Обсидиановую соль надлежало измельчать в каменных ступах, но Брайс воспользовалась кухонным комбайном. Для редкости, на которую она ухлопала десять тысяч золотых марок, обращение было весьма непочтительным. Принесенный мешок она просто забросила в кухонный шкаф, словно пакет с чипсами.
Хант думал, что покупка соли была задумана ради встречи с Королевой Змей. Он ошибся. Брайс просто выжидала, зная: рано или поздно соль ей понадобится.
Размолотой обсидиановой солью она насыпала два круга. Один, возле окон, был футов пять в диаметре. Второй – значительно крупнее. Внутри его сейчас и стояли Хант с Брайс.
– Я не собираюсь впустую тратить время и болтаться по городу в поисках ответа о породе демона, убившего Данику. Я обращусь непосредственно к источнику и избавлю себя от головной боли.
– Источник может размазать тебя по стенке. Или же тебя арестуют за вызов демона в жилом доме.
Хант мысленно выругался. Он же и должен ее арестовывать.
– Знаешь, Аталар, антидемоническую службу никто не жалует.
– Сам в ней состою.
– Не морочь мне голову, Тень Смерти, – усмехнулась Брайс и вошла внутрь солевого круга.
Ее волосы, увязанные в тугой конский хвост, были засунуты под воротник кожаной куртки. В пламени свечей поблескивало несколько выбившихся красных прядок.
Хант согнул пальцы, словно намеревался вытащить ее шелковистые волосы наружу, намотать себе на руку, слегка дернуть, чтобы запрокинулась ее голова, и снова прильнуть к ее шее губами, языком, зубами.
– Ты же прекрасно знаешь: моя работа – не пускать демонов в наш мир, – сердито бросил Хант.
– Мы его и не пустим в мир, – столь же сердито возразила Брайс. – Это не опаснее телефонного звонка.
– Ты собираешься вызывать демона по его нечестивому номеру?
У многих демонов действительно имелись номера – что-то вроде древней электронной почты.
– Мне не нужен номер. Я и так знаю, как найти этого демона. – Чувствуя, что Хант потребует ответа, Брайс торопливо добавила: – Обсидиановая соль его удержит.
Хант посмотрел на черные соляные круги и вздохнул. Спор с Брайс был почти столь же увлекательным, как прелюдия к любовным ласкам, но ему тоже не хотелось терять время.
Через мгновение температура в гостиной начала стремительно падать. Когда дыхание Ханта и Брайс превратилось в пар, появилось человекоподобное существо мужского пола. От него исходили пульсирующие волны темной силы. У Ханта свело живот.
Брайс посмотрела на застывшего Ханта и улыбнулась:
– Сюрприз.
* * *
Девка совсем рехнулась. Хант подумал, что прибьет ее за этот «сюрприз», если раньше демон не уничтожит их обоих.
– Кто это такой?
Гостиная превратилась в ледник. Никакая одежда не спасала от холода, появившегося вместе с демоном. Холод пробирал до костей, впиваясь ледяными когтями в грудь Ханта. Но Брайс не подавала вида, будто его замечает, только дышала сбивчиво. Она смотрела в малый круг, где появился демон. Обсидиановая соль не выпускала его за пределы круга.
– Здравствуй, Аидас, – тихо сказала она.
Хант всегда воображал Принца Пропасти похожим на демонов низшего уровня, которых он убивал двести лет подряд: чешуйчатые тела, когти, клыки. И безудержная, звериная ярость.
А это был худощавый, белокожий… симпатичный парень.
Светлые волосы Аидаса красиво ниспадали ему на плечи – длинные, но умело подстриженные вокруг его тонкокостного лица. Наверняка это было сделано, чтобы подчеркнуть его глаза – два синих опала под густыми золотистыми ресницами. Эти ресницы поднялись всего один раз. Затем полные, чувственные губы растянулись в улыбке, обнажив ряд удивительно белых зубов.
– Здравствуй, Брайс Куинлан.
Рука Ханта потянулась к пистолету. Принц Пропасти знал ее в лицо, знал ее имя. В его устах оно прозвучало одновременно приветствием и вопросом. Голос у демона был нежным, бархатистым.
Аидас владычествовал над пятым пределом Хела – Пропастью, уступая в могуществе только Принцу Бездны и Принцу Ямы, седьмому и самому сильному из демонических принцев, Пожирателю Звезд, чье имя никогда не произносилось по эту сторону Северного Разлома.
Никто не осмеливался произносить его имя. Ведь Принц Ямы стал первым и единственным существом, убившим астерию. Его убийство седьмой священной звезды Сириус (Волчьей Звезды) во время Первых войн до сих пор оставалось любимой балладой, исполнявшейся у солдатских походных костров. А то, что он сделал с Сириус после убийства, наградило его этим жутким титулом – Пожиратель Звезд.
– Прошлый раз ты явился в облике кота, – только и сказала Брайс.
Хант решился оторвать взгляд от Принца Пропасти и взглянуть на Брайс. Она наклонила голову.
Аидас сунул руки в карманы облегающего сюртука. И сюртук, и брюки, естественно, были черными. Даже чернее, чем Пропасть, в которой он обитал.
– Ты тогда была еще совсем мала.
Ханта зашатало, и он крепче уперся ногами в пол. Она уже встречалась с принцем? Как такое могло быть?
Должно быть, шок ангела был написан у него на лице, поскольку Брайс выразительно посмотрела на него. «Да успокойся ты», – говорил ее взгляд.
– Мне было тринадцать. Не такая уж маленькая.
Усилием воли Хант удержал ворчание. По его меркам, тринадцать лет – сопливый возраст.
– И тогда ты была очень грустной, – сказал Аидас, склонив голову набок.
Хант быстро сообразил: он слышит часть истории Брайс. Демон – ниточка, протянувшаяся из ее прошлого в ее настоящее.
Брайс потерла озябшие руки:
– Давай поговорим о тебе… ваше высочество.
– Всегда рад это сделать.
Обжигающий холод добрался до легких Ханта. На таком холоде они выдержат считаные минуты, а потом… Неизвестно, выберутся ли они без последствий. Невзирая на фэйскую кровь, велика вероятность, что Брайс вообще не оправится. Без Нырка обморожение может окончиться для нее трагически: ампутированными пальцами, а то и руками. Или ногами.
– Похоже, тебе и твоим собратьям по тьме не сидится спокойно, – сказала она.
– Да неужели? – Аидас хмуро посмотрел на свои сверкающие кожаные башмаки, словно пространство под ними позволяло увидеть Яму. – Наверное, ты вызвала не того принца. Я впервые слышу об этом.
– Кто вызывает кристаллоса охотиться в нашем городе? – отчеканила Брайс. – И кто убил Данику Фендир?
– Да, мы слышали об этом. Даника ужасно кричала, когда ее раздирали на куски.
Молчание Брайс достаточно сказало Ханту о ее внутренней ране, которую разбередил Аидас. Судя по улыбке на лице Принца Пропасти, он это тоже знал.
