Невыносимо. Но сама мысль открыть дверь воспоминаниям…
Брайс знала: потом она пожалеет об этом. Знала, что совершает чудовищную глупость. Но раньше чем ее начнут одолевать сомнения, она достала телефон и набрала номер.
– Что случилось?
Голос у Ханта был резким, штормовым.
– А почему что-то должно случиться?
– Потому что прежде ты мне никогда не звонила.
Ее затея была глупостью. Непростительной глупостью. Брайс откашлялась, пытаясь выдумать причину вроде заказа еды, когда Хант спросил:
– Ты что-нибудь нашла?
Она может это сделать не для себя. Для Даники и Стаи Дьяволов. И сделает. А гордость пусть подвинется.
– Мне нужна… твоя помощь кое в чем.
– В чем?
В дверь настойчиво постучали. Брайс не потребовалось выводить на экран наружную камеру. Открыв дверь, она увидела лицо Ханта в обрамлении крыльев. От него пахло кедром, влажным от дождя.
– Может, сразу скажешь, зачем позвала, и избавишь меня от хождения вокруг да около?
– Сначала войди.
Брайс оставила Ханта в проеме двери, а сама вернулась за стол, выдвинула нижний ящик и достала стеклянную бутылку, после чего глотнула прямо из горлышка.
– Не рановато ли для выпивки? – спросил Хант, закрывая дверь.
Брайс молча сделала еще глоток и плюхнулась на стул.
– Я все-таки хочу знать, чем вызвано твое… приглашение.
Из-за железной двери библиотеки донеслось вежливое, но настойчивое «тук-тук-тук». Хант плотно сложил крылья и повернул голову на звук.
«Тук-тук-тук» повторилось.
– Биби, – послышался грустный голос Лехабы, – у тебя все в порядке?
Брайс закатила глаза. Да поможет ей Ктона.
– Кто там? – с нарочитой непринужденностью спросил Хант.
Последовал третий «тук-тук-тук».
– Биби! Биби, умоляю, скажи, что у тебя все в порядке.
– Со мной все в порядке! – крикнула Брайс. – Спускайся вниз и занимайся делом.
– Я хочу увидеть это своими глазами, – сказала Лехаба, словно дотошная беспокойная тетушка. – Пока не увижу, не смогу работать.
Хант удивленно сдвинул брови, хотя его губы сложились в подобие улыбки.
– Первое. Способность преувеличивать она довела до состояния искусства, – сказала Брайс.
– Биби, не будь столь жестокой…
– Второе. Вниз допускается ограниченный круг лиц, поэтому, если ты сообщишь Микаю, нам конец.
– Обещаю, что нет, – настороженно сказал Хант. – Хотя Микай, если надавит, сумеет меня разговорить.
– Тогда не давай ему повода для любопытства.
Брайс поставила бутылку на стол, обнаружив, что ее ноги стали на удивление твердыми. Хант возвышался над нею. Жуткое сплетение татуированных веток терновника у него на лбу, казалось, вбирало в себя весь свет.
– Полагаю, большинство из хранящегося внизу – контрабанда, – сказал Хант.
– Ты и раньше знал, что большинство экспонатов галереи – контрабанда. Некоторые книги и свитки – это последние сохранившиеся копии. Хранящееся там собрано ценой страданий и жизней очень и очень многих, – скривив губы, добавила Брайс.
Она не стала вдаваться в подробности. У большинства книг она не могла прочитать даже названия, поскольку они были написаны на давно исчезнувших языках или особым шифром. Здесь требовались знания хорошо подготовленных историков и лингвистов. Однако в последний год Брайс поняла, какой ценностью обладают эти книги. Недаром астерии и сенат распорядились уничтожить их, и уничтожили почти все экземпляры, кроме здешних. В библиотеке имелись и обычные книги, которые Джезиба приобретала в основном для себя, а может, и для Короля Подземья. Но те, что охраняла Лехаба… за них могли убить не раздумывая. И убивали.
– Я не скажу ни слова, – пообещал Хант.
Брайс смерила его взглядом, затем повернулась к железной двери.
– Считай это подарком на день рождения, Леле, – тихо произнесла она сквозь металл.
Дверь тут же открылась. Вниз вела лестница, устланная ковром цвета хвои. Хант едва не столкнулся с Брайс, когда у них над головой появилась Лехаба.
– Привет, – проворковала она, рдея от радости.
Ангел пригляделся к огненной спрайте. Лехаба находилась в футе от его лица: миниатюрная, не больше ладони Брайс, со всклокоченными пылающими волосами.
– Какая ж ты красавица! – тихим, нежным голосом произнес Хант, отчего вся женская сущность Брайс встала на дыбы.
Лехаба вспыхнула еще ярче, склонила голову, сжав ее своими пухлыми ручками.
– Нечего разыгрывать из себя скромницу, – проворчала Брайс, сбрасывая ощущения, вызванные словами Ханта.
Лехаба с укоризной посмотрела на нее, однако Хант поднял палец, предлагая огненному спрайту насест.
– А кто здесь скромница? – усмехнулся он.
Лехаба сделалась рубинового цвета, повисла над покрытыми шрамами пальцами Ханта, затем уселась и, хлопая ресницами, сказала:
– Биби, он такой милый.
Брайс молча спускалась, не забыв включить солнечную люстру.
– Не понимаю, почему ты так много ворчала по его поводу.
Брайс хмуро оглянулась на нее. Но Лехаба смотрела не на Брайс, глупо-восторженный взор огненной спрайты был направлен на Ханта. Тот смущенно улыбнулся Брайс.
Она быстро отвернулась. Может, Лехаба и права. Аталар действительно умел смотреть.
* * *
Брайс ощущала каждый шаг вниз, каждый шелест крыльев Ханта, шедшего сзади, каждую струйку выдыхаемого им воздуха, не говоря уже о его силе и воле.
Помимо Джезибы, Сиринкса, Лехабы и, разумеется, Брайс, прежде в подземной библиотеке бывала только Даника.
Сиринкс, пробудившийся ото сна, увидел, что у них гость, и радостно застучал львиным хвостиком по дивану.
– Сири предлагает тебе почесать ему спину, – сообщила Лехаба.
– Хант занят, – отрезала Брайс, направляясь к столу с оставленными книгами.
– Никак Сири умеет говорить? – удивился Хант.
– Лехаба считает, что умеет, – ответила Брайс, оглядывая стол в поисках списка.
Потом вспомнила: из-за звонка Джезибы она переложила список на столик Лехабы. Брайс потянулась за листком. Каблуки ее туфель чуть ли не до середины утонули в ковре.
– Здесь тысячи книг, – сказал Хант, обводя глазами нескончаемые полки.
– Да, – подтвердила Лехаба. – Правда, половина их – это частная коллеция Джезибы. Некоторые книги дошли до нас от…
Брайс предостерегающе кашлянула.
