Головные боли у мужчины прошли через три-четыре дня, но зрение до конца не восстанавливалось. Врачи начали курс преднизона, чтобы устранить отечность глазных нервов, и выписали мужчину домой заканчивать прием антибиотиков. За следующие две недели зрение пациента улучшилось, и он вернулся к работе в ветеринарной клинике. Диагноз так и не был ясен.
– Мне объяснили, что это был менингит, но его причину установить не удалось, – сказал он мне.
Вопрос решился месяц спустя, когда повторный анализ выявил громадное количество антител у пациента в крови. У него была лихорадка кошачьих царапин.
– Забавно, – сказал мужчина. – Пришлось поправиться, чтобы понять, чем я болел.
Через год после того случая у него еще сохраняются некоторые проблемы с цветовым зрением (он не различает желтый и белый цвета). По его собственному мнению, та болезнь лишь утвердила его в давнем предубеждении против кошек.
– Я их всегда терпеть не мог, – говорит он. – Кошки наводят на меня ужас.
Обычно он работает только с собаками. Но в тот день, сообщил он мне, других свободных помощников не было, и ветеринар попросил его придержать кота, которому следовало сделать укол. Зуб, острый как иголка, проткнул мужчине кожу между указательным и большим пальцем.
– Болело так, будто бритвой полоснули, но рука не покраснела и не воспалилась, – Он сделал паузу, а потом широко улыбнулся. – Вообще, я думал, что «лихорадка кошачьих царапин» – это просто такая песня. Кто ж знал, что от нее можно чуть ли не умереть!
Ложь во спасение
Мальчик лежал с закрытыми глазами на каталке внутри кареты скорой помощи, пока она стремительно летела по улицам в сторону больницы Бомонт в Роял-Оук, Мичиган. Когда пульсирующая боль в голове, затихшая на мгновение, позволила ему приоткрыть веки, он заметил тревогу на лице медсестры. «О чем это она волнуется?» – подумал он, а дальше очнулся уже только после операции.
Головные боли начались в выходные после Дня благодарения, две недели назад, когда 15-летний подросток проснулся от мучительного давления в черепе. В прошлом голова у него иногда побаливала, особенно после футбольных травм, но настолько сильно – никогда. Две недели прошли, словно в тумане. Он не испытывал ни голода, ни жажды. Перестал выходить из своей комнаты, чтобы поесть. Открывая глаза, испытывал такую боль, что предпочитал лежать в постели зажмурившись.
Мать повезла его к педиатру. Температура? Тошнота или рвота? Все это – симптомы инфекций или повышенного внутричерепного давления. На все вопросы врача мальчик отвечал «нет»: у него были только боль и ужасная чувствительность к свету.
Мигрень – в этом уверил их педиатр. Он сейчас как раз в таком возрасте, когда она может начинаться. Мигрень порой длится несколько дней – надо просто подождать. Но ожидание не помогло, и мать отвезла его в отделение неотложной помощи. Мигрень – сказали им снова – либо вирусный менингит. Мальчику выписали сильное обезболивающее и отправили домой.
Дни шли, но ничего не менялось, поэтому они вернулись к педиатру. По-прежнему ни жара, ни тошноты, ни рвоты. Вероятно, вирусный менингит, решил доктор. Мальчик скоро поправится. Мать попросила сделать компьютерную томографию головы. «Нет смысла, – рассудил педиатр. – Головная боль – самая распространенная жалоба, с которой ко мне обращаются. В 99 % случаев томография не дает никаких результатов».
Родители все больше волновались, наблюдая за тем, как их всегда активный и трудолюбивый сын, отличник, четвертьзащитник школьной команды и любитель бейсбола, целыми днями лежит в постели и почти не ест. Кожа у него приобрела сероватый оттенок. Казалось, он на пороге смерти. Наконец мать решила опять отвезти его в больницу и добиться компьютерной томографии головы.
В отделении неотложной помощи врачи стали задавать все те же вопросы о температуре, тошноте и рвоте. Но на этот раз мать отвечала по-другому. Да, жар держится уже несколько дней. Да, его сильно тошнит, пища не задерживается в желудке. Конечно, обманывать врачей нехорошо, но мать решила, что если симптомы будут соответствовать их ожиданиям, то они отреагируют быстрей, чем в случае, если она просто изложит им свои материнские опасения. Возможно, КТ ребенку сделали бы и без ее «подтасовки» (так она сама это назвала), но ей не хотелось полагаться на удачу.
Вскоре после обследования к ней подошел врач. Снимок показал нечто странное у мальчика в мозгу. Доктор не был уверен, что это такое, но новообразование выглядело большим и угрожающим. Следовало немедленно перевести пациента в ближайшую детскую больницу. Его снова погрузили в автомобиль скорой помощи, мать поехала следом за ними на машине в больницу Бомонт.
В Бомонте МРТ показало, что у мальчика абсцесс и нужна немедленная операция, чтобы снизить внутричерепное давление. Несколько часов спустя он очнулся в палате интенсивной терапии, напуганный и растерянный, но наконец-то без головной боли.
На следующий день доктор Бишара Фрей, специалист по детским инфекционным заболеваниям, пришла его осмотреть. Такие абсцессы обычно являются результатом инфекции ушей, носовых пазух или зубов, которые распространяются в мозг, но у пациента никаких признаков инфекции не наблюдалось. Осмотр ничего не выявил, разве что в носу были корочки от кровотечения.
Анализы крови также были в норме – никаких следов инфекций. Снимки мозга подтверждали наличие абсцесса, но больше ничего. Рентген грудной клетки без отклонений.
Когда доктор Дэвид Блум, старший детский рентгенолог, внимательно изучил снимки, то решил, что на рентгене грудной клетки все-таки что-то есть. Там, где легкие обычно темные, он заметил светлое пятно. Что это могло быть?
Любимый преподаватель радиологии как-то раз сказал Блуму, что быть умным хорошо, но иметь предыдущие снимки – еще лучше. Так что Блум запросил более ранние снимки пациента. На них просматривалась та же аномалия. Основываясь на ее расположении и внешнем виде, он предположил, что это пульмональная артериовенозная мальформация (АВМ), аномальная связка между артериями и венами. В норме кровь поступает из артерий в капилляры, сеть крошечных сосудов, доставляющих кислород к тканям организма и удаляющих из них отходы жизнедеятельности, которые затем вены переносят к фильтрующим органам. Когда кровоток идет в обход капилляров, как при АВМ, отходы не попадают через вены на фильтрацию, а могут через артерии разноситься по всему организму. Если они проникают в мозг, то могут вызывать инсульт или, как в этом случае, инфицирование.
Обычно АВМ лечат путем введения микроскопической проволоки – толщиной с человеческий волос – в дефектные сосуды. Оказавшись на месте, она приводит к образованию сгустка, и кровь перестает проходить через сосуд. Когда Фрей узнала об АВМ у ребенка в легких, то сразу поставила диагноз. У большинства пациентов с пульмональными АВМ наблюдается наследственная геморрагическая телеангиэктазия (НГТ). У таких людей сосуды очень тонкие и слабые, склонные к повреждениям. При их разрывах в верхних слоях кожи на ней могут появляться мелкие красные точки, которые быстро исчезают при нажатии. Эти точки, телеангиэктазии, могут выделять кровь, особенно если формируются на слизистых губ, ротовой полости, носа и пищеварительного тракта. Частые носовые кровотечения – основной признак этой болезни. Кровотечение может быть обильным, иногда требуется даже переливание крови. У пациентов с этим расстройством часто образуются АВМ в легких, печени и мозге.
