— Сидите здесь, я скоро, — бросил Козлович, вручая новоприбывшему учебник по «Стихийной магии», и скрылся.
— Здорово, Кузнецов, — пожал мне руку Филочкин. — Мы так толком и не познакомились. Артем.
— Макс.
Я улыбнулся, еще раз оглядывая уникума. В прошлую встречу все произошло как-то быстро. Сначала он бил меня, потом его бил Якут. Если кратко, Филочкин был красавцем. Обычно таких пацанов делают главными героями в молодежных сериалах. Рослый, плечистый, с темными, небрежно зачесанными волосами, квадратной челюстью и ямочкой на подбородке. Держался он свободно, словно понимал свое превосходство над остальными, но старался его не выпячивать.
— А что вообще происходит? — спросил я.
— Замес с уникумами. Ты не слышал, что ли?
Я отрицательно помотал головой.
— Хотя да, столько времени прошло, почти месяц. В общем, слушай, поступило в этом году в Терново два уникума. И все бы хорошо, только один возьми да в первую неделю взорвись.
— Что значит «взорвись».
— Это когда рука в одну сторону, нога в другую, а голова в третью. У уникумов сил больше, чем у остальных. И если они всю ее за раз через себя пропускают, варианта два — исчерпаться или самоуничтожиться.
— А от чего это зависит?
— Если ты силу нормально контролируешь, и с концентрацией проблем нет, то когда всю ее потратишь — исчерпаешься. Магическая энергия не должна застаиваться в оболочке, но и полностью ее выплескивать нельзя. Может не вернуться. Таких магов и называют пустышками. Впрочем, они не только среди уникумов. Зайди в любое Министерство Конклава, там их как тараканов.
— А что с самоуничтожением? — спросил я.
— Вариант более редкий. Такое обычно с новичками бывает. Своих пределов они не осознают, концентрации никакой, плотности применения тоже. Вот во время сильного выплеска их, как бы сказать, ну, типа, разрывает изнутри. С новичком той ночью именно такое и произошло.
— А второй?
— Тот пропал просто. Проснулись утром, а его в комнате нет. Поискали, конечно, сообщили в Министерство, но подобное бывает. Перваши как начинают сталкиваться с магическими трудностями, бегут. Их потом министерские отлавливают.
— И что с ними делают?
— Убивают само собой, — зевнул Филочкин, но тут же поперхнулся собственным смехом, не в силах сохранить серьезное лицо, — да шучу я. Либо в другую школу, где уровень пониже, либо в путягу. Чтобы минимальный класс послушника получили. Вот и с тем уникумом вышло так же, сбежал. Я сначала думал, что совпадение.
— А теперь?
— Что нифига это не случайно. Слышал, уникум пропал? Так это Гвоздев. Второкурсник, из моих, — указал Филочкин на зеленую повязку, означающую принадлежность к ведьмакам. — Он бы не побежал со школы, это точно. Себе такое будущее рисовал, хотел местечко в высокородной семье получить. В общем, кто-то на нас охотится. И руководство школы ничего с этим сделать не может.
Едва он это сказал, как дверь скрипнула. Я ожидал увидеть всеведующую Елизавету Карловну, но вошел Козлович вместе с еще двумя учениками. Судя по тому, что Филочкин не поприветствовал прибывших — он с ними не общался. Значит, третий курс. Один артефактор, другой тоже ведьмак. Куратор раздал всем по книге, дав понять, что именно чтением мы и должны заниматься, и сел на свое место.
Ага, получается, в школе, не считая пропавшего Гвоздева, четыре уникума. Двое третьекурсников, Филочкин и я. Пара ведьмаков и артефактор. И ни одного чародея. Я даже догадался почему — из-за нашей сути. Уникумы боялись работать с силой напрямую, потому что в любой момент можно переборщить с нею. И даже несмотря на тренировки у Якута, Артем решил все же пойти в черную башню.
Или, может, я надумываю? В конечном итоге, не мы выбираем, где учиться дальше. Вызов приходит от Менторов. И что, к примеру, плохого в том, чтобы быть ведьмаком или артефактором? Байков говорил, что последние очень даже здорово зарабатывают.
— Кузнецов, смотреть надо не на потолок, а в книгу, — заметил Козлович, — там у вас есть больше шансов узнать что-то полезное.
Что делать, пришлось последовать примеру куратора. К тому же мои коллеги по несчастью уткнулись в розданные книжки. Могу поклясться, что вряд ли они ботаны, но с Козловичем решили не ссориться. Интересно, почему? Тоже тип странный, с множеством секретов. Того же Якута он знает очень хорошо, хотя в столовой они сидят поодаль.
Но пока размышлял, я уткнулся в книжку. А со временем и сам вчитался. Оказалось, что главное разобраться с эттирами — какой за что отвечает, а наложение, даже если ты не выучил, примерно можно было предсказать. Конкретных практических знаний это не давало, но ты понимал, в какие рунические розетки пальцы совать не надо. Поэтому, когда в дверь постучали и вошла Елизавета Карловна, я с трудом оторвался.
— Юноши, прошу прощения за неудобства в ваш законный выходной, вы можете быть свободны.
— Давай, Макс, — пожал мне руку Филочкин, — встретимся еще на тренировках. Главное, береги себя.
Я кивнул и поспешил в комнату, чтобы поделиться с друзьями новостями. Мишка у нас словно прописался. С другой стороны, он был последним видевшим меня. Вот и поторопился все рассказать остальным. Те же ломали голову над произошедшим. Хорошо, что у них был я, который смог все объяснить.
— А я думаю, чего ваш Якут сегодня элементалей в лесу создавал, — сказал Байков, — видимо, гоблинов недостаточно. Теперь Филиппов будет лично следить за сохранностью периметра школы.
— Я читал, что элементали питаются от силы призывателя, — заметил Мишка.
— Если только ты не используешь свою родную стихию. В этом случае обслуживание элементалей, когда они неактивны, стоит копейки.
— А как их активировать? — спросил я.
— Создать определенное действие, — ответил Байков. — Ты своего рода программируешь элементаля. Он и начинает «жить», если это можно так назвать, когда определенное условие нарушено. Думаю, в нашем случае, если кто-нибудь пересечет Смородинку со стороны немощных. Это очень серьезная магия, ее разве что в РАМН изучают.
— Сложна, короче, — махнул рукой Рамиль. — Давайте лучше сгоняем и позырим на них. Димон, ты где именно в лесу этих тварей видел?
— Не тварей, а элементалей, — заметил Байков. Однако это было единственное серьезное возражение.
Несмотря на выходной день, снаружи учеников оказалось немного. И дело не в ужасном исчезновении уникума, о котором, могу поклясться, никто не знал. К обеду небо затянули тяжелые, низко ползущие облака, и начался моросящий дождик, вечный предвестник октябрьской стужи. Даже двери столовой оказались закрыты. Домовые, как и все остальные, не переносили холодов.
Наша четверка выглядела подозрительной лишь на главном дворе. Быстро проскользнув в сторону леса, мы затерялись в дымке тумана, доползающего до верхушек деревьев. Надеюсь, местный леший тоже забился куда подальше и пьет чай с малиновым вареньем, неодобрительно поглядывая наружу. Потому что заблудиться в такой погоде, особенно, когда тебе «помогают» — легче легкого.
