Голубой Двор находился на достаточной глубине и не пострадал от серных ракет. Они могут собрать силы.
Однако Брайс и Хант оставались среди развалин Старой Площади.
– Отсюда до Ворот Сердца – три десятка кварталов, – сказал Рунн. – Можно пройти по набережной и свернуть на Главный проспект. Во всяком случае, я отправляюсь туда.
Все согласно кивнули.
«Передай Рунну, что я прощаю его».
Эти слова эхом отдавались в крови принца. Нужно спешить на Старую Площадь, даже если вокруг кишат демоны и кто-то может не дойти. Он надеялся, что, когда они там окажутся, сестра по-прежнему будет жива.
* * *
Брайс склонилась над Хантом. Жизнь уходила из покалеченного ангела. В тишине, полной тлеющих развалин и удушливого дыма, Брайс зашептала:
– Я верю, что все это было не напрасно. Я верю, что все это было не напрасно.
Она гладила его окровавленные волосы и дрожащим голосом повторяла:
– Я верю, что все это имело смысл.
Брайс оглянулась на Ворота Сердца. Разгребла обломки вокруг Ханта и, встав, снова прошептала:
– Я верю, что все это было не напрасно. Я верю, что все это было не напрасно. Я верю, что все это имело смысл.
Раны Ханта продолжали кровоточить. Брайс отошла от него и стала пробираться к воротам. От ограды вокруг них осталось лишь несколько выгнутых, перекрученных кусков металла. Но кварцевая арка не пострадала. Сохранилась бронзовая пластина и самоцветы на циферблате.
– Я верю, что все это было не напрасно, – еще раз прошептала Брайс, останавливаясь перед пластиной.
Ее ладонь легла на бронзовый диск циферблата. Пальцы ощутили теплоту металла. Таким же он был в последний день жизни Даники. Послышалось знакомое гудение на высокой ноте: магия ворот требовала плату за пользование – капельку ее собственной магической силы.
В прошлом ворота являлись подобием телефона, позволяя переговариваться. Но работали они не на электромагнитной, а на магической силе, поскольку всех их связывали магические силовые линии, создавая надежную энергетическую матрицу.
Ворота были не только призмой, но и проводником. А Брайс несла на своем теле Рог и сумела закрыть один портал в Хел.
– Привет, – произнесла она в маленькую решеточку в центре дуги самоцветов – старинный аналог микрофона и динамика.
Ответа не было.
– Тот, кто меня слышит, подойдите к воротам. К любым, возле которых находитесь.
И снова тишина.
– Меня зовут Брайс Куинлан. Я нахожусь на Старой Площади, у Ворот Сердца. И… кажется, я знаю, как мы можем остановить весь этот хаос и исправить положение.
Молчание. Ни один из камней не засветился, показывая, что кто-то ее слышит и протянул руку к своему диску.
– Я знаю: сейчас все обстоит скверно, – продолжала Брайс. – Скверно, паршиво, дерьмово и… Вам кажется, что ничего не возможно сделать. Но если кто-то сейчас рядом с другими воротами, просто подойдите к ним… пожалуйста. Прошу вас, подойдите.
Она судорожно втянула воздух.
– От вас не требуется никаких особых действий. Просто приложите руку к диску. Мне всего-навсего нужно, чтобы на линии находился кто-то еще.
Брайс еще сильнее надавила дрожащей рукой на теплый металл:
– Все ворота – это проводники силы. Они связаны общей энергетической сетью. И мне сейчас надо, чтобы кто-то соединился со мной по этой сети. – Она сглотнула. – Мне необходим кто-то в качестве Якоря. Тогда я смогу совершить Нырок.
Слова уносились в мир, оставаясь без ответа.
Охрипший голос Брайс заглушал верещание демонов, снова начавших собираться вокруг.
– Я расскажу о том, что собираюсь сделать. При Нырке возникает первосвет. Он распространится от Ворот Сердца ко всем остальным воротам. Он озарит все на своем пути и обратит демонов в бегство. Первосвет восстановит все и исцелит всех. А я… – Она глубоко вдохнула. – Я – Звезднорожденная фэйка. Я несу на своей спине Рог Луны. Созданного мною первосвета хватит, чтобы закрыть порталы в Хел. Я закрыла портал Ворот Сердца и смогу закрыть остальные. Но для этого мне нужны Якорь и сила моего Нырка.
Ей по-прежнему никто не отвечал. Жизнь замерла, если не считать тварей, затаившихся среди теней.
– Ну пожалуйста, – дрожащим голосом взмолилась Брайс.
Глядя на полдюжины самоцветов, она молила богов, чтобы вспыхнул хотя бы один камень, чтобы во всем городе хоть кто-нибудь откликнулся на ее призыв.
Никто. Потрескивали угли. Где-то совсем близко верещали демоны.
Она была одна. А Хант умирал.
Брайс подождала пять секунд. Десять. Никто ей не ответил. Никто не положил ладонь на диск других ворот.
Подавляя слезы, она вернулась к Ханту. Он дышал все реже и тяжелее. Брайс вновь положила его голову себе на колени, погладила мокрое от крови лицо. У нее дрожали руки, но голос звучал спокойно.
– Все будет хорошо, – говорила она. – Хант, нам обязательно помогут. Медведьмы уже спешат сюда. – Она закрыла глаза, борясь с подступившими слезами. – С нами все будет хорошо, – врала она умирающему ангелу. – Мы вернемся домой. Сиринкс нас уже заждался. Мы вернемся домой. Ты и я. Вместе. И потом у нас с тобой начнется жизнь, какую ты обещал. Но для этого сейчас ты должен держаться. Слышишь, Хант?
В его дыхании появился характерный хрип. Еще один признак скорой смерти. Брайс склонилась над ним, вдыхая его запах, его силу. Потом произнесла три слова, которые значили больше остальных слов. Она прошептала их на ухо, вложив туда все, что в ней оставалось.
Последняя правда, которую он обязательно должен услышать.
Дыхание Ханта стало совсем неглубоким. Каждый новый вдох давался ему тяжелее предыдущего, предвещая скорый конец.
Брайс было не удержать слез. Они падали на щеки Ханта, смывая кровь.
«Зажигай», – вдруг послышался шепот Даники. Не в голове. В сердце.
– Я пыталась, – ответила Брайс. – Даника, я пыталась.
«Зажигай».
– У меня не получилось, – всхлипнула Брайс.
«Зажигай», – все настойчивее требовала Даника, словно… Словно…
Брайс подняла голову. Посмотрела на ворота. На диск и самоцветы.
Она ждала, считая свои вдохи и выдохи. Один. Два. Три.
Самоцветы оставались темными. Четыре. Пять. Шесть.
Ничего не происходило. Брайс сглотнула и повернулась к Ханту. В последний раз. Он покинет этот мир, а следом и она. Может, ее уничтожит очередной залп серных ракет. Или осмелевшие демоны набросятся стаей.
Она снова вдохнула. Семь.
– Зажигай, – разнеслось над Воротами Сердца и всеми другими воротами города.
