Хант покосился на коробку:
– А этих ты до сих пор хранишь, потому…
– Потому что они дарили мне счастье. – Изумленный взгляд Ханта заставил ее продолжить: – Раз уж тебя заело, Аталар, расскажу. Когда я играла с ними, другие дети впервые не отнеслись ко мне как к… полному недоразумению. В мои пять лет каждая девчонка-сверстница мечтала получить на День зимнего солнцестояния «лошадок звездного света». Их не делали одинаковыми, но одни попадались чаще других. Бедняжек Кремовых Дуновений было как жаб в пруду. А вот Желанное Желе…
Брайс улыбнулась пурпурной игрушке, пробудившей счастливые воспоминания.
– Чтобы ее купить, мама впервые за много лет покинула Нидарос и отправилась в ближайший большой город. До него нужно было ехать на поезде целых два часа. Желанное Желе считалось очень редкой игрушкой. Были отдельно единороги и отдельно пегасы. А тут – пегас-единорог. Я притащила этого малыша в школу, и отношение ко мне сразу поменялось.
Брайс вернула коробку на прежнее место.
– Я больше не буду над ними смеяться, – пообещал Хант.
– Приятно слышать.
Брайс повернулась к нему спиной, вспомнив, что она завернута в полотенце, а Хант стоит без рубашки.
– Вот держи, – сказал она, пихнув ему в руки кусок мыла. – Если тебе, Аталар, захочется узнать, где я держу вибраторы, ты спрашивай, не стесняйся. – Она кивнула в сторону комнаты и подмигнула. – Могу и сразу сказать: в тумбочке левого ночного столика.
Щеки ангела снова покраснели.
– Я и не собирался. Умеешь же ты быть занозой в заднице. Тебе это известно?
Брайс бедром закрыла дверцу шкафа и отправилась к себе.
– Уж лучше быть занозой в заднице, чем извращенцем, повсюду сующим нос, – ехидно бросила она, обернувшись через плечо.
Рычание Ханта она слышала, даже уединившись в ванной.
42
Утро перевалило за середину, и в его свете река Истрос отливала синевой. Ее вода была достаточно прозрачной, позволяя увидеть белесые скалы, обломки камней и гибкие травы. Там же покоились редкие вещицы, по разным причинам оказавшиеся на дне. А таких вещиц за несколько веков существования Города Полумесяца накопилось достаточно. За ними охотились стервятники разных пород, зарабатывающие себе на жизнь вылавливанием редкостей.
Ходили слухи, что однажды городские власти задумали ввести крупные штрафы для каждого, кто вздумает что-либо бросить в реку. Узнав об этом, стервятники подняли страшный шум. Речной Королеве не оставалось иного, как наложить вето на обсуждаемый закон.
Над головой пролетали ангелы, ведьмы и крылатые оборотни. Все старались держаться подальше от туманного сумрака Костяного Квартала. Жуткая дождливая ночь сменилась приятным весенним утром. Трудно верилось, что с наступлением темноты вода в реке становилась черной и на ее поверхности подрагивали отражающиеся огоньки.
Брайс хмуро следила за большущим голубым крабом. Он ковылял по песчаной кромке рядом с бетонным причалом, перебираясь через груды пивных бутылок – остатков вчерашних попоек на берегу.
– Ты когда-нибудь бывал в русалочьем городе?
– Нет. – Хант шевельнул крылом, коснувшись ее плеча. – Мне достаточно небес и суши.
День обещал быть теплым, но от речного бриза веяло холодом.
– А ты? – в свою очередь спросил ангел.
Руки Брайс терли гладкие рукава старой кожаной куртки Даники. Она пыталась согреться за зябком ветру.
– Меня туда пока не приглашали.
Не ее одну. Речные обитатели отличались невероятной скрытностью. Тех, кто видел Голубой Двор, как именовали подводный дворец, можно было пересчитать по пальцам. Раз в день туда отплывала стеклянная подводная лодка, привозившая немногочисленных приглашенных. Она же потом отвозила их обратно. Отважные ныряльщики, полагавшиеся на естественные возможности легких, и не менее отважные аквалангисты не решались самовольно погружаться на дно Истроса. Встреча с подводными обитателями почти всегда означала смерть.
В двухстах ярдах от причала вдруг появилась темно-рыжая голова, затем над водой взметнулась мускулистая рука, частично покрытая чешуей. На солнце блеснули длинные серые ногти.
– У тебя есть знакомые русалки? – спросил Хант.
– Была одна, – усмехнулась Брайс. – Жила в нескольких комнатах от нашей, когда я училась на первом курсе. Отжигала на вечеринках сильнее, чем все мы, вместе взятые.
Русалы и русалки обладали способностью на какое-то время принимать человеческий облик. Но если их пребывание на суше затягивалось, превращение становилось необратимым. Их чешуя засыхала и отваливалась, становясь пылью, а жабры полностью усыхали. Русалке, учившейся в университете, администрация установила в комнате громадную ванну, чтобы ей не тратить время на ежедневное погружение в Истрос.
К концу первого месяца комната русалки стала местом постоянных вечеринок, в которых Брайс с Даникой и Коннор с Торном принимали самое активное участие. А к концу первого курса пол в комнате русалки и в коридоре был настолько испорчен, что всем выписали ощутимый штраф.
Брайс постаралась вытащить письмо с уведомлением раньше родителей и тихо заплатила штраф сама, из денег, заработанных летом на продаже мороженого.
Данике повезло меньше. Письмо дошло до Сабины. Та заплатила штраф, после чего заставила дочь все лето работать мусорщицей на Лугах Асфоделя. «Раз ты вела себя как куча мусора, вот и торчи целыми днями среди мусорных куч», – заявила она Данике.
Естественно, что на карнавал по случаю Дня осеннего равноденствия Брайс и Даника явились в костюмах мусорных баков.
Вода в Истросе была достаточно прозрачная, а потому Брайс и Хант могли следить за русалом. Он подплыл ближе. Красновато-коричневые чешуйки его хвоста, как зеркальца, ловили солнечный свет. Их пересекали черные полосы. Этот узор продолжался до туловища и рук. «Водяной тигр», – подумала Брайс. Кисти рук и грудь сильно загорели. Видно, русал любил погреться на солнце, найдя себе потайную бухточку или нишу.
Его голова высунулась из воды. Когтистые руки откинули налипшие на лоб темно-рыжие волосы.
– Давненько не виделись, – произнес русал, улыбнувшись Ханту.
* * *
Хант тоже улыбнулся подплывавшему русалу:
– Рад, что новый важный титул не помешал тебе подняться на поверхность.
Русал махнул рукой, показывая, что титул ничего не изменил в его жизни.
– Познакомься, это Тарион Кетос, – сказал Хант, подзывая Брайс. Она подошла к кромке причала. – Старый друг.
– Всяко помоложе тебя, – сказал Тарион, снова улыбнувшись ангелу.
– Рада с вами познакомиться, – вежливо улыбнулась русалу Брайс.
– А уж как я рад, – признался Тарион, и его светло-карие глаза вспыхнули.
