— Будешь двигаться, не замерзнешь, — ответил строго Рома и перевернул меня на живот опять. — Давай! Доплывешь до того края сама, и свободна.
— Правда?
— Может быть.
Я хмыкнула и поплыла. И опять, пока он держал меня и давал инструкции, все получалось прекрасно, но только отпустил, я начала задыхаться. Ритм сбился, движения стали хаотичными, и я вернулась к тому безобразному барахтанью, с которого начинала.
Он вернул свои руки опять, вместе мы доплыли до борта. Не думаю, что это считалось. Но на всякий случай все равно схватилась руками за поручень лестницы.
Рома со смешком утянул меня обратно в воду и притиснул к стене бассейна с наигранно грозным видом. Я видела смешинки в глазах.
— Забавляешься? — спросила с вызовом.
— Да, — ничуть не стесняясь, признался он. — Еще раз.
Я опять заныла. Потому что потеряла веру в себя. А еще была уверена, что без него не поплыву. Не так быстро. Знаю, он ждал от меня большего, но мне действительно было трудно прогнать страх. И только когда он был рядом… Я хмыкнула от своих же мыслей. Так что же теперь я не боюсь Рому, а совсем наоборот?
Он улыбаться перестал. Насупился, свел брови и схватился за край моего платья под водой. Мои глаза моментально округлились, когда я почувствовала, как он тянет его вверх.
— Тебе это мешает двигаться, — проговорил Рома. Я мотнула головой, не соглашаясь с ним. Он специально выбрал самую глубокую точку бассейна, чтобы никуда не делась. Я могла держаться или за борт, или за него. И я предпочла борт. Но пока мои руки были заняты, его творили безобразие.
— Не мешает, — шепнула я, громче не получалось. Он остановился на ребрах. Опустил промокшую ткань, дал ей упасть на живот и снова продолжил поднимать, ходя по краю бездны, дразнясь тем, как близко его пальцы к груди. И беспощадно смотря в глаза. Проверяя, как все это действует на меня, прислушиваясь к моему дыханию, которое стало рваным. Все равно… Он все равно не мог знать того, что творилось внутри меня. Как от его близости и столь наглых прикосновений между ног что-то взорвалось и запульсировало. Я никогда не признаюсь ему. Он не узнает мои слишком абсурдные, сумасшедшие мысли. Я не собираюсь оголять перед ним душу, потому что он тот, кто ее растопчет и не поморщится.
А он все еще ждал чего-то. Играл в эту безумную игру, отпуская платье и поднимая его каждый раз на долбанный миллиметр выше. Как будто испытывал границы моего терпения. Не знаю, сколько так стояла молча, позволяя ему, когда он дошел до самого края. Провел пальцем по моему набухшему соску и дождался протяжного шумного выдоха. А когда я оторвала руку от борта, чтобы убрать его палец, он взорвался. Его терпению тоже пришел конец. Разведя мои ноги, он вжал меня собой в стену и поцеловал. Я знала, что так будет. Но все равно оказалась не готовой к той дикости, которая вовсе никуда не делась, которую не смыла вода. Она просто таилась внутри Ромы, как хитрая лиса, поджидая нужного момента. Я слишком расслабилась, а теперь было слишком трудно прекратить это. Его язык скользил по моему, вызывая волну жара, который, казалось, мог нарастать бесконечно. Просто от того, как он мучительно горячо целовал меня.
«Остановись» — шептала я мысленно. И знала, что обманываю себя. Не хочу это прекращать. Ошибка. Но не хочу. Не могу, нет сил. Еще хоть капельку, хот секунду этого запретного блаженства. Этих горячих рук на мне, этой твердости, плавно скользящей между моих ног, имитируя то, чего быть не должно. И этих губ, этих бесконечно сладких, нежных и дерзких губ. Я не могла насытиться. И он не мог. Это так бесило. Мы оба перешли черту.
Нет. Еще не совсем перешли, но могли. Когда Рома сжал мою грудь и зашипел мне в рот — мы стояли одной ногой за чертой. Когда он на секунду прервался, чтобы сделать жадный вдох, а я сама его поцеловала, не желая прекращать, — мы все еще стояли одной ногой за чертой. Но когда его пальцы оттянули нижнее белье и добрались до самого чувствительно места, обещая что-то греховное, — мы зашли слишком далеко.
Я дернулась. Застыла. Вырвалась. Уперлась руками в его грудь, медленно оттолкнула, говоря глазами «Нет». И он отошел. Смотрел на меня волком, сдерживая свою дикость, давая мне время исчезнуть. Я быстро натянула платье на бедра, взобралась по лестнице и, не оборачиваясь, пошла. Не могла на него смотреть.
Стыдилась его. Злилась на себя. Ненавидела нас двоих. Тупицы. Идиоты. Больные на голову извращенцы.
Глава 13
Глава 13
Утро воскресенья оказалось на удивление тихим. Никто не стал меня будить, и я проспала чуть ли не до обеда. Настороженно открыв замок в ванную, я подошла к двери в соседнюю комнату и прислушалась. Тишина. Сложно было умываться и проводить утреннюю рутину, все время ожидая, что он войдет. Но мне пока что везло.
Я надела шорты, майку с малинками и направилась вниз. День обещал быть по-летнему жарким. Окна и двери в столовой были открыты настежь, и я сразу услышала голоса. Мама, Слава и Рома находились возле навеса и о чем-то болтали. Не раздраженно спорили, как всегда, а, что поразительно, смеялись. Я действительно слышала смех Ромы?
Не выдержав, всунула ложку в йогурт и направилась к ним. Стеклянные двери навеса тоже оказались открыты, и я могла думать лишь о том, что когда они закрыты, как было вчера ночью, не такая хорошая слышимость.
— О, соня проснулась! — обрадовалась мама, лежа на шезлонге. — Надо было назвать тебя Соней.
Рома вместо приветствия нырнул под воду и начал плыть до другого борта. В дневном свете все казалось другим. А присутствие родителей искажало обстановку еще больше. Чувство, будто все было сном вчера ночью.
— Ау! Прием! — подколол Слава и встал у борта. Он был в плавках, а мама в купальнике. — Просыпайся! Вижу, хорошо вчера погугяли. Голова не варит, да?
Я хмыкнула.
— Давай в воду, сразу полегчает. Глянь, какой Рома живчик.
Только представив себе это, с ужасом отступила на шаг.
— Она воды боится, как огня, — ответила за меня мама и, закрыв глаза, откинула голову, чтобы немного загореть. Ее кожа уже поблескивала от масла, а купальник был влажным, что значит, она успела искупаться. Это какой-то заговор!
— Давай я тебя научу, — предложил отчим и бомбочкой прыгнул в бассейн. Они с Ромой вынырнули одновременно. Рома даже чуточку раньше, чем и привлек мое внимание. Я не могла распознать его взгляд. Не сказать, что он делал вид, будто ничего не произошло. Скорее, наоборот. Его глаза так и говорили «Еще не забыла? Освежить?!» Он издевался.
— А еще лучше Ромка, — продолжил мысль Слава. Хорошо, что ни он, ни мама не видели расплывшуюся на лице сводного брата похабную ухмылку. А только Слава повернулся к нему, тот опять нырнул под воду.
— Я не хочу учиться, спасибо, — заверила я. И тоже села на шезлонг, надев чью-то кепку. Съела ложку йогурта и добавила: — Мне замечательно на суше.
