Увидев, кто стоит на тротуаре возле двери, Брайс замерла. Вторник и в самом деле пошел наперекосяк.
* * *
Это внешне непримечательное двухэтажное здание из песчаника находилось в одном квартале от берега Истроса. Окон оно не имело. Только надпись на бронзовой табличке справа от тяжелой железной двери подтверждала, что Хант Аталар не ошибся адресом.
Название галереи было выгравировано архаичным жирным шрифтом: «Антикварная галерея „Грифон“». Под надписью расположилось изображение нескольких глазеющих сов, которые словно подзадоривали посетителей войти. Чуть ниже чернела решеточка переговорного устройства и стилизованная бронзовая кнопка.
Исайя (по обыкновению, он был в костюме и при галстуке) так долго пялился на кнопку и решетку, что Хант не выдержал:
– Ты же сам знаешь, что тут нет никаких заклинаний.
Учитывая личность владелицы, это было весьма странно.
Исайя посмотрел на него и поправил галстук.
– Напрасно я не выпил вторую чашку кофе, – пробормотал он и ткнул пальцем в кнопку.
Из недр галереи донесся приглушенный сигнал вызова.
Ответа не последовало.
Хант внимательно оглядел фасад здания, рассчитывая заметить скрытую камеру. Никаких признаков. Ближайшая к зданию камера торчала на хромированной двери бомбоубежища. До нее было полквартала.
Хант еще раз осмотрел фасад. Чтобы Джезиба Рога не напичкала камерами все пространство внутри и снаружи? Быть такого не может.
Хант решил поискать энергетические поля с помощью молний. Их язычки, почти невидимые на утреннем солнце, запрыгали по тонкому слою заклинаний, покрывавших камень стен, раствор и дверь. Умный, хладнокровный слой, тихо посмеивающийся над любой попыткой проникнуть внутрь.
– Похоже, самой Роги в галерее нет, – заключил Хант.
Исайя вновь нажал кнопку, уже требовательнее. У них были приказы и ограниченное время, поэтому Исайя и без второй чашки кофе находился на взводе.
Возможно, причина такого поведения Исайи была иной. Он вернулся в казарму только в пятом часу утра. Хант воздержался от вопросов. Он лишь слышал, как Наоми и Юстиниан сплетничали в общей гостиной, прикидывая, насколько велики шансы, что Исайя переберется из казармы к своему новому дружку.
Хант не стал вмешиваться и говорить, что такого не случится. Исайя и так имел достаточно свободы и подчинялся Микаю лишь из-за щедрой еженедельной зарплаты, которую Микай платил всем триариям. Здесь губернатор нарушал закон, запрещавший платить рабам. Деньги, накапливаемые Исайей, покупали чью-то свободу, равно как Хант, выполняя отвратительные поручения Микая, зарабатывал собственную.
– Может, ее нет на месте, – сказал Исайя, нажав кнопку в третий раз.
– Здесь она, – возразил Хант.
Он чуял ее запах, оставшийся на тротуаре: сирень, мускатный орех и что-то еще, чему он не мог найти название. Что-то похожее на блеск первых звезд, когда только-только стемнело.
Еще через мгновение из решеточки донесся мелодичный женский голос (явно не голос Джезибы):
– Я не заказывала пиццу.
Вопреки своему настроению и неумолимому тиканью внутренних часов Хант усмехнулся.
Исайя пошелестел белыми крыльями, очаровательно улыбнулся и произнес:
– Мы из Тридцать третьего легиона. Нам необходимо видеть Брайс Куинлан.
– Я занята с клиентами, – уже жестче ответил мелодичный голос. – Приходите позже.
Хант не сомневался, что истинный смысл «приходите позже» означал: «Проваливайте отсюда».
Очаровательная улыбка Исайи сделалась напряженной.
– Госпожа Куинлан, мы по очень важному делу.
Из решетки донеслось низкое гудение. Затем:
– Прошу прощения, но вам придется записаться в очередь. Как насчет встречи… через три недели? Двадцать восьмое апреля у меня свободно. Я запишу вас на полдень.
Что-что, а у этой девки есть яйца. Ханту такое даже понравилось.
Исайя инстинктивно встал пошире. Это была типичная боевая стойка легионера, вбитая им в подсознание с первых дней службы.
– Не трудитесь записывать. Говорить вам с нами придется не в конце апреля, а сейчас.
Ответа не было. Похоже, она вообще отошла от переговорного устройства.
Хант зарычал. Проходивший мимо фавн испуганно припустил по тротуару, цокая изящными копытами.
– Избалованная богемная девица. Чего еще ты от нее ожидал?
– Хант, она вовсе не дурочка, – возразил Исайя.
– Все, что я видел и слышал, предполагает обратное.
Хант помнил досье Брайс, которое читал пару лет назад. Добавив к этому прочитанное сегодня утром плюс снимки, он получил ясное представление о грядущей встрече. Девчонка явно не понимала, что всеми ужимками делает себе только хуже. Вся ее бравада улетучится в первые же секунды, когда они начнут разговор.
– Давай-ка убедимся, действительно ли она занята с клиентами, – сказал Хант, кивнув в сторону двери.
Он пересек улицу и встал возле припаркованной синей машины. Какой-то пьяный уличный художник воспользовался ее капотом как холстом и с помощью аэрозольных баллончиков изобразил (причем очень подробно) здоровенный мужской член с крылышками. Это была издевка над крылатым мечом – эмблемой 33-го легиона. А может, пьяница, сам того не ведая, нарисовал истинный смысл возвышенной эмблемы.
Исайя тоже заметил рисунок и усмехнулся, встав рядом с Хантом.
Прошла минута. Хант стоял как вкопанный, не сводя глаз с железной двери. Сегодня у него имелись дела посерьезнее, чем игры со взбалмошной девицей, но приказ есть приказ. Через пять минут к галерее подкатил сверкающий черный седан. В этот момент железная дверь открылась.
Машина стоила больше, чем многие человеческие семьи зарабатывали за всю жизнь. Водитель-фэец вылез из машины и почти мгновенно оказался по другую сторону, чтобы открыть пассажирскую дверцу. Из галереи вышла фэйская пара. Каждый жест красивой фэйки был исполнен небрежной уверенности, говорившей о привычке к богатой, привилегированной жизни, которую она вела с рождения.
Тонкую шею женщины украшало бриллиантовое ожерелье, где каждый бриллиант был величиной с ноготь Ханта. Ожерелье стоило не меньше машины, если не больше. Лицо мужчины, наоборот, было напряженным. Он забрался в машину и захлопнул дверцу раньше, чем это сделал бы вышколенный водитель. А богатая фэйка уже стремительно шагала по улице с телефоном в руке, требуя от того (или той), с кем говорила: «Ради спокойствия Урды, больше никаких свиданий вслепую».
Внимание Ханта вернулось к железной двери, возле которой стояла фигуристая красноволосая девица.
Дождавшись, пока седан скроется за углом, Брайс только теперь позволила себе заметить пару ангелов. Она нагнула голову. Шелковистая масса волос перевесилась через плечо ее белого облегающего платья. Брайс лучезарно улыбнулась, помахала рукой. Маленький золотой амулет на ее шее поймал солнечный луч и вспыхнул.
