Оглядываясь назад, она понимает, что испытывала те же симптомы уже много лет. У нее трепетало сердце и бурлило в животе; могла закружиться голова, а иногда возникала спутанность сознания. Врачи считали это реакцией на стресс – паническими атаками.
– Я не особо в это верила, но когда столько людей тебе говорят одно и то же, волей-неволей решишь, что они правы, – говорит она. – Я перепробовала все на свете – йогу, медитации, упражнения. Ничего не помогало. Теперь, – смеется женщина, – я знаю, что мне было нужно на самом деле: правильный диагноз и антигистаминное.
Часть III. Головная боль. Измененное видение
63-летний мужчина спал на заднем сиденье, пока машина ехала по мосту в Сан-Франциско. Его жена сидела молча, благодарная невестке за то, что она везет их к очередному неврологу, и раздумывала о том, как изменился человек, за которого она вышла замуж 38 лет назад.
Все началось годом ранее с головных болей. Поначалу они возникали редко – он обратил на них внимание лишь потому, что раньше у него голова практически не болела. Потом стали усиливаться. Казалось, как он говорил жене, будто кто-то пытается проломить его череп изнутри и выбраться наружу. В основном боль фокусировалась в затылке справа, но ломило голову целиком. Если прилечь, становилось легче. Наклоняться было невыносимо.
В следующие несколько месяцев боли перестали быть преходящими – голова раскалывалась постоянно. Он не любил жаловаться, жена понимала, что у него болит голова, лишь когда он вдруг становился очень тихим. Но однажды она обнаружила его на полу в ванной: он лежал, прижавшись лицом к плиточному полу, и плакал от боли.
Их врач была обеспокоена. Обычно в таком возрасте головные боли не начинаются. Она направила его на МРТ. Обследование выявило странную аномалию: мозговые оболочки – плотные ткани, защищающие мозг – обычно выглядят на снимках тонкой линией. Здесь же линия была толстой, выдающейся. Она велела проконсультироваться с неврологом.
Судя по МРТ, имеется инфильтрат в оболочках мозга, так он сказал им. Назначил повторное обследование. На нем все выглядело еще хуже. Возможно, речь шла об инфекции, а то и о раке. Однако анализы крови и спинномозговой жидкости его предположений не подтвердили.
Правда, результаты все равно не были нормальными. Что, если у пациента саркоидоз – болезнь, при которой возникают точечные очаги воспаления, – или какое-то другое воспалительное заболевание аутоиммунной природы? Невролог направил пациента в Калифорнийский университет в Сан-Франциско, к специалисту по редким воспалительным заболеваниям мозга.
Пока они ходили по врачам, жена мужчины начала замечать происходившие с ним изменения. Он никогда не был особенно разговорчивым, но в последнее время, если она задавала ему вопрос, просто фыркал или пожимал плечами – как будто ему все равно. Он стал неловким. При ходьбе или вождении машины постоянно отклонялся вправо. Дома он всегда поддерживал порядок, но в последнее время начал складывать столовые приборы вместе с тарелками, а свои свитера убирать в ее комод.
Мужчина был художником и не так давно перешел на масляные краски, но в его сельских пейзажах все чаще сквозили мрачные, даже угрожающие мотивы. Она беспокоилась, что у него меняется восприятие. В последний раз, когда они были в супермаркете, муж обернулся к ней и воскликнул: «Надо же, тут изменили расстановку!» Она огляделась по сторонам – по ее мнению, в магазине все осталось по-прежнему. «Стеллажи расставлены по диагонали», – сказал муж, махнув рукой вправо, как будто они шли в ту сторону. Жена запротестовала – стеллажи стоят ровно. Он ничего не ответил.
Специалист в Калифорнийском университете в Сан-Франциско не думал, что это саркоидоз, но пока не мог сказать, чем все-таки болен мужчина. Он снова назначил МРТ, на этот раз с упором на кровоснабжение мозга. Снимки снова показали аномалию, но чем она была вызвана – так и осталось неясным. Он отослал пациента к еще одному неврологу, доктору Уэйду Смиту, специалисту по инсультам и другим проблемам с мозговым кровообращением.
И вот семейное трио опять катило по мосту в Сан-Франциско, к новому специалисту. Смит задал все ставшие уже привычными вопросы о состоянии здоровья мужчины, а затем спросил кое-что новенькое: не отдается ли пульс у него в ушах? Мужчина удивился. Да, он слышит пульс, еще как. Смит приложил стетоскоп к правому веку пациента и прислушался. Через минуту переставил его к уху и прислушался снова. «Я слышу то же, что и вы, – сказал он. – И, кажется, знаю, что с вами такое».
Когда пациенты слышат в ушах собственное сердцебиение – это называется «пульсовой тиннитус», – это, как правило, вызывается нарушением кровотока, при котором звук циркулирующей крови становится достаточно громким, чтобы его мог слышать сам больной, а порой и окружающие. Часто такое состояние провоцируют препятствия, которые сужают и искривляют внутреннюю сонную артерию, однако любые помехи на пути крови возле уха могут приводить к подобным отклонениям.
Шум в ушах, головные боли и другие его проблемы, объяснил пациенту Смит, вызывались дефектом протоков между толстыми артериями, переносящими кровь от сердца, и узкими, более деликатными, венами.
Дефекты протоков, называемые фистулами, замедляли кровоток, не позволяя крови свободно попадать к некоторым тканям или отводиться от них. Подобный феномен можно сравнить федеральной трассой, поток машин с которой перенаправляется на улицы внутри жилого квартала. Пока проблема не устранена, машины продолжают накапливаться, в пробке встают все прилегающие районы. В случае с мозгом давление внутри вен повышается, а вместе с ним – и риск кровотечения.
Фистулы такого рода возникают редко и могут либо быть врожденными, либо – у взрослых – возникать в результате травм, продолжал Смит. Жена закивала головой: десять лет назад они вдвоем попали в ужасную автокатастрофу. Пьяный водитель, ехавший с превышением скорости, ударился об их машину, столкнул ее в кювет, и там они врезались в дерево. Мужа так сильно ударило подушкой безопасности, что у него треснула грудина и даже пострадало сердце. После той аварии он и начал слышать свое сердцебиение, в основном с правой стороны. Он спрашивал об этом их врача, но та уверила его, что это распространенное явление (так оно и есть). Поэтому он перестал о нем упоминать. Больше никто не задавал ему вопросов о шуме в ушах – до сегодняшнего дня.
Пациенты с фистулами во внешней плотной мозговой оболочке обычно страдают от головных болей и иногда от пульсирующего шума в ушах, объяснил невролог. Однако у мужчины наблюдались и другие симптомы, в частности, изменение восприятия, о чем свидетельствовали его картины и манера вождения. Его речь и мышление замедлились. Эти новые симптомы указывали на то, что закупорки и недостаточное кровоснабжение стали сказываться непосредственно на мозге.
Исправление нарушений кровеносной системы – тонкая и долгая работа. Доктор Ван Гальбах, специалист по подобным операциям из Калифорнийского университета, ввел тонкий катетер в бедренную вену пациента и стал медленно продвигать его, пока не дошел по сосудам до мозга. Он впрыснул внутрь краску, чтобы обнаружить дефектные перешейки между артериями и венами. Выявив их, он начал запаивать один за другим, как дыры в протекающей крыше. Только покончив со всеми ними, можно было восстановить мозговое кровообращение. Гальбаху потребовалось 18 часов, чтобы устранить последствия аварии, произошедшей десять лет назад.
