– Я могу делать десерты. Мне нравится их готовить. Сколько человек придет?
– Где-то от двадцати до ста пятидесяти, дорогая. Они никогда не отвечают на приглашения, и все могут привести спутника. Если их будет сто пятьдесят – да поможет мне Бог, потому что вечеринка будет проводиться у нас, и мой муж просто-напросто взорвется.
– Я тогда сделаю примерно шесть видов разных закусок. Мне принести их в тот же день?
– Пожалуйста, если только вам не будет удобнее заморозить все и принести их заранее…
– Нет, день в день будет в самый раз.
– Надеюсь, вы придете на вечеринку? Приятно видеть новые лица – и слышать новые голоса, конечно же. Вы живете в Лаффертоне? Ваше имя не показалось мне знакомым.
– Я переехала сюда всего месяц назад. Но я так рада, что меня приняли в хор. Я пришла послушать «Мессию», и это напомнило мне о том, как я скучаю по пению. Я была членом хорового общества в Лондоне.
– Замечательно. Вот мой адрес.
Фрея все записала.
– Это где-то в пяти милях от Лаффертона, нужно отъехать на одну милю от Бевхэма по дороге на Флимби и свернуть на крутом повороте налево после паба. В любое время. Думаю, я весь день буду в пирогах и салатах. Я буду с нетерпением ждать встречи с вами… миссис Грэффхам?..
– Вообще-то, я только недавно вернула себе девичью фамилию, я развелась прошлым летом. На работе меня в любом случае знают как Грэффхам.
– Хорошо. Тогда мисс Грэффхам… или, может быть, мисс…
– Фрея?
– Замечательно. До свидания, – и она быстро положила трубку.
Теплота ее голоса и ее поощрение подняли Фрее настроение, как это бывает, если директор узнает тебя в коридоре или хормейстер похвалит твою высокую ноту. Или, как ей подумалось, если инспектор скажет: «Отличная работа», когда ты найдешь Анджелу Рэндалл.
И она вернулась к кулинарной книге, которая лежала открытой на странице с тортом с шоколадным муссом и кремом капучино.
Большую часть своего свободного времени на следующей неделе Фрея провела на кухне за экспериментами, пока не осталась в полной уверенности, что ей удалось освоить шесть оригинальных рецептов пудинга. Во время первой репетиции «Военного реквиема» ее навыки чтения с листа прошли серьезную проверку, а ее голос к концу вечера почти пропал, но все это было для нее так волнующе, что потом она даже решила присоединиться к нескольким другим членам хора в баре «Кросс Кис». Ее записная книжка пополнилась новыми именами и телефонами, а некоторые из хористов оказались еще и членами бадминтонного клуба, куда ее с радостью обещали принять на следующей неделе, и еще она приняла приглашение на обед от женщины по имени Шэрон Медкалф, у которой не завелась машина и которую Фрея согласилась подбросить. Приезд в Лаффертон оказался чуть ли не лучшим решением в ее жизни. Она не чувствовала себя такой уверенной уже много лет, но больше всего ее поражало четкое ощущение, что ей дан второй шанс, что она может начать свою жизнь сначала. Она подумала, что, наверное, такое чувство появляется, когда ты чудом избегаешь смерти – во время страшной аварии или тяжелой болезни. Новый шанс. Она начала осознавать, насколько крепки были цепи, которые держали ее во время ее короткого брака, как сильно преуспел Дон в том, чтобы растоптать все ее стремления и сломить ее внутреннюю силу. Она всегда имела привычку рассчитывать только на себя и доверять только своим суждениям и решениям, и, хотя ее никак нельзя было назвать импульсивной или легкомысленной, она безусловно полагалась на свою интуицию и инстинкты, что помогало ей быстро соображать и действовать. Если потом что-то шло не так, она никогда не отказывалась от ответственности. Это делало ее хорошим полицейским офицером, и именно поэтому ее взяли в уголовный розыск.
Но ее несчастливая личная жизнь очень скоро начала влиять на работу. Она делала неправильные выводы, сомневалась тогда, когда раньше действовала бы решительно, и, если кто-то обращал на это внимание, начинала винить себя и окончательно теряла уверенность.
Но сейчас все быстро становилось на свои места. Она вновь отыскала в себе ту женщину, которой всегда была, и решила строить свою новую жизнь, прислушиваясь к ней. Она заводила новых друзей, возвращалась к своим прежним увлечениям, обустраивала свой дом именно так, как хотела сама, ни к кому не прислушиваясь, и снова зарабатывала себе на жизнь только самостоятельно. У нее появились новые амбиции. Уголовный розыск был ее призванием, и она была решительно настроена получить повышение через два или три года.
«Никто, – думала она теперь, – не унизит и не сломает меня снова».
Весь следующий день она выбирала себе наряды в магазинах Бевхэма. Она решила, что и ее гардероб, включая очень дорогие и совершенно непрактичные туфли, должен отражать новую Фрею Грэффхам. Она вернулась домой с льняным кремовым брючным костюмом, двумя свитерами, двумя куртками для работы – одной велюровой и одной джинсовой, – а еще с тремя шарфами, между которыми она никак не могла выбрать, и вязаным хлопковым дизайнерским кардиганом. Дон не любил, когда она надевала что-то, что он называл «броским». Если она выделялась из толпы, если ею восхищались и делали комплименты, он начинал бояться, что она ускользнет от него, вернется к своей прежней независимости, и всегда склонял ее к тому, чтобы она носила одежду оттенков серого и бежевого с узорами приглушенных тонов. Она любила его. Она старалась делать все, чтобы угодить ему. Она была близка к тому, чтобы полностью стереть себя с лица земли, и едва успела убежать.
Когда Фрея выходила из очередного бутика в Бевхэме, она краем глаза заметила на стеклянной витрине небольшого ювелирного магазинчика по соседству фамилию Дакхэм. На крышке коробочки, в которой лежали золотые запонки с ляпис-лазурью, была та же надпись.
Их бригада тогда провела обычную проверку и не доложила ни о чем интересном. Но теперь, садясь в машину с горой пакетов, Фрея отметила про себя, что нужно еще раз проверить отчет, а потом сходить в магазин самостоятельно. Кто-нибудь в этом маленьком дорогом ювелирном магазине обязательно вспомнит что-то в связи с приобретением такой необычной пары запонок.
Все субботнее утро Фрея доводила до совершенства дюжину пирогов, пирожных и пудингов, выкладывала их на подносы, одолженные в столовой участка, и аккуратно упаковывала.
Найти дом оказалось нетрудно. Под сенью высоких вязов стояли два каменных столба, между ними проходила подъездная дорога, а вокруг выстлался ковер из подснежников и аконитов. Дом, вероятно, принадлежал к Эдвардианской эпохе, он был сделан из красного кирпича, а над крышей виднелись высокие дымоходы. На широкой лужайке перед ним, под сенью деревьев, было еще больше подснежников, а потом на глаза начали попадаться снежно-голубые крокусы.
– Вы Фрея? Добро пожаловать, добро пожаловать! Вы молодец.
Это была высокая стройная женщина с умным проницательным лицом. Она была в джинсах и футболке, седые волосы были заколоты высоко на затылке, и ей можно было дать от пятидесяти пяти до семидесяти пяти.
