Впрочем, ее собеседница тоже не отличалась особой сдержанностью. Ее лицо, настолько же гневное, насколько красивое, исказилось гримасой брезгливости. Словно перед ней на белоснежную фарфоровую тарелку положили дождевого червя, а теперь следили за реакцией. Но что еще более странно — и Катя, и эта таинственная незнакомка были невероятно похожи. Те же зеленые глаза, словно горящие в вечерней полумгле, рыжие волосы, только аккуратно уложенные, веснушки вокруг носа.
Заметив меня, разговор потерял былую искру. Незнакомка на прощание что-то бросила Зыбуниной и, развернувшись, направилась к Дому Чудес. Странно, мне казалось, что просто сопровождала Катю.
— Привет. Решила приехать пораньше?
— Решила, — Зыбунина ответила таким голосом, словно кто-то умер. Я даже забыл, куда шел.
— Тебе помочь? Какой чемодан здоровенный.
— Помоги, — Катя закусила губу и не смотрела в глаза.
Я дотащил поклажу до флигеля (не без труда, кстати), а потом и до пустой комнаты Зыбуниной. Поставил чемодан возле двери и уже собрался уходить, как произошло нечто. Катя села на кровать, закрыла лицо руками и заплакала. Эта могущественная ведьмочка, способная наложить защитные заклинания, перехитрить витара и бросить вызов высокородной, ревела, как самая обычная девчонка.
У меня и прежде не было особого опыта в успокоении противоположного пола, а учитывая репутацию Зыбуниной, я совсем растерялся. Максимум, на что меня хватило, это подойти и осторожно погладить ее по плечу.
— Кать, ты чего?
— Она… не даст… мне…
— Чего не даст?
— Не даст… мне…
Катя размазывала слезы по щекам, хлюпала носом и все время повторяла про «не даст». Понадобилось немало времени, чтобы она хоть немного успокоилась. Зато потом все же объяснила причину своего срыва.
— Единственный способ для вызова в башню Ведьмачества, получить направление от преподавателя по профильному предмету, — она сделала паузу, всхлипнула и продолжила, — у артефакторов это руноведение, которое считается основой для создания необычных вещей. У волшебников — заклиналка, у нас — флора.
— Которая с этого полугодия?
— Да, — чуть не разрыдалась Катя снова, но взяла себя в руки. — Исключения, конечно есть. К примеру, если ты создашь артефакт, то Ментор может взять тебя вопреки плохой успеваемости. Но проблема в том, что Ментор Ведьмачества в следующем году сменится. Поэтому выбор будет осуществляться на основе учебных успехов.
— Катя, ну чего ты в самом деле? Ты по учебе знаешь даже больше Мишки, а он ботан, каких поискать. В смысле, ты молодец, а не ботан. Ну, как объяснить…
— Я поняла, Максим, спасибо. Только я не получу высший балл по флоре. Потому что знаю, кто ее преподает.
— А, так эта тетка и была училкой по флоре? Ну, поцапались, с кем не бывает. Может, она к началу учебы и забудет про эту ссору.
— Она не даст направление, — еще раз всхлипнула Катя. — Это моя родная сестра моей матери.
Интерлюдия
Трое стояли на крепостной стене цвета знойной пустыни. Их имена давно унес Бореас, всесильный северный ветер, оставив лишь насмешливые прозвища — Умник, Циклоп и Крюк. Хотя прозвища были только для равных друг другу. Остальные пусть и знали их, но в обращении благоговейно добавляли «кириос». И старались не смотреть в полные силы глаза. Потому что, несмотря на кажущуюся веселость прозвищ, любой тевкр знал мощь, которой обладала троица. Ибо это были Неназываемые.
— Вчера прибыло еще три десятка кораблей, — негромко произнес Умник, кутаясь в хитон. — Опять маги. Город падет.
— Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю, — ответил высокий здоровяк с повязкой на глазу. Тот, кого за его широкой спиной называли Циклопом. — Меня лишь интересует, почему мы еще здесь?
— Потому что нет и не будет спасения ни нам, ни нашим близким, покуда мы живы, — ответил Умник. — Мы слишком сильны. Поэтому остальные маги нас ненавидят. Я сталкивался с этим в Микенах, Пилосе, Фивах, Тиринфе. Везде. С презрительными испуганными взглядами. С разговорами сквозь зубы. С продажей провизии втридорога. А еще чаще слышал о вас, как о злейших врагах народов моря. Вскоре ахейцы войдут в полную силу. И тогда нам не будет места в этом мире. Ведь здесь нет глупцов, которые правда считают, что ахейцы проделали такой путь ради возврата царской шлюхи?
Он обвел взглядом рабов и ближайших помощников, мелких магов-мастеров, коих роилось вокруг них великое множество. Все молчали, согласно склонив головы. Впрочем, как и всегда.
— Я не пойму, что же ты предлагаешь? — спросил последний из троицы, согбенный человек. Он так сильно наклонился земле, что создавалось ощущение, будто Крюк там что-то ищет.
— Они все успокоятся только когда мы умрем, — сказал Умник задумчиво, ни к кому не обращаясь.
— Плохое время ты выбрал для стенаний, — заметил Крюк.
— Самое, что ни на есть подходящее, — поднял руку Умник, указывая вперед.
Внизу ахейцы готовились к новому штурму. Звенели мечи, сверкали на солнце щиты, пахли соленым мокрым деревом осадные башни. Куда ни кинь взор, везде виднелись враги. Они подбирались все ближе и ближе, чтобы нанести последний сокрушительный удар.
Но что хуже всего, помимо немощных ахейцев Циклоп видел множество магов. Он считывал их по выплескам силы. Впереди возвышался горой среди себе подобных Аякс Теламонид со своим неизменным спутником Аяксом Оилидом. С другой стороны целой россыпью жемчужин сверкали Махаон, Пенелей, Клоний, Подарк. В отдалении хмурился, собирая силу могучий Нестор. А еще дальше спрятался от лишних глаз Одиссей.
Мелких магов, рангом ниже мастеров, Циклоп даже не считал. Сотни и сотни. Они были призваны подпитывать созидателей. Так он думал сначала. До того, как сила стала выходить из множества сосудов и обретать форму.
Разрушительная волна покатилась к главным воротам. Она взбрыкивалась, вставала на дыбы и на мгновение даже показалось, что в ней проявляются очертания норовистого коня. Инфернального создания царства мертвых, потому что подобная сила не должна была быть среди живых.
Циклоп вскинул руки, готовясь наложить дополнительный щит. Крюк вытащил серебряный жезл для помощи другу. И лишь Умник спокойно поднял ладони, желая остановить союзников.
— Все пустое. Не тратьте силы на обреченный город.
И три могущественных мага безмолвно смотрели, как конь врезается в главные ворота, сотрясая толстые стены. Как сносит их вместе с защитниками. И как воодушевленные ахейцы устремляются к зияющей дыре.
— Могу поспорить, потом ахейцы будут воспевать песни, посвященные своей силе, уму и сноровке, — усмехнулся Умник. — И опять все переврут.
— Я по-прежнему жду объяснений, — сказал Циклоп. На небо за ним какие-то мгновения набежали тучи. И висели они прямиком над одноглазым.
