Он открыл стеклянную дверь. Брайс робко вышла на площадку. Их обдало сухим ветром. Далеко внизу прилегающая улица была запружена зеваками и машинами городских телеканалов. Над головой пролетали ангелы. Кто-то летел по прямой, иные кружили над пятью башнями Комитиума, чтобы с небес взглянуть на Сандриелу.
Хант наклонился, одной рукой подхватил Брайс под коленями, другой крепко обвил спину и поднял. Все его чувства наполнились ее запахом, вымыв последние остатки воспоминаний о зловонной арене.
– Спасибо, что вытащила меня оттуда, – сказал он, глядя ей в глаза.
Брайс пожала плечами и вздрогнула, когда Хант подошел к самому краю площадки.
– Это была чистая импровизация, – продолжал он. – Во многом нелепая, но я перед тобой в долгу.
Брайс крепко (может, излишне крепко) обхватила его шею.
– Вчера ты мне помог. Сегодня я тебе. Мы в расчете.
Хант не дал ей возможности передумать и отказаться от полета. Взмахнув крыльями, он спрыгнул с площадки. Брайс до боли вцепилась в его шею, но ангел крепко ее держал. Сумка, повешенная на ремне через плечо, ударяла его по бедру.
Он поднимался все выше и выше, набирая скорость. Шпили небоскребов Центрального делового района уходили вниз.
– Посмотреть не хочешь? – перекрикивая ветер, спросил Хант.
– Ни в коем случае, – ответила ему в ухо Брайс.
Он усмехнулся и немного снизился. Воздушный поток нес его и Брайс над зданиями ЦДР. Справа сверкал изгиб реки Истрос, за которой мрачной громадой начинался Костяной Квартал. Слева тянулась городская стена. За Ангельскими воротами простиралась голая земля, где не было ни домов, ни дорог. Только взлетные полосы аэропорта. А справа, за Торговыми воротами Мясного Рынка, вдаль уходила Западная дорога, скрываясь между невысокими холмами со свечками кипарисов.
Красивый город, окруженный такой же красивой местностью.
На Пангере города мало отличались от загонов, где ваниры держали людей на положении скота, высасывая все силы из них и их детей. Неудивительно, что люди восставали, забрасывали ненавистные им земли самодельными бомбами и полосовали военной техникой, какую удавалось отбить.
Ханту вспомнились голодные дети у вилл пангеранской знати. Усилием воли он погасил гнев и вновь стал смотреть на город. Разделительной линией между Центральным деловым районом и Старой Площадью пролегал Караульный проспект. Белые каменные стены Храма Луны отражали солнечный свет, который тут же поглощался Храмом Оракула с его черным куполом. Зеркальное отражение Храма Луны. Место, куда Хант отправится завтра утром.
Хант смотрел за пределы Старой Площади – туда, где в дымке поблескивали зеленые пространства Пяти Роз. К небу тянулись пальмы и кипарисы, украшенные магическим сиянием, которое не тускнело даже днем. В Лунном Лесу преобладали дубы, а магических финтифлюшек было меньше. На Луга Асфоделя Хант даже не взглянул. Смотреть там было практически не на что. Но в сравнении с человеческими поселениями на Пангере Луга казались средоточием роскоши.
Несколько минут они летели молча, под песню ветра. Потом Хант спросил:
– Почему тебе захотелось жить на Старой Площади?
Брайс по-прежнему не открывала глаз. На подлете к ее кварталу Хант начал плавное снижение. Дом, где жила Брайс, стоял через квартал от реки и в нескольких кварталах от Ворот Сердца. Отделанный кварцем, он чем-то напоминал ледяное копье, устремленное в серое небо.
– Здесь самый центр города, – ответила Брайс. – Где еще мне жить?
– Пять Роз почище и позеленее.
– И полон фэйских павлинов, презрительно глазеющих на полукровок.
Она буквально выплюнула последнее слово.
– А чем плох Лунный Лес?
– Угодья Сабины?
Брайс хрипловато засмеялась и только теперь открыла глаза, но смотрела она не вниз, а на Ханта. При упоминании о Сабине она поморщилась, и вместе с нею поморщились веснушки.
– По правде говоря, Старая Площадь – единственное безопасное место для таких, как я. Отсюда близко до работы. К тому же здесь полным-полно ресторанов, концертных залов и музеев. У меня и мысли нет перебраться в другое место.
– Но тебя во время утренних пробежек все равно носит по городу. Почему каждый раз выбираешь другой маршрут?
– Для свежих впечатлений и… просто так.
Дом Брайс становился все ближе. На крыше было пусто. Вокруг ямы для костра стояло несколько шезлонгов. Рядом темнел замысловатый мангал. Хант сделал круг и плавно приземлился, осторожно поставив Брайс на ноги. Утвердившись в стоячем положении, она сняла руки с шеи ангела.
Хант подхватил мешок и прошел к выходу с крыши. Открыл дверь и встал, дожидаясь Брайс. Вниз уходила лестница, залитая мягким первосветом.
– Твой ответ Микаю – это правда?
Брайс двинулась вниз. Ее конский хвост подрагивал в такт шагам.
– Конечно правда. А за каким Хелом мне с ним обедать?
– Он губернатор Вальбары.
– Ну и что? Если я спасла ему жизнь, это не значит, что теперь я обязана становиться его постельной игрушкой. По-моему, трахаться с ним – все равно что со статуей.
– Вообще-то, женщины, побывавшие в его постели, совсем другого мнения, – усмехнулся Хант.
– Я же внятно сказала: мне не интересно, – поморщилась Брайс, открывая дверь квартиры.
– А ты уверена, что твой отказ не вызван другой причиной? Тем, что ты избегаешь…
– Точка зрения – вот главная проблема. Ты и остальной мир почему-то считаете, что весь смысл моей жизни – найти кого-то вроде него. По-вашему, я просто обязана замирать от счастья. Разве я не хочу видеть с собой рослого, сильного мужчину, способно меня защитить? Если у меня привлекательная внешность и я одинока, то, едва какой-нибудь могущественный ванир проявит интерес, я просто обязана выпрыгнуть из трусиков? Ведь пока Микай не осчастливил меня своим вниманием, у меня и жизни-то не было. Я не знала хорошего секса, не развлекалась. Просто существовала.
Хант понял: ее не переспоришь.
– У тебя на плече осталась отметина.
– Как держал, то и получил, – усмехнулась она.
Хант скрестил руки. Брайс последовала его примеру. Казалось, что ее дурацкий конский хвост тоже скрестил руки.
Хант поднял сумку и тут же поставил снова. Внутри лязгнуло оружие.
– Ну так ты пойдешь со мной завтра к Оракулу или как?
– Нет, Аталар, – промурлыкала она.
Эти слова его покоробили. Улыбка Брайс излучала лукавство и злорадство. Хант приготовился к тому, что сейчас из этих очаровательных губок вылетит еще какая-нибудь гадость, хотя почему-то был не прочь ее услышать.
– С Оракулом ты будешь говорить наедине.
32
Оставив вещи в квартире, Хант проводил Брайс на работу. Она собиралась еще раз просмотреть данные Деклана и сопоставить их со своим списком, включая и сцены убийства.
