Ручка двери ее комнаты повернулась, однако Хант был уже возле своей. Оглядываться он не решался.
– Ты вернулся, – сказала Брайс.
Он сразу почувствовал напряжение в ее голосе. И целую вереницу вопросов.
– Я записала для тебя сегодняшний матч. Если, конечно, ты еще хочешь его смотреть.
Ему невыносимо сдавило грудь, но и сейчас Хант не обернулся.
– Спокойной ночи, – пробормотал он, проскользнул в комнату и закрыл дверь.
33
В помещении, где Оракул принимала вопрошающих, сильно пахло серой и горелым мясом. Серу приносили природные газы, исходящие из отверстия в центре пола. Запах мяса распространяла груда бычьих костей, дотлевающих на алтаре у дальней стены. То было приношение Огенас, Хранительнице Мистерий.
После вчерашней расправы над жертвой, указанной Микаем, Ханта меньше всего тянуло оказаться в храме. Да он и не заслуживал такой чести.
Он вошел к Оракулу. Высокие двери тут же закрылись за его спиной. Он приблизился к отверстию в полу, за которым тянулась стена едкого, кусающего глаза дыма. Хант даже вызвал ветер, отгоняющий сизые струи.
За дымовой завесой он разглядел фигуру.
– Я все думала, когда же Тень Смерти омрачит мои покои, – произнес мелодичный голос.
Молодой, полный света и любопытства и в то же время – с оттенком какой-то древней жестокости.
Хант остановился на краю отверстия, подавив сильное желание заглянуть в бездонную черноту.
– Я не отниму у тебя много времени, – сказал Хант.
Его голос звучал совсем глухо, поглощаемый комнатой, ямой и дымом.
– Я потрачу на тебя столько времени, сколько дарует мне Огенас.
Дым разошелся. От увиденного Хант невольно затаил дыхание.
Сфинксы были редкостью. На всем Мидгарде их насчитывалось несколько десятков, и все до одного служили богам. Никто не знал их настоящего возраста. Но сфинкс, появившийся перед Хантом… Он был настолько красив, что Хант остановился как вкопанный. Золотистое, как у львицы, тело двигалось с умопомрачительным изяществом, то появляясь, то исчезая за стеной дыма. Золотистые крылья были плотно прижаты к телу и сверкали так, словно их сотворили из расплавленного металла. Тело крылатой львицы оканчивалось… лицом золотоволосой женщины, черты которого своей безупречностью напомнили ему Шахару.
Никто не знал ее имени. Просто Оракул. Возможно, она жила на свете так долго, что давно забыла свое настоящее имя.
Оракул посмотрела на него большими карими глазами. Длинные ресницы опустились, мягко коснувшись щек. Кожа у нее была светло-коричневой.
– Задавай свой вопрос, и я передам тебе ответ, который нашепчет мне дым.
Слова эхом отдались в костях Ханта, маня подойти ближе. Притяжение было совсем не таким, какое он испытывал, видя красивых женщин. Оно больше напоминало старания паука, заманивающего муху в свою паутину.
Видно, не напрасно Куинлан и ее родственничек не пожелали сюда идти. Брайс не захотела ждать его даже в парке, окружающем храм, и выбрала скамейку за пределами парка. Там они с Рунном и остались.
– Мои вопросы… конфиденциального свойства. Ты согласна на них отвечать?
– Когда говорят боги, я становлюсь проводником для их речей.
Оракул легла перед отверстием, сложив передние лапы. Ее когти блеснули в тусклом свете чадящих светильников.
– Да, я согласна отвечать на конфиденциальные вопросы.
Все это напоминало заурядный мистический роман, однако Хант мысленно напомнил себе, ради чего сюда пришел. Он выдохнул, взглянул прямо в большие карие глаза и задал главный вопрос:
– Зачем кому-то понадобился Рог Луны?
Он не стал спрашивать, кто украл Рог. Из донесений он знал, что такой вопрос ей задавали два года назад и она отказалась отвечать.
Оракул моргнула. Ее крылья зашелестели, словно удивленные вопросом. Но изумление длилось считаные секунды. Оракул наклонилась к отверстию и стала вдыхать поднимающиеся дымы. Потекли минуты. От тяжелых запахов (особенно от серы) у Ханта застучало в голове.
Сфинкс находилась от него в каких-то десяти футах, однако дым полностью скрывал ее львиное тело. Хант заставлял себя оставаться спокойным.
– Это было сделано, чтобы открыть проход между мирами, – послышался голос Оракула, уже не мелодичный, а резкий и хрипловатый.
Хант похолодел.
– Похитители желают с помощью Рога вновь открыть Северный Разлом. Рог предназначался не только для закрытия дверей, но и для их открытия. Все зависит от желания того, в чьих руках он находится.
– Но Рог сломан.
– Его можно восстановить.
– Как? – спросил Хант, чувствуя, что у него остановилось сердце.
Последовала новая пауза, длиннее первой.
– Сведения скрыты. Мне не увидеть. И никому.
– Фэйские легенды утверждают, что Рог нельзя вернуть в прежнее состояние.
– Это легенды, а я сказала правду. Рог можно восстановить.
– Кто хочет восстановить Рог? – спросил Хант, сознавая всю нелепость своего вопроса.
– И эти сведения тоже скрыты.
– Полезно, нечего сказать.
– Будь благодарен, Повелитель Молний, что узнал хоть это.
Голос Оракула вновь изменился. И этот странный титул… У Ханта пересохло во рту.
– А хочешь, Орион Аталар, узнать то, что я вижу в твоем будущем?
От имени, данного ему при рождении, Хант отпрянул, как от удара в живот.
– Вот уже более двухсот лет никто не произносил этого имени, – прошептал он.
– Этим именем нарекла тебя мать.
– Да, – выдавил Хант.
Перед глазами всплыло лицо матери. Внутри у него все сжалось. Он вспомнил, какой любовью всегда светились ее глаза. Хант не заслуживал материнской любви. Ведь его даже не оказалось рядом, чтобы ее защитить.
– Рассказать тебе, Орион, что́ я вижу? – шепотом спросила Оракул.
– Сомневаюсь, что мне хочется это услышать.
Дым разошелся, позволив Ханту увидеть чувственные губы Оракула и ее улыбку, лишь отчасти принадлежащую этому миру.
– Ко мне приезжают со всего Мидгарда, умоляя раскрыть мои видения. А ты, значит, не хочешь?
Волосы у него на затылке встали дыбом.
– Спасибо за предложение, но… нет.
Благодарность показалась ему мудрым шагом. Богам это должно понравиться.
Оракул сверкнула зубами. Клыки у нее были длинными, способными прокусить тело до кости.
– Брайс Куинлан рассказывала тебе, что случилось с нею здесь, когда она приходила ко мне двенадцать лет назад?
