– Есть у меня программулины, способные помочь, но гарантий не даю. Если два года назад следователи ничего не нашли, мои шансы обнаружить на записях какие-то аномалии невелики.
– Мы это понимаем, – сказала Брайс. – Сколько времени у тебя это займет?
Деклан стал прикидывать в уме:
– Несколько дней. Посмотрю, что можно вытянуть из записей.
– Спасибо.
Флинн драматично всплеснул руками:
– Биби, мы впервые слышим от тебя это замечательное слово.
– Не советую привыкать.
Брайс еще раз глянула на них с холодным, насмешливым безразличием, от которого пульс в висках Ханта застучал в одном ритме с музыкой, изливавшейся из звуковых колонок.
– И вообще, чего это вы сюда притащились?
– Видишь ли, Брайс, мы не только тусуемся, а еще и служим во Вспомогательных силах. Это требует поддержания навыков… хотя бы от случая к случаю.
– Тогда где же остальные бойцы вашего подразделения? – Брайс сделала вид, что ищет их в пространстве галереи. Хант даже не стал скрывать усмешку. – Или у вас, так сказать, стрелковый междусобойчик?
Деклан тоже усмехнулся:
– Если повежливее, это называется закрытая сессия. Только для приглашенных.
Брайс закатила глаза, изображая невинное изумление.
– Король Осени наверняка требует от тебя доклада о ходе наших поисков, – сказала она Рунну. – Повремени хотя бы несколько дней. И остальных попрошу пока не болтать об этом.
– Ты вынуждаешь меня врать моему королю, – театрально нахмурился Рунн.
– Я всего лишь прошу несколько дней ничего ему не говорить, – возразила Брайс.
– Ты хочешь сказать, что Король Осени числится у тебя в подозреваемых? – догадался Флинн.
– Повторяю: я прошу пока об этом помолчать. – Она улыбнулась брату, показав белые зубы. В улыбке было что-то дикарское. – Разъясняю на понятном уровне: если вы, трое болванов, проболтаетесь об этом вашим сослуживцам или пьяным шлюшкам, я очень рассержусь.
Хант был бы не прочь раздобыть пиво и попкорн, усесться поудобнее и смотреть, как она словесно кромсает этих фэйских придурков.
– Пока что мы слышим только слова. – Рунн махнул в сторону мишени, темневшей в дальнем конце. – Почему бы тебе не показать Аталару, как ты стреляешь?
– Мне не надо доказывать умение стрелять из больших пиф-паф, какие водятся в мальчишеских клубах, – усмехнулась Брайс.
Увидев, как хищно вспыхнули ее глаза от слов «большие пиф-паф», Хант внутренне напрягся.
– Ставлю двадцать золотых марок на то, что превзойдем тебя в меткости, – заявил Тристан Флинн.
– Только богатенькие охломоны и могут ухлопать двадцать золотых марок на дурацкие состязания.
Ее янтарные глаза сияли в предвкушении развлечения. Брайс подмигнула Ханту. В нем забурлила кровь. Возникло странное напряжение, словно Брайс ухватила его член. Но ее взгляд был устремлен не на него, а на удаленную мишень. Заостренные ушки она уже прикрыла наушниками-глушителями.
– Ну-ну, – сказал Флинн, потирая руки.
Брайс опустила очки, поправила волосы, стянутые в конский хвост, и взяла винтовку Рунна. Она подержала оружие в руках, оценивая вес. Ханту было не отвести глаз от ее пальцев, скользящих по винтовочному цевью к прикладу.
Он сглотнул, сам не понимая, почему волнуется. Брайс уперла приклад в плечо. Каждое движение было спокойным и несуетливым. Ничего удивительного, если ее учил стрелять легендарный снайпер. Брайс щелкнула предохранителем. Она и не подумала воспользоваться телескопическим прицелом, бросив фэйцам:
– А сейчас я покажу такое, что вам захочется поцеловать меня в округлую задницу.
Один за другим хлопнули три выстрела, слышимые даже сквозь грохот музыки. Тело Брайс, как у опытного стрелка, почти не реагировало на отдачу. У Ханта совсем пересохло во рту.
Возле мишени находилась камера. Все уставились на экран, оценивая результаты стрельбы.
– Всего одно попадание, – усмехнулся Флинн, разглядывая дырку в том месте, где было обозначено сердце мишени.
– Ошибаешься, – пробормотал Эммет.
Теперь и Хант увидел: кружок, пробитый пулей, не был ровным. В двух местах его края слегка выдавались наружу. Три попадания в одну и ту же точку.
По телу Ханта пополз холодок, не имевший никакого отношения к страху. Брайс положила винтовку на стол, предварительно поставив на предохранитель, после чего сняла наушники и очки.
Она повернулась и, прищурившись, посмотрела на Ханта. Самодовольный прищур, сквозь который просвечивала какая-то неуверенность и даже беззащитность. Вызов был принят, и теперь Брайс ожидала его реакции.
Скольких мужчин она отпугивала этой стороной своего характера, угрожая их альфа-самцовому эго? Хант ненавидел их всех. За что? Да за ее робость, скрываемую под внешней бравадой.
Флинн нес какую-то чушь. Хант его не слушал. Он надел очки и наушники и взял винтовку, положенную Брайс. Металл был еще теплым от ее прикосновения. Рунн о чем-то спрашивал, но Хант не слышал вопроса. Он смотрел только на Брайс. Рука привычно щелкнула рычажком предохранителя.
Звук почему-то был громким, как раскаты грома. Горло Брайс дрогнуло. Хант повернулся к мишени и выстрелил. При его остром, как у орла, зрении оптический прицел не требовался. Он и без камеры видел: пуля прошла сквозь дырку, пробитую Брайс в сердце мишени.
Опустив винтовку, он увидел, что щеки Брайс пылают, а глаза светятся. Совсем не хищно, как недавно. Мягко, спокойно.
Хант по-прежнему не слушал, о чем говорят фэйцы. Кажется, Рунн нехотя выразил восхищение. Хант смотрел только на Брайс.
«Я вижу твою работу, Куинлан, – передавали его глаза. – И она мне нравится».
«Мне твоя – тоже», – отвечали ее глаза и полуулыбка.
Казалось, от ее улыбки даже пол становился покатым… Звонок телефона вернул Ханта к действительности. Он вытащил телефон, удивляясь, что у него дрожат пальцы. «Исайя Тибериан» – высветилось на экране.
– Что там еще? – спросил Хант.
Ответ слышал не только он, но Брайс и фэйцы.
– Ноги в руки – и поскакали на Луга Асфоделя. Там очередное убийство.
37
– Где? – отрывисто спросил Хант, кося одним глазом на Брайс, застывшую со скрещенными руками.
Прежнего света в ее глазах уже не было.
Исайя назвал адрес. От тира – добрых две мили.
– Наши уже там, – сообщил командир 33-го. – Разворачиваются.
– И мы скоро будем, – ответил Хант, прекращая разговор.
Трое фэйцев, услышав новость, быстро и без суеты собирали вещи. Выучка налицо. Для Ханта они были вечной головной болью, но в основательной подготовке им не откажешь.
