Сто пятьдесят лет назад?!
Я изумленно перевела взгляд с капитана на Винса, а потом обратно, не веря собственным ушам. Да нет, этот капитан, конечно, стар, но не настолько! Наверное, это какая-то ошибка, или он однофамилец…
— Если когда-нибудь у нас найдется время, я расскажу вам свою историю, лорд Глерн, — ответил капитан, напрочь отметая мои предположения. — Поверьте, она весьма увлекательна. Пока же могу сообщить лишь то, что официальная лиранийская история о войне с Дикими магами имеет множество, скажем так, неточностей и белых пятен. Особенно касаемо участия в ней Черных Клинков, которые, как вам известно, и перевернули ход этой войны, уничтожив Диких почти полностью. Ведь вам преподают именно так?
Винсент кивнул.
— Когда войска оказались на волосок от табели, а маги откровенно проигрывали Диким в противостоянии, были созданы отряды Черных Клинков, подчинявшихся напрямую королю.
— Воины-маги, жестоко убивавшие Диких из засад, устраивавшие диверсии и неуловимые, словно тени, — продолжил за него капитан Хингар. — Все так, Винсент, все именно так. Однако вам не говорили одну важную вещь: кроме того, что система подготовки Черных Клинков кардинально отличалась от общевойсковой, многие из нас использовали совсем не привычную вам магию кристаллов.
— Темную магию? Вы владеете темной магией? — не выдержала я.
— Темной ее называет только Магистериум, леди Глория, — поправил капитан. — Я же предпочту другое слово — естественная. Та, что есть в крови избранных. Та, что есть и у вас, кстати.
С этими словами он вернулся к столу и сел, жестом указав нам на кресла. На этот раз мы не стали игнорировать его предложение. Смысл разговаривать стоя?
— Значит, правильно я понимаю, что вместо того, чтобы уничтожить Диких, вы к ним присоединились? — хмуро уточнил Винс.
— Скажем так, мы, наши маги, их реорганизовали. — Капитан Хингар слегка улыбнулся. — Да, не все из Диких были в достаточной степени адекватны, и многих действительно пришлось уничтожить. Но главное — их идеи и стремления показались нам близки.
— Идеи и стремления? — не поняла я. — Какие? Ввергнуть мир в хаос и анархию?
— Ну, зачем же так грубо, — улыбка на губах капитана на миг стала шире. — Нас просто не устраивает королевская власть. В любом ее проявлении. И мы знаем, как можно жить без этой власти. Ваша беда только в том, что вы этого еще не знаете.
— Зато мы знаем, что такое присяга, честь и клятва верности. — Винс еще больше помрачнел. — Которую вы нарушили.
— Присяга, клятвы… — Капитан Хингар поморщился. — Все эти определения придумали те, кому выгодно существующее положение дел. А остальные… Вы никогда не задумывались над одной простой мыслью: чем человек несчастней, тем меньше ему хочется перемен. Просто потому, что он боится, что будет еще хуже. Мы привыкли к тому, что люди привычно и нудно тянут ту или другую политическую, социальную или семейную лямку. И, поверьте мне, только потому, что у них просто нет времени ответить на простые вопросы: так ли устроилась их жизнь, как нужно? Соответствует ли их занятие собственным склонностям и талантам? Даже деятельные люди, как, например, вы, лорд Винсент, часто оказываются в таком положении. Каждый день приносит с собою новую работу, и ее скапливается столько, что человек поздно ложится, не выполнив всего, что собирался сделать за день, а утром поспешно хватается за дело, не законченное вчера. Жизнь проходит, и нет времени подумать, как она проходит.
Винсент тихонько кашлянул, прерывая гладкую речь капитана Хингара. Тот замолчал, посмотрев на Винса, как на небрежного курсанта. Однако на того, похоже, уже не действовала легендарность сидевшей за столом личности.
— При всем уважении, господин капитан, все ваши рассуждения хороши исключительно в разрезе общих умствований, которые к реальности, как мне кажется, отношения не имеют, — произнес Винс. — Какая разница для крестьянина из глухой деревни, что в королевском музее Лирании висит полотно великого Праскини, чей художественный стиль не может повторить ни один художник?
Я чувствовала, что близка к пределу, и скоро уже не буду ничему удивляться. Винс, рассуждающий об искусстве? Может, надо попробовать старый как мир способ, — ущипнуть сначала себя, а потом его? Себя для того, чтобы проснуться, а его, чтобы убедиться, что это не морок.
— …и что будет дороже и радостней для крестьянина — большой надой от любимой коровы или возможность собственными глазами лицезреть великий шедевр? Интуиция подсказывает мне, что он выберет первое.
— Признаться, я удивлен, лорд Винсент, вашими познаниями в искусстве, — вновь улыбнулся капитан.
— Да как вы могли подумать?! — оскорбленно вскинулся Винс. — Так, по телекристаллу видел, да и все. Подумаешь, нарисовал кто-то пламя свечи в черном круге. Ну а то, что там аж под три сотни оттенков огня, так этот факт лично для меня никакой пользы не представляет.
— А не представляет этот факт для вас пользы исключительно потому, что вместо того, чтобы развивать в себе чувство прекрасного, вы вынуждены заниматься… Чем вы там занимаетесь? Частными расследованиями, кажется? — в голосе капитана проскользнула насмешка. — Хотя я вполне допускаю, что именно это дело соответствует вашим желаниям как нельзя лучше.
— Благодарю…
— Но тут мы сталкиваемся с тем, что вы все-таки представитель рода Глернов, брат самого королевского азуры. То есть назвать вас простым человеком уж никак не получается.
— Я сам забочусь о себе! — вскинулся Винс оскорбленно. — И никогда не пользовался возможными семейными связями.
Капитан примирительно поднял руки:
— Я и не пытался обвинить вас в этом. Но посудите сами. Ваш род богат, и несмотря на то, что основная часть по лиранийским законам наследуется Айрондом, вы тоже будете далеко не бедным человеком. Но задумывались ли вы, каким образом богатство стало неотъемлемой частью почти всех древних фамилий королевства?
Мы с Винсом переглянулись. К чему это он?
— Вся наука обогащения сводится к одному простому правилу: найти бедняков, платить им от силы треть того, что они могут заработать, скопить таким образом начальное состояние, а затем, войдя в долю с государством посредством совместной операции, увеличить состояние многократно. В случае вашего рода, лорд Глерн, это была исключительно выгодная совместная негоция по добыче соли и алмазов, что устроил ваш прапрадедушка, продавший затем рудники государству. Я не ошибаюсь?
Винс покачал головой:
— Я не слишком силен в семейной истории.
— И тем не менее это было именно так. Богатство одних зависит исключительно от бедности других. Никто не знает, да и никогда не считали, сколько людей погибли на тех рудниках, давая возможность Глернам подниматься все выше и выше.
Капитан Хингар замолчал, задумчиво опустив голову.
— Хм, капитан, прошу меня простить, но мы здесь не за тем, чтобы строить теории по поводу мироустройства, — не выдержав, заметила я. — Меня сейчас волнуют несколько другие обстоятельства.
