— Перенос, тудыть его в качель, не срабатывает, — чуть не плача, признался он.
Ага, что-то я забыл на мгновение, кто со мной. Понятно, что первым делом банник попытался удрать отсюда. А уже когда не получилось, решил объединить усилия. Хотя польза от него действительно была. Потапыч сотворил нечто вроде невидимого щита. Именно сейчас каменная образина уперлась в него. Пару секунд постояла, раздумывая над дальнейшими действиями, и стала в буквальном смысле пробиваться, нанося мощные удары по кромке заслона Потапыча.
— Ой, — только и сказал банник.
— Рррраааа! — ответил ему гигант.
Я первый раз видел, как голыми кулаками сминают магические щиты. Хотя, справедливости ради, и тварь перед нами была создана не природой. Таким же магом, как и я. Разве что посильнее в разы.
Однако как только ожившая статуя открыла рот, чтобы проорать ответное приветствие баннику, я сразу догадался, кто перед нами. Спасибо урокам Петровича.
— Потапыч, нам надо его разозлить, понял?
— Да вроде и так неплохо получается, — дрожащим от волнения голосом ответил банник.
— Нет, надо, чтобы он открыл рот.
— Зачем? — очень странно посмотрел на меня Потапыч.
— За шкафом. Нет времени объяснять. Сколько ты сможешь его удерживать?.. Вот, молчишь. Потому что недолго.
— Ну разозлим мы его, что дальше? Умрем быстрее?
— Просто делай, что я говорю.
— Делай что говорю, делай что говорю. Еще вчера магии не нюхал, а теперь указывает.
И вместе с тем банник меня послушался. Каменное тело нашего нового знакомого стало озаряться вспышками. Не знаю, что это за заклинания, но ожившей статуе явно не понравилось. Она рычала, размахивала руками, пытаясь достать до невидимого обидчика и вертелась так, что к ней и не подберешься.
— Не так сильно! — крикнул я, начиная обходить гиганта.
— Определись уже!
— Будь самим собой только в плохом настроении, он оценит!
Мой крик утонул в грозном реве, но Потапыч вроде понял. Он ослабил напор заклинаний и колосс принялся дальше долбить щит. Только теперь изредка покрикивая. Больше для порядку.
Гигант сосредоточил все свое внимание на воре, пытавшемся умыкнуть пергамент. А вот более заметного персонажа в расчет не брал. Интересно, какова его защитная функция — просто вернуть пропажу на постамент или сначала зачистить всех тех, кого здесь быть не должно. Судя по обилию костей, скорее всего второй вариант. Ладно, пора действовать.
Я обошел по стеночке несуразную парочку и приблизился к ожившей статуе со спины. Как же огромен этот мерзавец! Нет, я так до него не допрыгну. Хорошо, тогда мы его немножко укоротим.
Мне казалось, что если этот каменный громила нас не размажет, то за него это сделает моя сила. Ее приходилось тратить невероятно много. Если так пойдет, у дяди Вани скоро появится «пустой» помощник. Начать хотя бы с того, что земля здесь была твердая, утрамбованная, с огромным количеством мелких камней. И вместе с тем действовать приходилось невероятно быстро. Чтобы это бугай не успел развернуться и не снести меня к чертовой матери.
Поэтому я ощутил все признаки поспешного выхода силы — жар, слабость, дрожащие колени. Хотя последние тряслись еще и из-за страха. На тренировках Якута нас не ставили один на один с големами. А то, что передо мной именно он, я понял, как только каменный гигант раскрыл в первом крике свой рот.
Вообще, големам были чужды эмоции. Так рассказывал Петрович. Они следуют заложенной программе, ради которой и создавались. Этот, к примеру, должен защищать пергамент и убивать всех, кто покусится на него. Самые острые зубы в этом плане, что неудивительно, оказались у Потапыча. Хотя кто бы сомневался.
А вот открывающийся «в ярости» рот — на самом деле яркий пример баланса силы, с помощью которой здоровяк и был создан. Петрович объяснял это сложно и путанно. Но выходило, что нет неуязвимых существ, которые используют силу. Она живая и не хочет задерживаться лишь в одном создании. Так, к примеру, черти очень не любят, когда их бьют по рогам, лесавки не терпят громких звуков, у волколаков аллергия на серебро, а у големов… тоже была ахиллесова пята. Точнее, и не пята вовсе.
С момента начального каста до того, как голем оказался по бедра в земле, прошло не больше двух секунд. Пусть мозгов у каменного человека не было, однако тот сразу понял, откуда исходит новая опасность. И тут помог Потапыч. Но словно догадался, что сейчас надо сделать, поэтому усилил давление на противника. А я подобрался, еще немного посомневался и прыгнул на спину голему.
Сказать, что мне было страшно, ничего не сказать. Ноги стали ватными, непослушными, руки дрожали, пульс участился. Я старался не думать о том, что надо сделать, а просто делал.
Голем собственное превращение из каменного защитника в ездовое животное не оценил. Не будь он сейчас «утоплен» в земле, так попросту упал бы на спину. Или завертелся, как бешеный. Теперь ему оставалось лишь размахивать здоровенными ручищами, но до меня он не доставал.
Хуже всего, что я был вынужден действовать практически вслепую. Нет, мне удалось зацепиться за шею и даже не упасть. Но что с того? Надо поймать момент, когда каменюка будет рычать. Причем, делать это долго и протяжно. В противном случае я рискую остаться без руки.
И в очередной раз банник понял меня без слов. Наверное, он выжал себя почти досуха, но обрушил на голема такой шквал атакующих заклинаний, что тот завопил, как шопоголик, проспавший «черную пятницу». А я понял — пора действовать.
Вообще, совать пальцы в рот кому-либо надо, если ты стоматолог или хочешь огрести по полной. У меня был наиболее редкий вариант — успокоить голема навечно. Повезло, что у гиганта не оказалось зубов. Хотя действительно, зачем они ему? Зато кончики пальцев коснулись шершавой плотной бумаги, свернутой в свиток. Его-то я и искал.
Голем дернулся, вырываясь из моего земляного плена. А я упал, больно ударившись спиной, но тут же откатился в сторону. Там, где секунду назад лежало тело уникума, оказалась здоровенная каменная нога. Гигант напирал на меня, правильно расставив приоритеты в своей пустой голове. Одно дело — выполнять задачу по сохранению пергамента, а другое — пытаться выжить. И именно существование голема сейчас зависело от меня.
Остатков сил хватило для каста Сияния. Нет, не для того, чтобы получше разглядеть приближающуюся смерть. Другой рукой я уже судорожно разворачивал свиток, лишь бы увидеть там всего одну строчку. Со всякими непонятными кракозябрами вместо букв. Вернее, я знал, что тут написано — имя того прелестного создания, которое меня сейчас раздавит. Вот только на незнакомом языке.
Говорили мне, учи древнеарамейский. Ну, или какой тут был? Я застонал от досады. Однако не успел повесить нос, как буквы на глазах стали превращаться в знакомые — русские. Громила как раз добрался до меня, уже занес ногу и…
