Я с трудом разлепила сонные веки и поморщилась от тусклого света настольной лампы, которую так и не выключила перед сном. На часах будильника было три ночи, а значит, не причудилось. Рома вернулся, но перепутал кровати.
— Это моя комната, — пробормотала я и обернулась, чтобы посмотреть на него. Проснулась мгновенно, разглядев разбитую до крови бровь и новую гематому на всю скулу. То еще зрелище.
— Я знаю. Засыпай. — Он проигнорировал выражение шока на моем лице, потянулся к лампе и выключил свет.
— Ты шутишь? Заснешь тут! — отмерла я. — Что произошло? Это Черт тебя так?
Рома ответил раздраженным шиканьем и закинул руку на мой живот, мол, на этом разговор закончен. Ни фига!
— Тебе нужна помощь.
— Я принял душ.
— Вода не все лечит! Это бред! Давай хотя бы лед принесу. Ты понимаешь, какой утром будет си…
— Мил! — он перебил меня уставшим и обреченным шепотом и притянул к себе так близко, что стало жарко. Я положила голову на подушку, а он прижался к моей макушке губами и сонно произнес: — Устал.
— А чего тогда ты ко мне приперся? — спросила я раздраженно. — Мы же опять погрызлись, забыл?
— У нас перемирие, — заявили мне.
— Да? — возмущенно выдохнула.
— Да. На эту ночь.
Каждое его слово звучало все тише, наглый Лис впадал в сон, а вот мне он уже никак не шел. Какой там, когда Рома влез в мою кровать и обнял, как плюшевую игрушку, даже имел наглость закинуть на меня ногу. Хотя и остался лежать поверх одеяла. Подняв голову снова, убедилась, что на нем хотя бы есть трусы. Даже полноценные домашние шорты. Спасибо, что не в одном полотенце заявился ко мне после душа. Спасибо, что вообще его принял. А вообще, какого хрена он опять так близко?
— Нет, знаешь, это плохая идея. Давай тогда я к тебе спать пойду.
Хотела встать, но он крепче сжал меня и рукой, и ногой.
— Надоело все, — пробормотал вяло.
— Так и мне тоже! — возмутилась я.
— Тогда побудь со мной, — попросил он, вызвав во мне ступор своей невнятной просьбой. А спустя какое-то мгновение, когда его рука немного обмякла, но начала плавно поглаживать мой живот, он добил меня: — Я скучал.
Может быть, мне просто послышалось. Может быть, он сказал вовсе не то. Но его тело говорило именно это. Он засопел громче, дыхание выровнялось, стало размеренным. А я в это время пыталась угомонить колотящееся сердце.
— Ну, тогда ты будешь должен мне одно желание, — выдвинула свое условие.
Рома отрицательно замычал.
— Да! Будешь должен! Или уходи.
Он не издал больше ни звука. Но и не ушел. Когда я поняла, что он заснул, аккуратно развернулась и посмотрела на него. Он казался таким милым, когда спал. Я все равно очень злилась на него. За слова и действия, за то, какие чувства он во мне вызывал. И больше всего за то, что он все прекрасно понимал, но не делал ничего, чтобы спасти нас от ошибки. Он боролся недостаточно. Как и я.
Утром я проснулась первой. Еще бы! Рома горячий, огромный и наглый, а кровать рассчитана на полторы человека. Мало того, что он отдавил мне половину тела, так еще и дышал прямо в шею — проснулась я именно от этого. От жары и тяжести. С горем пополам выбравшись, я присела возле Ромы и рассмотрела его поближе в свете утреннего солнца. Синяк был не только на скуле. На плече. На ребрах. На бедре и колете. А еще костяшки пальцев были сбиты в кровь. Он дрался, не было сомнений.
Я была в растерянности. Хотела побежать в ванную, где имелась уже целая коллекция кремов от синяков, и залечить все это. А еще очень хотелось наорать на него и поставить парочку своих отметин. Я ведь говорила ему! Я просила!
— Упрямый болван, — прошептала я. Рука зависла в сантиметре от его лица. Хотела убрать прядь волос, упавшую на глаза, но не стала. Не будет ему нежностей. Не заслужил.
Рома
Среди всех экстремальных пробуждений, это было самое. От потока ледяной воды, вылившуюся на мою лицо, я свалился с кровати. Голова гудела, сердце заколотилось от выброса адреналина, и ко всему прочему низкий хриплый голос обрушился на меня вскриком:
— Рота подъем! Двадцать отжиманий. Вперед!
Поморщившись от яркого света, звука и вообще, блядь, всего этого, я сфокусировался на ногах. Они и так всегда первыми бросались в глаза, но оказалась, что снизу вид даже лучше. Сев, я поднял голову на эту занозу и еще секунды три просто приходил в себя. Мила нависла надо мной с поставленными в боки руками и плотно сжатыми губами. Генеральша хренова.
— Ты сейчас поняла, что сделала? — спросил неторопливо, давая ей возможность задуматься и в полной мере ощутить момент, так сказать. Она доигралась!
-
— С добрым утром! Хорошо спалось? — спросила она язвительно. — Мне — нет!
Каждое слово вбивалось в голову гвоздями. Особенно, когда она повышала голос. Почему бы не говорить шепотом? Почему бы вообще не молчать?
Вскинул руку в попытке поймать одну из этих ног. Почему, черт возьми, они такие длинные при ее мелком росте? Она отпрыгнула быстрее.
— Иди сюда, малявка, — грозно позвал. — У тебя еще есть шанс исправиться.
Мила засмеялась зловеще и карикатурно, но отошла еще дальше. Хмыкнул. Выдохнул, вымел из головы вчерашний вечер, прогнал остатки сна. Не так все и плохо, особенно, если подумать, какое развлечение меня ждет.
Я встал быстро, и ее соблазнительные губы изогнулись в насмешливой улыбке. Но она сошла мгновенно, как только я начал наступать. Мила нырнула за дверь и шепнула из коридора:
— Родители уже проснулись. Они на кухне.
Как будто это самое страшное — родители!
В редких случаях ее наивность умиляла, как сейчас. Я все равно пошел за ней. Мелкая смешно округлила глаза и ускорилась на лестнице. Я тоже. У входа в кухню поймал ее, отчего она завизжала, привлекая внимание родителей.
— Отпусти! Ты как пещерный человек! Куда, блин, ты меня тащишь?
— Рома? — Алена даже встала со стула, когда я прошел мимо нее и отца с «сестренкой» на плече.
— Доброе утро, — произнес я, схватив по пути блинчик. — Лисичка, здороваться будешь?
— Не буду! — буркнула она.
— А что у вас происходит? — донесся мне в спину крик мачехи.
— Роман, поставь ее! — и тут же прилетел приказ отца. — Какого черта?
— Слышал? — спросила Мила.
— Слышал.
— Они сейчас пойдут за нами.
— И все равно тебя не спасут. Не надейся.
Она начала брыкаться, когда поняла, куда я ее занес. Но позвать на помощь не успела. Я с разбегу прыгнул в воду, погружая нас на глубину. Ей до дна не достать, так что она никак не могла отплыть от меня, а начала цепляться ногами и руками.
