– О чем вы? – Катя обернулась к нему.
– О нашем повешенном.
– О каком повешенном? – Катя похолодела. Это дело, оно как лабиринт… Чудовища за каждым углом, только их пока не видно… лишь шорох… скрежет когтей по камню…
– Майор сейчас вам расскажет.
– Это произошло на третий день после пропажи ребенка, – Вилли Ригель провел рукой по лицу, – в пять утра у железнодорожной платформы Лужки, это в километре от полигона и палаточного лагеря. Платформой пользовались протестующие из лагеря, кто из Люберец на электричках приезжал митинговать. Пассажиры сошли с электрички, шли дорогой к остановке – услышали крики из леса. На березе он висел. Этот повешенный. Вниз головой.
– Вниз головой?!
– Ну да, ноги в петле. Его так вздернули на дерево. Он орал благим матом. Сколько так провисел – один бог знает. Хорошо электричка пришла в пять утра, пассажиры его увидели. А то бы скончался. Они сняли его. Нас вызвали туда. Мы его в больницу.
– И кто он такой?
– Нездешний. Не из Староказарменска он оказался. Официально вроде как тренер по лыжам. Сказал мне в больнице, что на него напали – мол, ограбили, по башке чем-то ударили. Он, мол, ничего не помнит. Очнулся уже вниз головой на дереве. У него и правда была голова разбита. На спине – синяки. Его по почкам лупили. На лице все чисто, никаких следов побоев.
– И что, он вам больше так ничего и не сказал?
– Нет. Стоял на своем – меня оглушили и ограбили. Кто – не знаю. Через пару дней его из больницы забрали. Свинтил он оттуда.
– Кто его забрал?
– Те, что сюда с начала митингов на тачках приезжают, которые с зеленкой, а иногда и с кастетами, – ответил Вилли Ригель. – Эй, Борщов-Троянский, ты нам не объяснишь популярно, кто эти люди и что им надо в нашем городе? И самое главное – кто их посылает? Я думаю, твоему 66-му отделу это известно.
– Понятия не имею, о чем ты, – ответил Гектор. – Но мне по сердцу, как ты меня сейчас назвал. И знаешь, что скажу тебе – из личного опыта. Да, я Гектор Троянский. А ты – если читал Илиаду, ты не Ахиллес Богоравный в ней. Ты – Большой Аякс. Созвездие комплексов и рефлексий.
Вилли Ригель поднялся.
– У меня рефлексия насчет тебя только одна.
– Ага, я уж давно понял. Не начинай все сначала. И при даме.
– Так этот тип, повешенный вниз головой, он как-то был связан с похищением дочки Герды или нет? – Катя возвысила голос против назревающего на ровном месте нового межведомственного конфликта.
– Возможно да, возможно нет, – ответил ей Вилли Ригель. – Мне и по поводу этого эпизода факты нужны были, а не предположения. Я видел лишь одно: все усугубляется. Заходит уже слишком далеко. В смысле гражданского противостояния. И поэтому я решил…
– Снести этот палаточный лагерь к чертовой бабушке, – закончил за него Гектор Борщов. – С чем успешно и справился. И навлек на свою голову столько либеральных проклятий.
– Я тогда посчитал, что это хоть как-то снизит накал. Я не мог допустить, чтобы… Одно дело митинги, лозунги. Другое дело, когда крадут детей и вешают людей на березе. Пусть пока и за ноги.
– Надо допросить снова этого повешенного, – сказала Катя. – Сегодня. Найти его и допросить. Как его фамилия?
– Горбатько.
– Адрес его у вас ведь имеется, Вилли? Пошлите прямо сейчас патрульных. Где он живет? Надо с ним поговорить снова. – Катя решила, что нашла, наконец, хоть что-то в этом деле, чтобы зацепиться.
Вилли Ригель открыл файл на планшете.
– Он из Балашихи. Сейчас пошлем к нему наряд, выдернем.
– Какой у него точный адрес? – спросил Гектор Борщов.
Ригель нехотя продиктовал ему. Гектор набрал на мобильном в поисковике, открыл просмотр улиц.
– Облом, майор. – Он показал им мобильный. – Адрес, который он тебе дал, липа. Это адрес пожарной части МЧС. Что же ты такой наивный, а? Сразу все с этим повешенным не проверил? Или так не терпелось тебе дубинкой в палаточном лагере помахать? Силу свою испробовать? Мускулами поиграть?
Глава 22
Диоскуры
Катя решила действовать самостоятельно, потому что Вилли Ригель снова погряз в бюрократии допросов доставленных в отдел участников и активистов митингов и экологического комитета.
Она перебрала в уме возможные варианты собственных действий – скудно все. Похищенный и возвращенный ребенок Герды, тип, повешенный за ноги вблизи мусорного полигона, – все это очень важно, но пока обрывочно и смутно. Некоторая ясность наступила лишь по поводу драки между братьями Кабановыми в ресторане. И то не все гладко, потому что… Финансирование Петей Кабановым палаточного лагеря, по сути строительство лагеря митингующих на его средства – это лишь следствие какой-то «вендетты» между братьями. Старой глубокой вражды. В чем ее причина?
Она решила попытаться выяснить это сама – съездить в Малаховку снова, раз в делах такой застой, и Вилли Ригель, чтобы он там ни говорил сейчас, до сих пор медленно, как яд, пьет свой «кубок страсти», целиком поглощенный мыслями о невесте Лизе Оболенской.
Катя отправилась на стоянку отдела к своей машине, рылась в сумке, искала ключи.
– И куда вы собрались?
Она обернулась. Гектор Борщов.
– В Малаховку. К Кабановым.
– Хотите поговорить с младшим по душам? Без полицейского официоза?
– Попробую.
– А меня опять терзает скука. Можно мне с вами? Вижу, вы не против. Только в Малаховке такие снобы… Если в этой своей коробочке явитесь, как царевна-лягушенция, вас там за свою не примут. – Гектор кивнул на крохотный Катин «Мерседес-Смарт». – Лучше на гелендвагенах. – Он кивнул на свой внедорожник. – Престиж фирмы.
Катя хотела ответить, что она категорически против! И вообще не желает… Но что-то ее удержало. Сама же убеждала Ригеля, что этот лицедей из 66-го отдела им может быть полезен. Как знать?
Она убрала ключи в сумку и, когда Гектор открыл свою машину, уселась назад.
– Пару-тройку мейлов только отправлю и двинем. – Он за рулем писал кому-то в мессенджере.
Катя подумала – дамам своим наверняка. Она тоже достала смартфон и занялась фейсбуком. Увлеклась. Ловила на себе взгляды Гектора Борщова в зеркало. В салоне «Гелендвагена» витал запах цитрусовых. На коврике валялись сдутые воздушные шарики.
– И опять я навел дополнительные справки о вас. – Машина тронулась, и он прервал затянувшееся молчание. – Похороны генерала Смирнова, основателя Главного информационного центра МВД. И вы там, юная барышня среди безутешного клана родственников и друзей покойного. И я – надо же, какое совпадение! Мой батя тогда болел уже, меня принести соболезнования родственникам генерала откомандировал. Могли ведь там встретиться с вами еще тогда. Правда, я в те времена пропадал в жестокой хандре, не обращал внимания на красивых барышень. Видите, сколько в нас общего, оказывается? Как пересекались наши пути? – Он свернул на указатель. – Приехали. Малаховка. Куда сначала хотите?
