Сигнал они получили, когда до планеты оставалось не более трех часов полета. Слабый, абсолютно неинформативный, но тем не менее явно искусственного происхождения. Просто набор символов древней, уже практически забытой морзянкой. Радиосвязь в космосе используется только на ближней дистанции, не более пяти-шести световых секунд, этот же сигнал, судя по его мощности, был бы неразличим и на вдвое меньшем расстоянии. В принципе, они его так и поймали. Что же, все равно по пути. Ни скорость, ни курс корректировать не потребовалось. Надо было лишь, расположившись на орбите планеты, пойти четко по пеленгу. И увидеть в конце пути звездолет.
«Вайгач» (а какой еще транспорт типа «Алтай» мог здесь оказаться) замер в самом центре невысокого плато. Узкая и порядком разрушенная эрозией горная цепь сейчас отхватила еще одну плюху, изрядно приблизившую тот момент, когда от нее исчезнут последние следы. На сей раз ее тряхнуло взрывом и опалило атомным огнем, превратив скалы в подобие оплавившихся свечей. И среди них, наполовину погрузившись в ставший вдруг вязким, а теперь затвердевший вновь базальт, с трудом различался корпус транспорта. Не будь сигнала, его могли бы и не обнаружить. Но, видимо, в прочной металлической коробке, которой, собственно, и являлся звездолет, что-то все же уцелело и теперь отчаянно звало на помощь – ничем иным попытка привлечь к себе внимание быть не могла.
– Что будем делать?
Этот вопрос давно витал в сгустившемся до состояния киселя воздухе. Они все собрались здесь, а с экрана на них смотрели парни Фрэнка и тоже ждали решения. И ситуация Камнеедову не нравилась совершенно. Как то, что он видел, так и предсказуемость своих дальнейших действий. Русские своих не бросают, чересчур уж это фундаментально. А значит, если тот, кто сотворил подобное с «Вайгачом» (а в то, что известный своей надежностью корабль мог навернуться самостоятельно, да еще и с такими эффектами, Камнеедов не верил ни на миг), наблюдает за ними, он знает, что произойдет. Спасательная операция, что же еще. В этот момент они будут максимально уязвимы, и даже если второй корабль останется на орбите… Черт, даже если оба корабля будут на орбите, а спасатели пойдут вниз в боте, все равно… И уходить нельзя. Стало быть, остается лишь минимизировать возможный ущерб. Что же, наемники и нужны для таких операций, с легкой горечью подумал Камнеедов. И они всегда отрабатывают свой гонорар.
– Готовьте посадочный модуль. Корабли остаются на орбите. Сам пойду.
– Я…
– Ты, Жень, – Камнеедов жестом прервал Смита, – остаешься здесь. Если со мной что-то случится, твоя задача увести корабль. Второго штурмана у нас на борту просто нет. Фрэнки, это и тебя касается.
– Рискуешь, – Фрэнк на экране выглядел озабоченным. – Ой, рискуешь.
– Не больше, чем обычно, – слегка покривил душой Камнеедов. – Для меня это работа по профилю.
– Я с тобой, – сунулась Изабелла. Это было на эмоциях, и это было глупо, и все, кроме нее, понимали расклады.
– Молчи, женщина. Твой день восьмое марта. Сейчас мой маневр. По местам!
Вот так-то лучше – разбежались, аж пятки засверкали. А все почему? Да потому что командный рык всегда полезен. И, что характерно, выполнили приказ в точности. Так что, когда спустя полчаса Камнеедов, намертво пристегнутый к креслу в кабине посадочного модуля, валился прямиком вниз, в атмосферу, единственное, чем он был недоволен, так это отсутствием соответствующего задаче скафандра. Вместо боевого – обычный, неплохо защищающий от радиации, но куда более уязвимый к механическим и энергетическим ударам. Увы, боевой брони на «Викинге» просто не нашлось. Все же не комплектный, только с верфей, звездолет, а изрядно устаревшее, прошедшее неизвестно через сколько рук судно, немного не дотягивающее до определения «антиквариат».
Ну и пес с ним, решительно подумал капитан, поудобнее устраиваясь в кресле. Если на него и впрямь устроят там охоту, не спасет никакая броня. Разве что подарит пару лишних минут, которые абсолютно ничего уже не будут значить. А не будет стрельбы – и такого хватит. Прорвемся!
На этот раз сесть получилось удивительно ровно. Обычно посадочный модуль, аппарат ни разу не боевой, имеющий в активе мощные двигатели, но притом обладающий скверной аэродинамикой, мотало при снижении, да и аккуратно, без удара коснуться поверхности – это надо постараться. Даже автопилот тут не слишком помогает. Это вверх машина рвет эффектно, а вот вниз… Чувствует, видать, что стихия ее – небо, и не хочет ее покидать. Однако на этот раз и атмосфера была достаточно спокойной, и касание вышло на редкость мягким. Последнее и неудивительно – сложно представить себе, какой мощности и природы был взрыв, но площадка получилась ровная-ровная, лучше даже, чем большинство космодромов.
Отстегнуть ремни – дело пары секунд, еще полминуты – и под ногами уже спекшийся, похожий на стекло камень. Сходства добавляет практически зеркальная поверхность и многочисленные мелкие трещины, змейками разбежавшиеся вокруг посадочных опор. Базальт, старые кости планеты, не любит, когда над ним измываются, становится тверд, но хрупок. Но сейчас свойства камня интересовали Камнеедова в последнюю очередь. Тяжелый лучемет оттягивал руки, а он неспешно шел к погибшему кораблю, внимательно осматриваясь вокруг.
Еще на орбите проведенное сканирование показало – случившемуся здесь нет и суток. Если бы они вышли из гипера ближе к планете и летели малость побыстрее, то оказались бы здесь до того, как ахнули сжигаемые адским огнем скалы. Увы, назад не отыграешь. Оставалось лишь понять, что же все-таки случилось и как можно хотя бы частично исправить ситуацию. Ну и радоваться, что взрыв, случившийся здесь, был относительно «чистым». Фонило, во всяком случае, не так уж и сильно, верхний предел нормы. Ничего хорошего – но и ничего смертельного. Даже без скафандра.
Идти было не то чтобы далеко – метров семьсот. Можно было бы сесть и ближе, но – зачем? Если что, модуль смогут вывести на орбиту и без его, Камнеедова, участия. Зато в случае непредвиденных обстоятельств у гипотетических противников не будет возможности добраться до него одним броском и вскрыть люки до того, как двигатели выйдут на стартовый режим. Не бесспорное решение, но имеющее право на жизнь.
А еще здесь имелось несколько оплавленных скал, между которыми модуль и сел. И засечь его теперь с орбиты было достаточно тяжело. Базальт – штука интересная, магнитную аномалию на раз создающая. Так что хотите искать – делайте это визуально. А перекристаллизованный, как сейчас – и вовсе… Для датчиков, разумеется, не кошмар, но работе все же порядком мешающий. Если же ему немного помочь… Например, потратив минут двадцать, установить генераторы маскировочного поля, то обнаружить модуль будет можно, только четко зная, что и где искать. Или подвергнув местность тщательному сканированию. От последнего, разумеется, не спрячешься, но времени оно занимает много, а потому оставался шанс, что если гипотетический неприятель и появится где-нибудь на орбите, то найти модуль сразу не сумеет.
Впрочем, пока что ни опасностью, ни даже просто жизнью вокруг и не пахло. Пока капитан шел к подбитому транспортнику, он имел возможность хорошенько осмотреться. Вблизи картинка была не менее впечатляющей, чем из космоса, обрастая вдобавок многочисленными и весьма колоритными деталями. Встроенная в шлем камера исправно наматывала уникальные кадры – впоследствии их можно будет как предъявить командованию, так и выгодно продать. Экзотика, иначе и не скажешь – сам Камнеедов мотался по космосу не первый год, но столь необычной и своеобразной картины ему покамест наблюдать не приходилось. И вряд ли найдется много людей, способных этим похвастаться.
