– Что это за запахи, женщина? Болото… лес… так пахнут овраги. А вот так пахнет сырая трава. Так пахнут древние трухлявые пни, изъеденные временем, в которых живут древесные черви и грызут…
– Это ламинария! – ненавязчиво перебила его черноволосая Алиса. – Она входит в состав уходовых средств, которые я заказываю в Китае. Кожа от неё становится нежной как шёлк!
– Всё равно это плохой запах… – не унимался мужчина.
– А вот хотите прищепку на нос? Или тампончики в ноздри?
Он недоверчиво кивнул, потом взял с подноса на столе два маленьких белых валика, затолкал их в нос и уселся на стул в уголке, обложившись пёстрыми журналами.
Про Китай там ничего не было, поэтому он быстро заскучал и от нечего делать стал наблюдать, как Алиса распаривает Ольге ноги в специальной ванночке, потом обрабатывает их машинкой с вращающимся валиком, в которой наверняка заточён какой-нибудь злобный мелкий гуй, обрезает ей ногти красивыми блестящими инструментами, более походящими на пыточные орудия, потом красит оставшиеся ноготки цветной краской, смазывает ноги розовым пахучим кремом…
– Женщина! – не выдержав, закричал возмущённый Великий Мудрец, вскочив со стула. – Неужели ты не могла сама вымыть ноги дома? В твоём тесном доме тоже есть ванна, я видел! Там есть вода, которую нагревают демоны, чтобы она сразу вытекала горячей из блестящей трубы! У тебя даже есть мыло! Есть столько ароматных растирок, от которых кожа становится мягкой и бархатной, словно щёки богини Гуаньинь, что ты сама можешь открыть такую же комнату и своими руками мыть ноги другим глупым женщинам, готовым за это платить! Я думал, что буду учить тебя философии буддизма и направлять твои стопы на путь просветления! Но неужели мне как наставнику придётся учить тебя мыть ноги, Аолия?!
Ольга поджала губы. Этот узкоглазый китаец постоянно её позорит! Только-только она нашла хорошего мастера педикюра, да к тому же близко к дому, а он тут, понимаешь ли…
– Сунь Укун, Сунь Укун, как же ты хорош! – внезапно заголосила она. – Прекрасный царь обезьян! Великий Мудрец, Равный Небу! Да славится имя твоё в веках! Благословен твой путь! Велики твои подвиги, а мудрость твоя безгранична-а!
– Хи-хи-хи! – счастливо захохотал он, хлопая в ладоши.
Алиса тоже весело рассмеялась, почувствовав неловкость клиентки, и блондинка с облегчением засмеялась вслед за ней. Ситуацию удалось разрядить, переведя всё в шутку.
– Короче, ты невыносим! – убеждённо сказала Ольга, когда они вышли из салона и направились к дому. Ей было сложно идти, так как обмазанные кремом ноги скользили внутри колготок и сапог. Она отчаянно цеплялась за руку китайца, буквально повиснув у него на плече, а он так же упёрто тащил её в сторону дома, снова и снова увязая в сугробах.
– Я был прав!
– Нет, ты был невыносим! Такая милая девушка, так хорошо делает педикюр! А ты меня позоришь! И песня эта ещё…
– Ты так ленива, Аолия. И слишком много значения придаёшь своему физическому телу. Наша плоть – это прах! Она не значит почти ничего, но дух…
В этот момент они подошли к подъезду, пропустив вперёд незнакомого мужчину с тяжёлыми сумками, и следом за ним скрылись за дверью.
…Минутой позже короткошёрстная рыжая дворняга, наблюдавшая за людьми из незарешеченного окошка в подвале, вылезла наружу, подошла к двери, на всякий случай пометила её и побежала было за угол дома, но отвлеклась на кошку, нагло мяукающую прямо перед её носом. Нахалка сидела поперёк дороги и даже не собиралась бояться или убегать.
Собака рыкнула для порядка, осмотрелась и кинулась в атаку. Кошка со счастливым визгом понеслась к ближайшему дереву, взлетела вверх по стволу, уселась на ветке и показала преследовательнице шершавый язык. Типа вот так, все формальности соблюдены!
Дворняжка некоторое время пристально смотрела на неё, упираясь в ствол дерева передними лапами, фыркнула от снежинки, упавшей на нос, и уже собиралась было бежать дальше по своим собачьим делам. Дело сделано, кошка на ветке!
Но тут снежинки собрались в белоснежную стальную бабочку, зависшую прямо над её рыжей мордой. Развернулся голографический экран, и собака вновь увидела У Мована. И не сказать, чтобы зрелище хоть как-то обрадовало.
Он лежал в ванне. Один. Даже не прикрытый лопающейся высокой пеной. То есть хлопья пены, конечно, встречались, но какие-то рассеянные и жалкие.
Дворняга отчётливо слышала плеск воды и почти чувствовала аромат дорогого мыла и солёный запах мокрой мужской кожи. Рядом, посреди редких холмиков пены, плавала одинокая жёлтая резиновая уточка. На голове Мована была надета смешная полупрозрачная с красными цветочками шапочка для душа. Высокий фужер, наполовину наполненный красным вином, стоял на бортике ванны…
– Сколько времени тебе ещё нужно, Тяньгоу? – ровно спросил он.
– Я всё-таки нашла его, господин! Вычислила по геолокации в Инстаграме той русской девушки из Саратова.
– Наконец-то, – самодовольно усмехнулся мужчина. – Не зря мы вложили столько сил и средств в продвижение соцсетей. Они всё чаще и чаще работают на нас.
– Да, господин.
– Когда ты сможешь дать мне отчёт?
– Завтра же вечером, господин.
– Поторопись.
…Белая бабочка мгновенно распалась на клочья мыльной пены, и они мягко осели на остывающую воду. У Мован слегка сжал резиновую уточку, она громко крякнула, невольно распахнув клювик. Он поморщился и выбросил её из ванны на кафельный пол, после чего поднял хрустальный фужер, сделал большой глоток, покатал вино во рту и закрыл глаза.
Смартфон проиграл стандартную мелодию, сигнализируя о входящем сообщении. Демон вытер руку о полотенце, дотянулся до телефона и прочёл эсэмэс: «Это не он».
– Просыпайся. – Под трель будильника зевающая блондинка большим пальцем левой ноги слегка потыкала в бок спящего китайца, лежащего на полу под одеялом. – А то мы опоздаем.
Сунь Укун подскочил, оскалившись, протёр глаза и встал. В ванной уже вовсю журчала вода, Ольга старательно чистила зубы, мимоходом рассматривая своё ненакрашенное отражение в зеркале.
– В тебе нет сердца, Аолия, – простонал её вынужденный гость, привалившись к дверному косяку и потягиваясь до хруста костей.
– Не нуди, – сплюнув зубную пасту в раковину, ответила хозяйка дома. – Я подняла тебя на час позже, чем вчера. Солнышко уже встало, как ты и любишь. Лучше придумай, что мы будем есть на завтрак?
– В тебе нет сердца… – с той же болью в голосе повторил Укун и ушёл на кухню.
Эта северная женщина позволяет себе командовать Великим Мудрецом, Равным Небу. Она совсем не боится и не чтит меня, даже после того, как стала моей ученицей! Она так занята низменными нуждами своей физической оболочки, что даже не желает думать, как вернуть царя обезьян в благословенную Поднебесную.
«Монах Сюаньцзань, слышишь ли ты меня своим внутренним слухом? – Сунь Укун закрыл глаза, повернувшись к окну и подставив лицо солнцу, но, так и не дождавшись ответа, продолжил: – О, теперь я понимаю тебя, учитель… Самую малость. Но ты всё равно лысый дурень! Хи-хи-хи!»
