– Как… как им удалось… – произнес кто-то в рубке.
И кто-то другой ответил:
– Говнюки заполучили наши коды и переписали сетевую защиту.
«Частокол» получил коды компании и пробовал их один за другим, пока не нашел тот, который сработал. В точности как я, когда перебирал список паролей доступа к дронам на Майлу и в порту Тран-Роллин-Хайфы. Установив соединение, они запустили в сеть корабля пачку кодов. Не стандартный вирус – ничего подобного я раньше не видел. И он уже внедрился в системы корабля, пытался сломать двигатель, выключить систему жизнеобеспечения и застопорить работу бота-пилота. Система безопасности оборонялась, но вредоносный код ломал выстроенные стены одну за одной. Прямо-таки пожирал систему безопасности.
Система безопасности потеряла очередную линию обороны, и начал открываться главный шлюз. Я внедрился в командный канал корабля и поднял температуру в люках шлюза, так что все, кроме ручного блока управления, расплавилось. Потом я попытался отрезать любой доступ к инженерным системам, кроме ручного, но опоздал – двигатель уже начал сбоить и отключаться. Сенсоры показывали, что корабль «Частокола» приближается.
Капитан в рубке дважды приказал открыть огонь из главных орудий, но бот-пилот больше не имел к ним доступа. В главном коридоре резко исчезла гравитация, мешая людям перехватить ручное управление системами. Капитан пытался собрать вооруженный отряд, чтобы отражать абордажную атаку, но половина экипажа состояла из дополненных людей, которых вывели из строя, а другая половина оказалась за запертыми люками и не могла занять позиции для обороны.
Я в отчаянии взмахнул руками. Я пытался наладить систему безопасности, но она буквально растворялась на глазах.
Бот-пилот не мог говорить словами, как ГИК, но я чувствовал его ужас.
«Система, система, – отправил он в виде кода. – Требуется помощь. Я в опасности».
Он просил меня о помощи, прибегнув к кодам компании, как я всегда просил помочь своим клиентам.
Ну нет уж. Я не позволю «СерКриз» победить.
Я проник в самое нутро корабля, к начинке бота-пилота. Я видел, как это делал ГИК.
Да, производительность ГИКа куда выше моей. Этой проблемой я займусь, когда придет время, то есть уже скоро.
И вдруг я оказался в другом теле, ощутил жесткую хватку вакуума на металлической оболочке и увидел приближающийся корабль собственными глазами, а не через сенсоры. От корабля отделился абордажный шаттл и быстро приближался к главному шлюзу истребителя. Но я отвлекся. Сейчас не время для созерцания. Бот-пилот хотел знать, что делать. Хороший вопрос!
Находясь в одной программе, мы с ботом-пилотом могли общаться почти мгновенно. Я велел системе безопасности проанализировать угрозу, чтобы изучить отчет вместе с ботом-пилотом. Это был не просто вирус, а мыслящий бот, который перемещался по сети, как я или ГИК, но не имел физического воплощения, вот почему он был таким быстрым. Нечто вроде бестелесного боевого бота.
Бот-пилот предположил, что Враг может быть конструктом из человеческой нервной ткани, а не ботом, и указал на результаты анализа, которые подтверждают эту теорию.
Я сказал, что Враг и хуже, и лучше. Бестелесный конструкт более зловредный, но его легче обвести вокруг пальца.
Я обрисовал свою идею боту-пилоту. Если мы загоним Врага в замкнутое пространство и уничтожим его, то сумеем вернуть контроль над поврежденными системами. Но чтобы заманить его, понадобится приманка. Нужно выяснить, какова цель Врага.
Бот-пилот считал, что Враг хочет уничтожить корабль и экипаж.
А я ответил, что для этого должна быть причина. «СерКриз» ничего не выиграет, убив нас, но при этом сильно рискует, восстановив против себя страховую компанию, когда уничтожит такой дорогостоящий корабль.
Я снова активировал свое тело, замершее на скамейке в пассажирском салоне. Ратти вышел в коридор и делал искусственное дыхание дополненному человеку из экипажа, который упал после взлома его интерфейсов. Гуратин тоже был там, копался в панели управления и держал люк открытым, чтобы экипаж мог беспрепятственно пройти к двигателю. Пин-Ли и Мензах сидели на полу рядом с членами команды. Все четверо вытащили портативные интерфейсы и лихорадочно вводили коды, защищая доступ к системе безопасности. Они действовали недостаточно быстро, но остатки системы безопасности, вероятно, все равно оценили попытку по достоинству.
– Доктор Мензах, как, по-вашему, почему «СерКриз» это делает? – спросил я. – Чего они хотят?
Все вздрогнули.
– Чем он занят? – рявкнул член экипажа. – Его нужно увести и…
– Заткнись, – огрызнулась на него доктор Мензах, а мне ответила: – Мы считаем, это из-за Майлу. Они думают, что у тебя с собой данные с Майлу.
– Наверняка именно так, – подтвердила Пин-Ли, не отрывая взгляда от экрана. – Нас могли бы убить, как только мы пришвартовались на Тран-Роллин-Хайфе, но им нужны были деньги. Но когда они поняли, что там ты, то перешли к насилию.
Знаю, скорее всего, так и есть. И наверняка весь сыр-бор из-за чипа памяти, который я забрал у Уилкен и Герт. «СерКриз» знает о существовании чипа и справедливо считает, что он у меня. Но они опоздали, потому что теперь чип в системе «Сохранения», хотя вряд ли они поверят. Но этим можно воспользоваться.
– Кто-нибудь должен вручную отстыковать шаттл, на котором мы прибыли.
Мензах оторвала взгляд от своего интерфейса и встала.
– Мы этим займемся. Пин-Ли…
– Иду!
– Спасибо за помощь, – ответил я записью из буфера, а сам снова отсоединился и вернулся к боту-пилоту.
И опять в ускоренном режиме объяснил боту-пилоту, что собираюсь сделать. Бот-пилот боролся за контроль над вооружением, чтобы выполнить приказ капитана открыть огонь. Он показал мне фрагмент разведданных о шаттле с группой захвата: судя по грузовому манифесту, на борту был боевой автостраж и дополненные люди.
Да уж, нельзя допустить, чтобы шаттл состыковался с нашим кораблем.
Я не сделал копию чипа памяти, но у меня по-прежнему хранятся данные, которые я записал по пути к Майлу, болтовня Уилкен и Герт о всякой ерунде. Я проанализировал и сжал информацию, но по параметрам она напоминала ту, что ищет Враг.
Я не стал рисковать, пользуясь камерами или сетью, а вышел из пассажирского отсека в коридор, ведущий к шаттлу. Этот люк я тоже запечатал, но Мензах и Пин-Ли открыли панель аварийной отстыковки.
– По моему сигналу, – сказал я.
Я объяснил боту-пилоту, что у нас все получится. Он согласился, и мы продолжили работу.
А потом бот-пилот выключил систему безопасности.
Я знал, что он это сделает, но меня все равно охватил ужас от осознания собственной уязвимости. Я чувствовал, как Враг наступает на бота-пилота и на меня. Я сказал боту-пилоту, что мы должны сберечь важные данные, спрятав их в шаттле, чтобы компания могла позже ими воспользоваться. Бот-пилот вырвал у шаттла кусок памяти, и я загрузил на это место свои данные.
