Царевна изумлённо приподняла брови, но не обернулась. Гранатовые зёрна из ложечки, дрогнувшей в тонких белых пальцах, просыпались на пол.
– Гохомаосан, муж мой? – спросила Яшмовое Личико, скрывая напряжение в голосе. – Зачем ты здесь?
– Я пришёл, чтобы исполнить свой супружеский долг, – грозно прорычал бык, хватая царевну за волосы и мощным рывком стягивая с мягкого пуфика на пол.
Несчастная почти взвыла от боли, рука демона была нереально сильна.
– Чего ты боишься, царевна? – странно улыбнувшись, спросил красный бык.
– Мован! Я… я не хочу так! – ещё пытаясь сохранить достоинство в голосе, простонала валяющаяся у его копыт красавица. – Я не хочу… прямо сейчас… у меня… у меня голова болит!
– Поверь, о моя прекрасная жена, голова у тебя ещё не болит. Как и всё остальное…
Он за волосы приподнял её с пола и могучим броском швырнул на кровать, коленом толкнув под задравшееся кимоно, а потом просто упал сверху, придавив своим телом и прижав её лицо к шёлковой красной подушке. Через несколько мгновений красавица попыталась приподнять голову, чтобы сделать хотя бы судорожный вздох.
– О-о, ты хочешь дышать, жена моя? – почти нежно спросил бык, обжигая её ухо огненным дыханием.
Яшмовое Личико всхлипнула и закивала головой.
– Может, я и разрешу тебе, посмотрим, – фыркнул Мован, снова погружая её носом в подушку и кусая за ягодицы мощными бычьими зубами.
Приглушённый вопль дикой боли ушёл в подушки…
– Как смеешь ты строить козни за моей спиной? – спросил он, вторгаясь в неё так резко, что царевна захрипела от неожиданности. Животная страсть пугала её…
– Я не расслышал твой ответ, возлюбленная супруга, – ласково уточнил бык, за волосы поднимая её голову над постелью, так что хрустнули шейные позвонки.
– Я… я не понимаю, о чём ты, – безучастно выдохнула она между стонами так, что демону-быку сразу стало ясно – она всё поняла. И да, он был прав!
– Почему лисица Да Цзи, эта рыжая вертихвостка, слишком часто созванивается с тобой?
– Кто такая Да Цзи? – обречённо пискнула царевна, пытаясь изогнуться так, чтобы обезумевший бык окончательно не выдернул её заломленную руку из сустава.
– Ты отлично знаешь, кто это, жена моя…
– Ах, та самая Да Цзи! – взвыла Яшмовое Личико. – Это… это моя подруга, просто… подруга… супруг мой возлюбленный!
– Подруга? Ха-ха-ха! – У Мован локтем сдавил ей шею и несколько секунд с наслаждением наблюдал, как она синеет, пытаясь хватать ртом воздух, а потом, с сожалением убрав руку, заорал прямо в ухо, брызгая на нежную белую кожу раскалённой ядовитой слюной: – Разве пристало тебе дружить с таким яогуайским отребьем, моя драгоценная царевна?!
Он рывком развернул её на спину и, хищно осклабившись, захохотал. Царевна кое-как восстановила дыхание, облизнула губы и сделала два быстрых, глубоких вдоха. Пока позволено…
– Гохомаосан, возлюбленный муж мой! – быстро зачастила она. – Ты ведь не забыл, что моя почтенная матушка была десятитысячелетней царицей лисиц? Лисица Да Цзи, обиженная добродетелью Нюйвы, возлюбившей людей больше своей верной хвостатой прислужницы, приползла на брюхе к трону моей матери и обещала верно служить нам. Так мы и познакомились, и подружились, когда обе были ещё очень молоды и невинны…
– Ты когда-то была невинна? – делано удивился бык, едва сдерживая хохот. – Не заговаривай мне зубы, госпожа моя. Ты! Путаешься! С этой тварью! За моей спиной?!
Он запрокинул её руки за голову, больно сжав тонкие запястья.
– А разве я должна отчитываться за каждый свой звонок, Мован? – всё ещё пыталась огрызнуться царевна. Упрямства ей было не занимать…
– Ты должна отчитываться передо мной за всё, за что я посчитаю нужным, о звезда моя, иначе я сломаю твою тонкую шейку.
– Мы просто… болтали…
– О да, ведь вы, женщины, такие болтливые… – покачал рогатой головой бык, а потом до крови укусил царевну за ухо. – Может быть, в вашей болтовне кроется причина её лжи?
– Какой лжи?! – взвыла Яшмовое Личико, чувствуя, как по шее стекает кровь из прокушенного уха.
– Ты знаешь. Да, да, ты ведь всё знаешь? – Он вновь сжал её горло так сильно, что женщина, казалось, почувствовала, как её сердце просто отказывается качать кровь от животного страха, и глаза её наполнились ужасом. – Ты знаешь! – теперь уже твёрдо решил красный бык, за шею приподнял её и бросил на подушки.
– Я… ничего… не знаю… – кое-как прохрипела прекрасная царевна.
– Лучше тебе самой рассказать мне, зачем ты это сделала и чего добиваешься, о моя дорогая жена, иначе мне лично придётся выяснить это, и поверь, мои методы совсем тебе не понравятся, клянусь всей чистотой небес и всем смрадом Диюя!
Раскалённый мужчина встал и пошёл прочь из комнаты, даже не взглянув на царевну.
– О, Мован… не уходи… – неожиданно взмолилась она. – Прошу, продолжи эту сладостную пытку…
– Нет, – не оборачиваясь, бросил он.
Царь обезьян сидел на кухне, вприхлёбку пил холодную воду из-под крана и смотрел в окно. Падающий снег как будто делал ночь светлее, весело кружась в ритме вальса вокруг фонарей. Сунь Укун толком не медитировал уже несколько дней и ночей…
Почему я всё ещё здесь? Почему я до сих пор не нашел возможность вернуться домой? И почему иногда я забываю, что я – Сунь Укун, предаваясь простым человеческим радостям с этой женщиной?
Еда, питьё, харчевни, каких в известной мне Поднебесной не было даже в столице. Дворцы, достойные императора Поднебесной, но отданные во владения людям. Снег…
Надо снова попробовать связаться с просветлённым монахом или хотя бы свиньёй. Конечно, будет дерзко сразу звать богиню или самого Будду, разумнее начать с мелких сошек. Возможно, они быстрее откликнутся на зов Великого Мудреца, Равного Небу…
– Я ненавижу тебя-а, Уку-ун… – простонала утомлённая блондинка, развалившаяся на полу в позе распластанной морской звезды.
…Весь вечер и половину ночи он гонял её, заставляя сражаться и совершенствовать свои первые навыки боя. С глубоким сожалением царь обезьян вынужден был признать, что эта голубоглазая женщина совершенно не готова защитить свою жизнь. Она неповоротлива, как бревно. Она не знает, как взяться за оружие. Нелепыми, глупыми и, по сути, бессмысленными кухонными ножами и теми не умеет пользоваться!
Подумать только – столько времени эти клинки хранятся у неё на кухне, а она не может ни резать ими противника, ни колоть, ни бить, ни метать их в злодея. Не знает баланса, движений, философии и даже души своего подручного оружия. Как такое возможно?
Про волшебный посох лучше вообще не вспоминать. Против него был бы бессилен любой демон, не то что она. Впрочем, по лбу вон той глупой голубой палкой он всё-таки получил, но виной тому роковая случайность, а уж никак не боевые таланты этой безрассудной, не сказать бы «безмозглой», блондинки.
