– Рассказывай, – усмехнулся пират. Смит вернул усмешку, вновь наполнил стакан и отсалютовал им старому знакомцу:
– О чем?
– О том, из-за чего ты оторвал меня от важных дел, – Али был терпелив и неплохо знал человека, с которым имел дело. Тот может в словесный пинг-понг минут десять играть, вне зависимости от важности дела. Впрочем, на этот раз Смит не стал испытывать его терпение.
– Выйди.
Он вроде бы не поворачивался к рабыне, даже бровью не шевельнул, но та четко поняла, кому предназначен этот приказ, и испарилась как по волшебству. Али удивленно приподнял брови:
– Даже так?
– Даже так. Извини, это и впрямь важно.
И – опасно.
– Говори, – Али разом подобрался и сел, глядя в глаза собеседнику.
Тот поморщился:
– Скажи, тебе что, жить надоело?
– То есть? – удивленно приподнял брови пиратский капитан.
– Так и есть. Пленных захватил? Молодец, продашь, и неплохо. Но зачем ты их по коридору гоняешь?
– Не понял.
– А чего тут не понять. Прогнал их по центральному коридору. Зачем?
– Потому что он самый удобный. Тебе-то какая разница?
– А такая. Среди них как минимум один имеет отношение к Империи.
– Это с чего ты так решил?
– А с того, что Стоун услышал русскую речь.
– Мало ли кто говорит по-русски? – Али выглядел удивленным. – Язык-то распространенный.
– Ага, только твои придурки этого не знают. Скажи, кто, будучи в плену, заговорит на русском языке? В каком случае? Только если он для него родной, или он обращается к русскому. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Али понимал. Еще как понимал. Империя – это не шутка, русские способны устроить большой тарарам и, как говорят в Альянсе, надрать задницы кому угодно. И своих они не бросают. Это у них практически с времен формирования Империи стало официальной политикой и национальной идеей. Но…
– Он мог ошибиться?
– Викинг? Сомневаюсь. Так что проблемы могут случиться нешуточные.
– Кто ж узнает?
– Стоун узнал. А кто другой мог узнать и не подать виду. Чтоб потом информацию продать.
– Да ерунда все это, – отмахнулся Али. Его восточный менталитет все же иногда мешал с ходу признать очевидное. Смит эту черту характера собеседника знал и спорить не пытался, лишь рукой махнул:
– Ладно, поступай, как знаешь, но я тебя предупредил.
– Успокойся, Джон. Даже если твой Стоун прав, и кто-то в толпе говорил по-русски, это еще не значит, что он имеет отношение к Империи. В космосе много планет, а людей еще больше. Да и этих… Я завтра отправлю всех отсюда. Честно говоря, не привозил бы вообще, но третий маневровый сдох окончательно, пришлось вставать на ремонт.
Смит пожал плечами и встал:
– Ты не обижайся, Али. Я тебя давно знаю и уважаю, но иногда твоя упертость лишняя. Когда сюда придет Империя, лично я хочу оказаться от Базы как можно дальше. Жить хочется, привык я как-то… В общем, я тебя предупредил. Думай.
И ни один из собеседников не мог подумать, что их разговор слышит еще кто-то. Точнее, подслушивает. За подобное Али лично смахнул бы наглецу голову фамильным ятаганом. Случались прецеденты. И все же человек, готовый рискнуть, нашелся. И, как оказалось, не напрасно.
Ночь на космической станции, вне зависимости от ее размеров и оснащения, понятие относительное. И причина тому самая что ни на есть банальная – живущие внутри нее люди не зависят от внешних источников света. Включишь лампы – будет тебе день, выключишь – ночь, как-то так.
Но людям все равно на что-то надо ориентироваться, именно поэтому они так и остались верны старинному двадцатичетырехчасовому графику. И соблюдается он одинаково и на пассажирских лайнерах, и на военных кораблях, и на таких вот пиратских базах. Разумеется, на разных планетах и сутки отличаются, поэтому тем, кто привык к более длительным или коротким дням и ночам такой стандарт не всегда удобен, но и недовольство свое никто всерьез не высказывает. Так, могут поворчать, но и только – идти против общего стандарта попросту невыгодно.
Именно поэтому в строго отведенное время на Базе наступила ночь, и народ расползся по каютам – спать. Освещение в коридорах, правда, осталось, но только в центральных. В мелких, боковых и технических, оно и так-то не было слишком интенсивным, потому что за годы интенсивной и не очень бережной эксплуатации часть осветительных панелей вышла из строя, а остальные покрылись толстым слоем пыли. На ночь оставался только дежурный свет, в четверть от стандартного, а с учетом местных реалий и того меньше, и потому видимость была отвратительной.
Впрочем, дежурному оператору происходящее в тех коридорах было совершенно неинтересно. Запись идет, контрольные датчики тревогу не поднимают – стало быть, и оружие, энергетическое либо стрелковое, не применяется. А более «спокойные» нарушения вроде поножовщины, случись нужда, завтра разберут. В конце концов, для того камеры и установлены. К слову, стычки с ранеными и трупами случались регулярно, никого особо не удивляли и людей, выбравших профессию с риском, не напрягали. Так что пусть их. Задача оператора – чтоб камеры работали, и только.
На человека, вышедшего из своей каюты в одном из таких коридоров, никто не обратил внимания. В самом деле, каюты здесь без удобств, санузел на весь блок один. Делались-то они для шахтеров, а те не лорды. Работать сюда приехали, деньгу зашибать, а не на пляжах валяться. Смена контингента ничего не изменила, а потому народу, решившего прогуляться «до ветру» или принять душ, хватало. Правда, большинство отбегалось заметно раньше, но мало ли какие у человека привычки либо проблемы. Вышел – и вышел. А учитывая, что идет чуть согнувшись, скорее всего, с вечера сожрал что-нибудь не то. Еда с Новой Мексики была вкусной, имела национальный колорит, но подходила далеко не всем. Так что нагрузка на унитазы здесь всегда была повышенная, хе-хе…
Человек и впрямь отправился в сортир, где честно справил малую нужду. А вот дальнейшие его действия уже заметно отличались от тех, что обычно проделываются. Камер видеонаблюдения в туалете не имелось. Вернее, когда-то их там устанавливали, но после смены хозяев новые постояльцы очень быстро выдернули камеры с корнем. В отличие от работяг, вынужденных терпеть подобное вмешательство в личную жизнь согласно контракту, нынешние постояльцы Базы могли за такое и шею свернуть. Поэтому досмотр ограничивался коридорами и общественными местами, что посетителя туалета вполне устраивало. Правда, существовала еще вероятность, что оператора заинтересует причина, из-за которой человек наглухо завис в санузле. Но она была столь малой, что ею можно было пренебречь, а включить отслеживание входящих-выходяших к компьютеру Базы никто не подумал, об этом человек позаботился узнать заранее.
Потом – душевая. Не самый удобный из блоков, как решило бы большинство, но только не этот посетитель. Он мыться и не собирался, вместо этого быстро переоделся в извлеченный из сумки якобы со сменным бельем облегающий темный комбинезон и того же цвета скрывающую лицо шапку-маску. Потом достал набор отверток, с помощью которого в два счета снял небольшой щиток из толстого пластика. Именно наличие здесь этой практически сливающейся с камнем стен пластины и обуславливал его выбор кабины. Потому что когда она аккуратно вышла из пазов, за ней открылся вход в технический коридор, о котором вообще мало кто знал.
