Еремей задумчиво кивнул.
Побратим собрал людей всего за два дня. На третий я решил провести смотр своего маленького воинства.
Н-да, не совсем это я ожидал увидеть… Нет, парни подобрались что надо, все рослые (по местным меркам) и широкоплечие, с подчеркнуто спокойным выражением на простых, располагающих лицах. Они напомнили мне офицеров-инструкторов из группы подготовки абордажных команд – такие же невозмутимые физиономии знающих свои силы спецназовцев. Но из десяти ратников ни один не имеет кольчуги или пластинчатого доспеха, ровно как и мечей. Стальные шеломы есть только у трех воинов, также у трех есть луки – причем это не одни и те же люди. Защищены «новобранцы» лишь стеганками, обычно поддеваемыми под кольчуги, правда, у некоторых на груди и животах нашиты редкие стальные пластины. Вооружение дружинников состоит из варяжских секир со спрямленной верхней гранью и оттянутым вниз закругленным лезвием да по паре сулиц на брата. Зато каждый имеет крепкий щит со стальным умбоном, обитый по ободу полосками металла.
– Здорово, братцы!!!
В ответ я привычно ожидал услышать бравое «Здравия желаем, товарищ…», но потом вспомнил, где нахожусь. Дружинники же промолчали – судя по оценивающим взглядам, эти парни в принципе не привыкли тянуться, а здесь и сейчас размышляют, достоин ли пришлый урманин права ими командовать или нет. На секунду сердце сжалось от неясной тревоги, но усилием воли я быстро поборол внезапную неуверенность.
– Ну что, готовы к дальнему походу?
В ответ лишь глухой гул, порожденный десятком негромких, прозвучавших вразнобой слов одобрения – а может, парни не привыкли, чтобы их заряжали голосом? Хотя, с другой стороны, разве здесь перед боем не криком бодрят воинов? Да и в бою тоже? Ладно, разберемся. В любом случае тупой муштрой дружинников занимать точно не стоит.
– Нам предстоит неблизкий путь до Червонных городов, пойдем с купцом. Он неплохо платит, но серебро еще надо заслужить. Сейчас я разобью вас по двое, покажите все, что умеете.
Испытание ратников меня вполне удовлетворило. Конечно, может, и не самые искушенные бойцы, но топором владеют неплохо, уж точно не хуже поединщика-ижорца – а в моих глазах это уровень. Свои способности я демонстрировать не стал. Может, и зря, но, судя по короткому разговору с Еремеем, моя история «пополнению» известна. То, что в засаде от моей руки пало восемь разбойников, является серьезным достижением в глазах местных, поэтому я решил вести себя так, словно уже заслужил право командовать десятком, не пытаясь кому-то что-то доказывать. И судя по вполне разумному выполнению команд – без проволочек и попыток как-то их оспорить, – тактика эта верна.
Отдельно дружинники метали сулицы, причем каждый показал вполне удовлетворительную точность и силу броска. Не подкачали и лучники, кучно вложив по четыре стрелы в небольшие мишени с пятидесяти шагов.
– Ну что, братцы, свое серебро вы заслужили. Каждому по гривне, по завершении похода купец обещает еще полторы и кормит из своего котла. На закупку припаса и подготовку три дня. На рассвете четвертого жду вас на подворье Вышаты. Любо?
Ратники неожиданно громко рявкнули в ответ:
– Любо!!!
Георгий крепко сжал мое предплечье ближе к локтю:
– Эх, сманил моего гридя? Умаслил байками о теплых краях, варяг? – По-доброму усмехнувшись, Георгий продолжил уже более серьезно: – Ну что, отправляетесь на службу к князю? Точно для себя все решил? Может, в Новгороде останешься? Место в дружине ты заслужил! И потом, говорят, – десятник понизил голос, – что ты глянулся многим красным девицам. Можно было бы и сватов заслать, Злата точно определит, кто лучшей хозяйкой будет…
Поймав на себе светлый взгляд чужой жены, я твердо ответил, в то же время почувствовав короткий укол в сердце:
– Нет, Георгий, хочу я на моря южные взглянуть да князю вашему послужить, настоящему! А что до девиц красных… Так ты ведь самую красную уже увел, чего ради-то мне теперь в Новгороде оставаться?!
Я говорил шутливо, но в глазах Златы мелькнуло что-то такое… Нет, не оттенок чувства, скорее понимание… Понимание того, что за шуткой скрывалась правда.
Слегка напрягся и Георгий. И все же он ответил без холодности в голосе, а вполне душевно:
– Ну тогда бывай, варяг. Удачи тебе на княжеской службе.
– И тебе удачи, десятник. Ты лучший воин, которого я когда-либо видел, сразил берсерка! Храни тебя Господь и семью твою!
– Божьей помощи тебе в походе, Андрей! Береги себя!
Высокий, мелодичный голос Златы прозвучал особенно тепло, и вновь кольнуло сердце… Склонив голову в ответ, я опустился на колено и обнял обоих малышей, жалобно шмыгающих носом, после чего окинул прощальным взглядом дом, на несколько недель ставший мне родным. Еще раз улыбнувшись, стараясь не показывать охватившую душу печаль, я вновь кивнул хозяевам и вышел прочь.
Навстречу предназначению.
Глава 7
Февраль 1065 г. от Рождества Христова
Полоцкое княжество. Исток реки Ловать
Как я ни противился идти через полоцкие земли, владения князя Всеслава Брячиславича, пришлось рискнуть – из Новгорода в Киев дорога только одна, по реке Ловать. А от ее истока или волоком, или на санях до Днепра. Смысл в том, что торных дорог в привычном для нас понимании на Руси одиннадцатого века нет. Есть реки, служащие летом водными магистралями, а зимой превращающиеся в санный путь, но маршрут всегда один.
Что же касается моих опасений – в 6574 году от Сотворения мира
[52] – то есть в текущем 1065 от Рождества Христова, полоцкий князь Всеслав Брячиславич открыто выступил против триумвирата Ярославичей. В летописи он вошел как чародей, коему приписывают и рождение путем волхования, и способность повелевать погодой или обращаться в зверя. Естественно, летописцы приврали, наделив бунтаря темными силами из-за его борьбы за власть, – хотя кто знает… Потомок Владимира Красное Солнышко по боковой линии, Всеслав является внуком Изяслава Владимировича – родного брата Ярослава Мудрого. Матерью же их была полоцкая княжна, красавица Рогнеда, силой взятая Владимиром перед убийством ее отца и братьев… В его жилах течет кровь Рюриковичей, и именно в тысяча шестьдесят пятом году «оборотень» решил, что накопил достаточную мощь для борьбы за север Руси.
Всеслав оказался серьезным противником для триумвирата Ярославичей: чтобы победить его, князья вынуждены были объединить все свои рати. Но первый удар «чародея» не удался – Псков встретил его войско закрытыми воротами, а горожане дружно встали на стены. Проблема в том, что я не смог найти упоминания, когда же он нанес свой удар! Но, с другой стороны, на Новгород в тысяча шестьдесят седьмом году полоцкий князь обрушился именно зимой…
