонях, будто на подлокотниках кресла. Я решил довериться ее чутью и пошел с Лантом.
Дверь в капитанскую каюту была распахнута навстречу весеннему дню; изнутри доносились оживленные голоса. Спарк чему-то смеялась. Мы вошли и увидели, что Лефтрин держит Пера за шиворот, так что ноги у того едва касаются палубы.
– Он жулик и недоумок, так что смотрите за ним в оба! – заявил Лефтрин.
Я напрягся было, но тут он засмеялся и легонько толкнул ухмыляющегося парня к мускулистому человеку средних лет. Тот поймал моего мальчишку за плечо, усмехнулся ему в ответ – в аккуратно подстриженной бороде сверкнули белоснежные зубы – и хлопнул по плечу:
– Ладно, ты можешь учиться работать с парусами, но только когда я, Альтия или Клеф разрешим. Мы скажем тебе, когда лезть на ванты и что именно делать. – Он обернулся к Лефтрину. – Парень узлы-то вязать умеет?
– Кое-какие умеет, – вмешался я и понял, что стою и улыбаюсь капитану Треллу.
– Да не так уж мало узлов он знает, – возразил Лефтрин. – Беллин учила его, пока вы с госпожой уединялись. Мы его неплохо натаскали для начала, чтобы из него можно было сделать палубного матроса. Но Брэшен дело говорит, парень. Если уж берешься работать с такелажем, поначалу занимайся этим только вместе с кем-то, кто знает, что к чему, и слушай! Слушай внимательно и делай в точности то, что сказано. Ты понял меня?
– Понял, кэп.
Пер, радостно ухмыляясь, переводил взгляд с одного капитана на другого. Будь он щенком, уже весь извертелся бы.
Я почувствовал гордость за парня и укол ревности.
Трелл подошел ко мне, и мы обменялись рукопожатием, принятым у торговцев. Взгляд его темных глаз был прямым и честным.
– Мне никогда еще не доводилось перевозить принцев, но Лефтрин сказал, что с тобой легко иметь дело. Мы стараемся, но Совершенный – корабль, и вся наша жизнь устроена соответственно.
– Уверяю вас, я человек простой. Во время войны красных кораблей я немало времени провел гребцом на «Руриске». Все мое имущество тогда помещалось под скамьей, да и спать часто приходилось на ней же.
– А, ну, значит, все в порядке. Хочу представить тебе Альтию Вестрит. Я пытался дать ей фамилию Трелл, но она решила остаться Вестрит. Упрямство – их фамильная черта. Впрочем, если ты встречался с Малтой, то и сам это знаешь.
Альтия сидела за столом, где стоял пузатый дымящийся чайник, чашки и блюдо с небольшими кексами. Чайник был работы Элдерлингов: его украшали изображения змей, а покрытие сверкало металлическим блеском. Приглядевшись, я понял, что это морские змеи, потому что рядом с ними были нарисованы рыбки. Кексы были посыпаны какими-то зернами и кусочками ярко-розовых фруктов. Альтия привстала из-за стола и протянула мне руку для пожатия:
– Не слушай его, господин мой. Хотя в моей племяннице «нрав Вестритов», как мы это называем, проявился куда больше положенного.
Мы пожали друг другу руки, и мозоли на ее ладони царапнули о мои. Когда она улыбалась, от уголков ее глаз разбегались лучики морщинок. Черные волосы с седыми прядями были зачесаны назад и заплетены в тугую косу, свободно спадавшую на спину. Хватка у Альтии была по-мужски крепкой. Я почувствовал, что она изучает меня так же внимательно, как я – ее.
Альтия снова села и сказала:
