– Я умею за себя постоять, – хмуро бросила ему Брайс.
После тира Хант в этом не сомневался.
– Речь не о тебе, дорогуша. Это мне пока не хочется в покойники.
– Неужели ты не можешь садануть по ней молниями? От Сабины даже пепла не останется.
Услышав про «пепла не останется», Хант подавил улыбку:
– А про воду ты забыла? Молния с водой плохо ладят. На такую глупость я не пойду.
Брайс наградила его сердитым взглядом. Он ответил своим. Когда она слегка улыбнулась, Хант почувствовал, что прошел испытание. Стараясь не улыбаться сам, он еще раз посветил фонариком на мутную зловонную реку:
– Все коллекторы выходят в Истрос. Возможно, обитатели Многоводья что-то видели.
– С какой стати им что-то видеть? – удивилась Брайс.
– Река – удобное место, чтобы утопить труп.
– Однако демон не стал скрывать следы расправ. Он… точнее, Сабина не заинтересована в их сокрытии. Особенно если она взялась всерьез испортить Микаю репутацию.
– Вина Сабины – пока лишь теория, – возразил Хант. – У меня есть осведомитель из Многоводья. Возможно, у него найдутся кое-какие сведения.
– Тогда отправились к пристаням. Там мы будем меньше бросаться в глаза.
– И там в два раза больше вероятность столкнуться с хищником и угодить к нему на ужин. Дождемся, когда рассветет.
Боги свидетели, даже отправившись сюда, они и то рисковали. Хант с грохотом вернул решетку люка на место. Взглянув на рассерженное чумазое лицо Брайс, он невольно усмехнулся и поспешил сказать то, что через минуту здравого размышления сказать бы не решился:
– Давно я так не развлекался, Куинлан. При всей жути порученного нам дела, несмотря на все прочее, я в полном восторге.
По правде говоря, он вообще никогда так не развлекался.
Честное слово, она покраснела.
– А ты пообщайся со мной подольше, Аталар, – сказала Брайс, старательно оттирая руки и ноги от грязи, которой хватало вокруг люка. – Глядишь, перестанешь быть таким правильным.
Ангел не ответил. Что-то щелкнуло. Брайс стремительно повернулась. Этот придурок щелкнул ее на камеру телефона и еще улыбался во весь рот.
– Знаешь, я уж лучше побуду правильным, чем утону, как крыса.
* * *
На крыше дома Брайс имелся кран. Она тщательно отмыла кроссовки, а потом руки, категорически не желая тащить уличную грязь в квартиру. Ее смелость простерлась так далеко, что она заставила Ханта разуться в передней. Дальнейшие ее действия ангела не занимали. Хочет – пусть идет в душ. Брайс поспешила в свой и немедленно пустила воду.
Грязную одежду она бросила в угол, сделала струи душа предельно терпимыми для кожи и принялась намыливать и отскребать, снова намыливать и снова отскребать свое тело. Вспоминая, как наклонялась над зловонным люком, стоя на грязных плитах, Брайс еще усерднее водила мочалкой по телу.
Минут через двадцать к ней постучался Хант:
– Не забудь вымыть между пальцами ног.
Хант не рвался в ванную. Он стоял за дверью, но Брайс инстинктивно закрылась руками, крикнув:
– Отвали!
Его раскатистый смех перекрыл шум воды.
– В моей ванной кончилось мыло. У тебя найдется лишний кусок?
– В коридоре есть встроенный шкаф. Там полно мыла. Бери любое, какое понравится.
Хант пробормотал слова благодарности и удалился. Брайс в очередной раз намылилась и отскребла тело. Не Город Полумесяца, а Город Сточных Канав. Дождь ничего не смывает. Только грязь размазывает.
Потом в дверь снова постучался Хант:
– Куинлан!
Его мрачный тон заставил Брайс закрыть воду.
– Что стряслось?
Брайс завернулась в мохнатое купальное полотенце, прошлепала по мраморному полу и открыла дверь. Хант стоял голый по пояс, привалившись к косяку двери ее комнаты. Быть может, она бы и поглазела на его мышцы, но предельно серьезное лицо ангела отбило всякое желание глазеть.
– Ты ничего не хочешь мне рассказать? – спросил он.
– О чем? – в свою очередь спросила Брайс, оглядывая его с ног до головы.
– Что это такое? – Он протянул руку и разжал пальцы.
На ладони лежал сверкающий пурпурный единорог.
Брайс отобрала у него игрушку. Темные глаза ангела были полны удивления.
– Зачем ты рылся в моих вещах? – сердито спросила она.
– А почему у тебя в шкафу целая коробка единорогов?
– Этот не просто единорог. Единорог-пегас. – Брайс погладила лиловую гриву. – Его зовут Желанное Желе.
Хант очумело смотрел на нее. Брайс прошла мимо него и увидела приоткрытую дверцу встроенного шкафа. Коробка с игрушками переместилась на одну из нижних полок. Хант поплелся за нею. Голый по пояс.
– Мыло находится вот здесь. – Брайс ткнула на пирамиду из разноцветных кусков, не заметить которую было нельзя. – Зачем ты полез на самую верхнюю полку?
Кажется, он покраснел.
– Я не заметил этих кусков. Мне подумалось, что мыло лежит там. Снял коробку. В ней блеснуло что-то пурпурное.
– И ты подумал, это моя сексуальная игрушка? Да?
Хант молчал.
– Ты решил, что я держу вибратор в коридорном шкафу?
– Я всего лишь хотел узнать, почему ты держишь в нем коробку с игрушками.
– Потому что я их люблю. – Брайс бережно вернула в коробку Желанное Желе и вытащила другого единорога – оранжевого, с желтой гривой. – А это мой пегас Грушевые Мечты.
– Тебе уже двадцать пять лет.
– Ну и что? Они такие яркие и смешно хлюпают, когда сожмешь.
Брайс слегка сдавила Грушевые Мечты, продемонстрировала Ханту хлюпающий звук, после чего достала третьего единорога: тонконогого, с мятно-зеленой шкурой и розовой гривой.
– Познакомься. Принцесса Кремовое Дуновение.
Брайс усмехнулась, сравнив яркие игрушки ее детства с мрачной физиономией Ханта. Одно слово – Умбра Мортис.
– Кличка никак не отражает окраса твоей единорожицы. И откуда эти «съедобные имена»?
Брайс снова взяла пурпурного единорога и провела пальцем по сверкающей шкуре:
– На вид они такие соблазнительно вкусные, что так и хочется их попробовать. Я и попробовала. Мне тогда было шесть лет.
– Ты шутишь, – скривил рот Хант.
– Нет. У меня была четвертая игрушка – Ананасное Чудо. Ее ноги потрясающе хлюпали, а сама она так блестела… Как настоящее желе. Однажды я не удержалась и откусила… Внутри действительно оказалось желе, но несъедобное. Мама всполошилась. Вызвала врачей, и мне устроили промывание желудка.
