– Чего?! Какая я тебе госпожа? – неслабо обалдела Ольга. – Ни на что я тебе не намекала! Иди давай, автобус сейчас уже подойдёт!
– Твои волосы желты, словно бледные желтки яиц городских кур, которых кормили скудной пищей. Твои глаза голубы, как высокое небо в моей стране, ведь ваши небеса почти всегда затянуты серыми тучами, из которых днём и ночью падает холодный снег, белый, как твоя тонкая кожа.
– В смысле я бледная, что ли?! – остановилась блондинка. – Сначала ты сказал, что я толстая, а теперь ещё и бледная? Белая, как поганка, и жирная, как сметана?! Жирная, бледная дура, да?!
Она ударила китайца сумкой по спине, и тот, поскользнувшись, рухнул носом в сугроб.
Рыжая дворняга, закатив глаза и раздражённо рыкнув шёпотом, пробралась мимо них, скрываясь за высокими сугробами. Это явно не обезьяна! Тогда кто?
– Нет, прекрасная Аолия, – выбравшись из сугроба, продолжил Сунь Укун, даже не утруждая себя традиционными китайскими ругательствами. – Ты не жирная и не бледная! Твоя кожа белее самого дорогого фарфора моей прекрасной страны! Взгляни на свои тонкие нежные пальцы… Именно этими пальчиками ты протянула мне сочный стебель сельдерея, твёрдый, словно нефрит, и прямой, как…
– Как твои извилины!!! – покраснев, заорала Ольга. – Ты что, сельдерейный маньяк, что ли?! Ну так предупредил бы заранее! Бесишь меня! Побежали, вон люди бегут, значит, наш автобус уже подъезжает!
…Собака осторожно выглянула из-за остановки. Обезьяна, или тот, кто выдаёт себя за него, вместе с блондинкой вбежали в подкативший автобус, который тут же закрыл двери и отправился дальше по установленному маршруту. Тяньгоу припустила следом, утопая в сугробах по пузо, а иногда даже по уши, периодически отплёвываясь и фыркая. Она прекрасно отдавала себе отчёт, что не успеет, но всё равно…
– Ты будешь там, Да Цзи.
– Я постараюсь.
– Это не вопрос и не просьба, – презрительно скривила губы царевна и, выйдя на крытую лоджию, с которой открывался вид на снежную вершину горы, поплотнее прикрыла дверь. – Ты должна быть там. Следи, но никуда не вмешивайся, ибо ты уже достаточно натворила. Докладывай мне обо всём. Остерегайся собаки.
– Да, моя госпожа.
– Тупоголовая секретарь Тяньгоу совсем без ума от моего мужа. Если что-то пойдёт не так, если она хоть что-то заметит, то сразу сообщит ему. Так вот, я не хочу, чтобы он узнал о твоём участии. Я и так заплатила слишком высокую цену за твой прошлый прокол.
Яшмовое Личико, завершив звонок, ногой толкнула дверь и прошла внутрь комнаты.
– Чем сейчас занят У Мован? – спросила она тихую девушку, перестилающую постель.
– Он… у него встреча, госпожа… – слегка смущаясь, мурлыкнула она.
– Ясно, – нежно усмехнулась царевна. – Ну тогда, если ты закончила, иди ко мне, я почешу тебя за ухом. И не только…
Тяньгоу лежала пузом в сугробе под высокой елью и наблюдала, как царь обезьян и его голубоглазая блондинка поднимаются по ступеням в учебный корпус. Как лично она добиралась до университета – отдельная и слишком долгая история. Смысл рассказывать?
Поэтому она встала, выпрямилась, отряхнулась, поправила сползающую на глаза вязаную шапку, сунула руки в карманы и, вновь привыкая к своему почти человеческому телу, неторопливо пошла за ними. Спешки не было – куда они денутся?
Зевающий, расплывшийся охранник недоверчиво посмотрел на молодую китаянку, одетую как представители неформальной прослойки населения с низким статусом социальной ответственности.
– Пропуск? Студенческий? Паспорт? – спросил он, тупо заблокировав турникет.
Тяньгоу отрицательно помотала головой.
– Куда идёшь, а?
Она наугад показала взглядом на лестницу.
– А чего тебе там надо в такую рань? – спросил охранник и, помолчав, добавил: – Ты что, тоже из делегации?
– Да, господин, – с готовностью закивала собака.
– Какой я те господин… – краснея до корней волос, усмехнулся смутившийся охранник. – Ладно, ладно, иди давай. Понаехали тут. И чего вам в своём Китае не сидится, а? Вот ты мне скажи, а? Ведь Новый год на носу, все отдыхать хотят, а у вас-то чего всё не как у людей, а?
Китаянка рассеянно пожала плечами. Мужчина махнул рукой и пропустил её.
Тяньгоу поклонилась ещё раз, поднялась по лестнице и вышла в пустой коридор. Откуда-то доносились приглушённые голоса. Где-то хлопали двери, где-то шумели люди, университет начинал жить своей жизнью. Она помедлила, потом присела на старый ободранный подоконник, наскоро покрашенный белой краской, открыла смартфон и быстро включила видеовызов.
Мован ответил почти сразу. Она увидела его с обнажённым торсом, раскрасневшегося, стоящего на верхней ступеньке лестницы-стремянки, приставленной к чему-то вроде высоких книжных полок в библиотеке.
– Господин, я в университете.
– И? Ты позвонила, чтобы сообщить мне об этом? Или ты поймала обезьяну?
– Нет, господин, не поймала, – честно сказала секретарь, отвлекаясь на чьё-то крупное пятнистое бедро, попавшее в кадр. Демон-бык устало вздохнул, спустившись с лестницы, и отошёл подальше в сторонку, значительно понизив голос:
– Тяньгоу, я не хочу знать о каждом твоём шаге. Более того, я не должен об этом знать. Меня интересует лишь конечный результат.
Так, значит, лестница была приставлена не к книжным полкам! Она стояла впритык к бедрам невероятно высокой и совершенно обнажённой девушки с такой длинной шеей, что её голова почти упиралась в высокий потолок библиотечного помещения. Её золотистое тело было разрисовано тёмными пятнами, создавая эффект крупного жирафьего окраса. Лопоухая голова под потолком тупо смотрела в никуда, жуя жвачку и периодически выдувая и лопая розовые пузыри. Собака недовольно поморщилась.
– Куда ты смотришь, Тяньгоу? – несколько нервно спросил бык. – Смотри на меня! Всё остальное тебя не касается.
Так, значит, У Мован тоже абсолютно голый? И они сейчас собираются…
– О чём ты думаешь, Тяньгоу?! Ты слышишь меня?
– Да, господин. Я всё сделаю, господин, – сказала собака и, не дожидаясь худшего, сама отключила связь.
Внезапно ей захотелось открыть окно и выбросить телефон в сугроб.
Девушка слегка потянула створку окна на себя, но старое окно, за всё время своего существования покрашенное несколькими десятками слоёв краски, не поддавалось.
Конечно, собака могла бы просто его выломать, ведь она демон. Но треск и грохот будет такой, что все точно сюда сбегутся, а ей пока не нужно привлекать к себе лишнее внимание. Секретарь посидела на подоконнике ещё пару минут, а потом пошла вперёд.
Куда? Теперь она и сама не очень понимала…
Сунь Укун, скромно и незаметно сев в углу соседней тёмной комнатки, сплошь уставленной бутылочками, колбами и скляночками, расстегнул пуховик и изучал своих соотечественников через слегка приоткрытую дверь. Что можно было сказать о делегации китайских учёных на первый взгляд? Почти ничего.
